Чертополох и золотая пряжа
Шрифт:
— Я тут буду, — хмуро отозвался Николас.
— Ну тута, так тута. Только коридорным скажите, пусть вона идут. А то, когда мужиков рядом много, на свет девки родются. Приманиваете вы их.
Николас встал и вышел отдать приказ страже покинуть башню. Сам он намеревался присутствовать при рождении сына.
— Тряпки несите, какие есть, да согрейте госпоже вина со специями. Ты рожала уже, нелюдка? — впервые обратилась к Кам повитуха.
— Рожала. Руки с щелоком вымой. И окна закрывать не смей, от духоты раньше времени помру здесь, — холодно бросила сида.
Повитуха дернулась, покраснела, от чего на лице стали
— Эка всяка недобитка мной помыкать будет! Своих рук нет, она к моим пристает!
Хлопнула дверь, и Николас вернулся на свой наблюдательный пункт.
— Если ты не хочешь, чтобы твой сын подхватил заразу, пусть эта свинопаска выскоблит руки да ставни распахнет, а то натопили, как у Велунда[1] в кузне.
— Не то что? — Николас удивленно поднял брови. Только что Кам сказала больше слов, чем за прошедшие девять месяцев.
— Ничего. Лягу и прикажу своему сердцу биться медленнее, а крови становиться гуще. Думаю, мне хватит пятой части часа, чтобы отделить дух от тела. Дальше неисполненная клятва не позволит мне уйти на перерождение, и я стану злобным броллаханом[2], не знающим собственного обличья.
Очередная схватка заставила Кам замолчать.
— Хоть бы крупицу магии, унять боль.
— Моя подойдет? — король встал из-за стола, а Кам поняла, что произнесла последние слова вслух.
— Да, — решила не спорить она. Силы следовало беречь. — Тех крох, что у тебя есть, хватит ненадолго. Подойди ближе и положи свои руки мне на спину. Вот так, замечательно… И пусть эти феи безмозглые откроют окно!
Николас кивнул служанкам и те выполнили указание. Повитуха, громко топая, ушла на кухню чистить руки.
— Родишь наследника, — Николас нагнулся к самому уху Кам, — и ты свободна. Неволить не буду. Но я хотел бы, чтоб ты осталась в замке. Я говорил с Ноденсом, у него есть лекарь, который сделает тебе серебряные руки. Сказал, что они будут как настоящие, хоть шелком вышивай, хоть на лире играй. Останься, прошу, и я сниму все обязательства с сидов.
Кам сглотнула. Слова пьянили. Обменять месть на благополучие своего народа. Вернуть все на круги своя. Воспитывать сына и прожить долгую жизнь королевой людей. Николас уже не молод, борода да волосы в серебре. Сколько ему еще жить: десять лет, двадцать? Разве это срок для сиды. А дальше, как Бадб Морриган, объявить себя перерожденной богиней. Покорить людей и сидов… Заманчиво. Красиво. Кам готова была согласиться, она прикрыла глаза, представляя, как она возьмет серебряными руками ребенка, как сядет на трон, а внизу у ее ног будет стоять Ноденс. Но вместо этого в памяти всплыл древний закон. Калека не может править сидами. И вместо замка, идиллии с дитем на руках, ей вспомнился бой на Долине Героев, крики, кровь и хрустальные глаза хранителя ложа… Его не вернешь, как и других. А убийца стоит рядом, и она беззаботно подставляет ему спину.
«Да, Люга, растеклась, словно медуза на берегу, забыла, что рядом враг, а во чреве дите врага. Разнежилась в каменных стенах да на перине пуховой».
Кам подобралась и легко, словно морской угорь, выскользнула из рук короля.
— Все. Твоей магии едва хватило снять приступ.
Николас хмыкнул в бороду и отошел. Вернулась недовольная повитуха. Служанки вскипятили тряпки и нагрели воду для обмывания дитя. В какой-то момент неторопливая
— Тужься, да тужься же ты, худосошная!
Наконец задремавший было Николас услышал плач ребенка.
— Мальчик у вас, ваша милость, — пробасила повитуха, обмывая крошечного сморщенного человечка в бадье. — Несите ритуальную чашу.
— Сначала имя, — прокаркала Кам.
Николас кивнул. Взял запеленатого ребенка, подошел к сиде и протянул к ней дитя.
— Посмотри, как он красив. Черные, как у тебя, волосы, белая, как у тебя, кожа, сиреневые глазки. Интересно, почему они такие? — Кам рассматривала мальчика, но на последней фразе дернулась, как от удара, и подняла на короля янтарные глаза. Николас замолчал, глядя на супругу.
— Тебе интересно, — прошипела она. — Что ж, на этот вопрос легко ответить.
Кам потянула зубами завязку камизы, высвобождая белую грудь. Новорожденный малыш засопел носом, чувствуя материнское молоко. Присосался, ощущая тепло и защиту. Кам прижала его к себе, поднимаясь с кровати. Злость придала силы. Вернула развеявшуюся уверенность. Сида пнула ногой корзинку с тряпками, и те рассыпались по полу шипящими змеями.
Николас отступил на шаг и уперся в каменную стену. Висевший плотный шерстяной гобелен не спасал, и холод пробирал спину, замораживая кости.
Кам подняла на короля налитые чернотой глаза. На лице ее проступили перья, а нос изогнулся.
— Посмотри король, и хорошенько запомни. У твоего сына глаза, как те цветы, что проросли из ран моих воинов. Чертополох! Ребенок поверженной матери. Отныне любая женщина, взглянувшая на него, падет замертво. Пусть его уродство станет так же сильно, как моя ненависть к людям. Он как репейник, что разорвал мою спину во время зачатия, будет пускать кровь всякому, кто коснется его!
Сказав это Кам, поднялась, прошла босыми ногами по полу, словно он не кишел змеями, сунула младенца в руки опешившего отца и с широкой улыбкой на прекрасном лице повернулась к окну.
— Пусть кровь моя скрепит проклятье, — произнесла она, обернувшись, и едва успел король понять, что сейчас случится, рухнула вниз.
Змеи тотчас же исчезли, а младенец начал кричать и выгибаться. Слева на спине рос горб. Кожа на теле морщилась, сминалась, словно сухой пергамент, трескалась, сочась сукровицей.
Опешившая от увиденного повитуха подскочила к младенцу.
— Выкини, выкини это отродье вслед за матерью, — прокричала она, но тут же свалилась замертво.
Король прижал младенца к себе, защищая его от всех.
—Вон пошли! — гаркнул он служанкам, — и позовите моего советника, немедленно.
Николас поднял с пола ритуальную чашу, повертел ее, раздумывая как быть дальше, потом все же не отпуская младенца с рук, резанул себя по запястью. Несколько красных капель упали на дно. Николас добавил к ним немного вина, перемешал и поднес к губам младенца.
– --
[1] Велунд — альв бог кузнец скандинавской мифологии. Предполагается, что Кам знала его лично.
[2]Броллахан — создание из шотландской мифологии, относящееся к фейри-оборотням без истинного и неизменного облика.