Черти-Ангелы
Шрифт:
– Слушай. Кажется, кто-то обнаглел в этом помещении? – ты, наконец, не выдержал. – Не мешало бы и нам отвоевать кусочек места под солнцем. То есть под луной.
– Да, не мешало бы сдвинуть товарищей, – с радостью согласилась.
– Ещё чего! – завопили товарищи в два голоса. – Нам и без вас неплохо!
– А нам нехорошо! Нашлись тут эксплуататоры диванов, единоличники какие! – возразил ты.
«Такая куча-мала образовалась! Не поймёшь, кто где. Алинка визжит, Славка щекочется, пыхтит. Я не могу, я закатываюсь, аж пополам согнулась. Особенно, когда
А ты всё-таки занял кусочек дивана и позвал меня:
– Помогай, падай на колени! Вдвоём они нас не выпихнут!
Схватил за свитер, резко дёрнул на себя —ай, мамочки мои, я у пацана на коленях сижу!
«И я не шевелилась долго. Боялась, как я боялась! Во-первых, упасть, а во-вторых… чувствовала опасную близость – стоит мне повернуться, как может случиться то самое! Нет. Скорее, я боялась этого во-первых! И желала!»
– Сударыня, вам удобно?
– Да, – выдохнула. – А вам, сударь, не тяжело? Не надорвётесь часом?
– Не волнуйтесь, право. Мы, судари, прекрасно себя чувствуем, когда держим пёрышко.
Обменявшись шутливыми любезностями, замолчали.
Такая вдруг возникла тишина,
Что воздух зазвенел от напряжения.
Как будто во вселенной я одна,
Но чувствую я чьё-то приближение.
И только – сердца стук в ночи,
И только – дрожь души до пяток.
А он, приблизившись молчит,
А он со мной играет в прятки.
– Эй! – ты подул мне в затылок.
– А? – я напрочь забыла об опасности и обернулась…
Так вот что такое поцелуй! Когда картинка тёмной комнаты замирает в твоих глазах, и отражаются только мои зрачки; когда все звёзды превращаются в чёрные дыры, и космос моего тела летит в тартарары; когда, подобно мечтателю-царю о вечной молодости со страхом, ныряею в котёл с молоком, но не умираю в бурлящем кипятке – возрождаюсь к новой жизни.
– Вы чё притихли там? – раздался голос Славки, откуда-то из преисподней.
Я отпрянула. Бросилась из кухни, словно заяц, испуганный светом фар. Унесла новую жизнь в горячих губах, в дрожащих ладошках. На улице прижалась спиной к стене кухни, приложила руки к пылающим щекам.
«Мне казалось, это была и не я, Дневничок. Не знаю кто. Или что. Сплошной пульс, что бьётся на всю деревню. Нет! На всю вселенную. Я думала, что разбужу всех инопланетян, всех собак в округе, как сильно стучал он во мне!».
А потом хлопнула дверь – ты вышел. Я замерла трусишкой зайкой серенькой, а рядом – ни одной спасительной ёлки. Мимо не пройти. Мы молча уставились друг на друга. Вечность отсчитывала мгновения.
Под утро резко похолодало. Ни шарфы, ни куртки, галантно отданные нам ребятами, не помогали. Не спасали от осеннего морозца: Его ледяные пальцы щипали нас так, что у меня зубы приплясывали. Рассвет ленивой походкой ступал на перрон, и там, где он касался земли, домов, деревьев расцветали розовые и персиковые цветы, сотканные из солнечных лучей.
Ты подкрался ко мне сзади, обнял одной рукой, другой помахал билетами:
– Готово, леди. СВ, как приказывали.
Я рассмеялась. Спальный вагон в электричке, вот шутник!
– Я
Ура! Подпрыгнула я в мыслях. Будет скучать!
«И мы ещё долго с Алинкой стояли в тамбуре, пока их, пацанов, совсем не стало видно. Ещё она меня ругала. За то, что я не спросила ни о чём. Мол, мы зачем вообще приезжали? Мотоциклы, это, конечно, ничтяк, но самого главного я не узнала. И поздравила: с почином, говорит. Губы не болят? Нет, отвечаю. С вызовом, прикинь. А она – в тихом омуте черти водятся. А я ей – и ангелов немножко.
Ах, да. Там, на дискаче меня пригласил на медляк совсем взрослый парень. Вадик, кажись. Спрашивает, такой, – откуда красавица взялась? И не годится ли он мне в женихи? Говорю – нет. Я – старый, лысый, беззубый, спрашивает. Мне смешно. Нет, отвечаю. Просто я другому отдана, и буду век ему верна. Но я это к чему? Что происходит? То ни одного поклонника, то сразу много. Димка, вон тоже, заходы делал. У него «Ява», может, я хорошо подумаю, с кем на танцы ездить. Вот дураки. Не нужен мне никто, кроме…».
Наступил вторник, а я уже подгоняла неделю – скорей, скорей заканчивайся, хочу, чтобы уже – суббота. Конечно, мы с Алинкой решили снова приехать и строили планы. Рисовали в мечтах, как сложится новая встреча. Но даже и представить не могли, что произойдёт на самом деле.
Среда. Четверг. Как медленно тянутся дни. Медленно по капле, словно моросящий дождик, неделя стекала по стеклу. Спроси нас тогда, а что было в школе? Во дворе? В стране? Не вспомним. Пожалуй, только весёлая песенка служанки Миледи из фильма про Д'Артаньяна почему-то крутилась в голове. «Святая Катерина пошли мне дворянина», – частенько напевала Алина. Да послала же, ворчала я. «Святая Катерина послала дворянина», – исправлялась подруга, а заканчивали мы вместе: «Усы и шпага, всё при нём»! И смеялись. То веселились, то грустили – где те дворяне, а где мы. А время играло с нами, а время – морская фигура на месте замри – замерло.
Пятница. Как долго!
Суббота. Ура!
Еле дождались, сбежали с Алинкой с последнего урока, чтобы успеть на дневной автобус. И молились, чтобы рейс не отменили, потому что нас обещали встретить. «Если не забудут», – хмурилась я мысленно. Всё ещё не могла свыкнуться с реальностью, где все обещания выполняются и мечты сбываются. Но вслух не говорила, чтоб не злить подругу.
Не забыли!
– Стоят, смотри, как пасочки, – улыбнулась довольно Алина.
«Пасочки» довезли быстро. Покидать нас не спешили к общей радости.
Лена встретила приветливо. Чаем напоила с дороги. Угостила ватрушками. Ребята отказывались, а мы с Алинкой налетели: с утра во рту маковой росинки не было. Потом спросили сестру, нужна ли какая наша помощь? Танцы-танцами, но и польза же от нас должна быть. Лена одна с детьми живёт, за бабушкой ухаживает, как не помочь? Сестра отнекивалась. Посетовала лишь на дрова, которые некому привести в порядок:
– От Вити помощи не дождёшься. Как только с Толей встречаются – всё. Пиши пропало. В который раз начинают, перекур, обед, конец спектакля.