Чертова дюжина 'Оскаров'
Шрифт:
Юрий Медведев
Чертова дюжина "Оскаров"
Я сидел за столом диковинной овальной формы, чем-то смахивающей на орбиту планеты с двумя солнцами. Таких столов в ресторанчике было шесть, но мой располагался удобнее прочих. Во-первых, потому что рядом мирно дремала в деревянном бочонке довольно-таки симпатичная, хотя и чахлая, пальма, а я люблю комнатные растения. Во-вторых, я видел всех входящих и выходящих. В-третьих, я мог беспрепятственно любоваться панорамой предзакатного моря. Я созерцал, как зарождается волна, как она растет, поднимается, выбрасывает белый ослепительный гребень, докатывающийся до прибрежных камней и разбивающийся об их твердь. Я впервые оказался здесь, на Черном море.
В ресторанчике было пусто, в этот час отдыхающие еще дремлют на раскаленных каменьях или вяло перекидываются в картишки, убивают время дикарскими играми наподобие подкидного дурака. Хмельное веселье грядет попозже, часов с восьми-девяти, а пока за столом слева старичок пенсионер разгадывал кроссворд, изредка прикладываясь к рюмочке с коньяком, а за столом справа, у раскрытого окна, молодая пара, несомненно, влюбленные, перешептывалась и вдруг взрывалась раскатами смеха.
Новый посетитель проследовал прежде всего к буфету, где, даже не поморщившись, проглотил три четверти стакана водки. После этого он уселся за соседний столик - лицом ко мне и спиной к морю - и стал дожидаться официанта. Тут наконец я смог его рассмотреть. Волосы у него были черные, курчавые, от макушки до лба они были сведены на нет проплешиной. В карих навыкате глазах, живых, беспрестанно перебегающих с места на место, порою обозначивалась отчаянная тоска. Портрет дополнялся тонким носом с горбинкой, пухлыми малиновыми губами и неестественно оттопыренными ушами. Оттопыренные эти уши создавали комичное впечатление: казалось, их владелец то и дело ко всему прислушивается.
Появившемуся официанту он что-то коротко шепнул на ушко, и вскорости перед ним красовалась запотевшая бутылка в обрамлении кое-какой закуски. Минут через десять, весь раскрасневшийся, разомлевший, он разминал пухлыми пальцами сигарету и спрашивал меня через стол:
– Случаем прикурить не найдется?
Я молча ему кивнул. Он подошел, прикурил я, после того как выпустил облако дыма, сказал:
– Зажигалочка у тебя классная. Суперлюксовая. Другой такой и не сыщешь. Прямо скажу, подфартило тебе, дружище... Ничего, что я перескочил на "ты"?
– Ничего, - отвечал я.
– А зажигалочка титановая.
– Одобряю. Металл редкостный. Краем уха слыхал, будто из него батискафы клепают, скафандры и все такое прочее... Я гляжу, ты не пьешь, лимонадом спасаешься. Может, слегка вспрыснем знакомство, а?
Пока я раздумывал над его последней фразой, он исхитрился и бутылку запотевшую, и закуску переметнуть на мой стол. Пить я наотрез отказался, тогда он выпил за нас двоих.
– Да, зажигалочка загляденьице, - говорил он, медленно жуя колбасу. Чудная больно только. Семь кнопок на ней, для чего ж столько?
– Не семь, а восемь, - улыбнулся я.
– Смотря кто прикуривает. Эта вот кнопка, желтая, для холостяков. Красная для женатых. Зеленая для разведенных. Серебристая для футбольных болельщиков. И так далее.
Он рассмеялся, отчего уши у него оттопырились еще больше, так что он стал похож на диковинного зверька.
– А ты шутник, дружище. Сразу видно, человек искусства, богема, так сказать. Курточка у тебя что надо, одних "молний" штук двадцать, не меньше. Небось где-нибудь на Западе отхватил, а?
– Он откинулся картинно на стуле, сощурился.
– Хочешь, угадаю, чем промышляешь? Киношник... Не угадал?.. Тогда телевизионщик... Опять промахнулся? Радиопостановочки варганишь. Снова нет? Значит, журналист. Пресса!
– Я занимаюсь изучением древних народов и рас. История, палеоэтнография, палеоконтакты. Если непонятно, поясню: проблемы взаимного общения в историческом аспекте, - сухо сказал я.
– Выходит, Крым для тебя сущий клад!
– обрадовался он.
– Тут недалеко, под Алуштой, нынче крепость сверхдревнюю раскопали. Представляешь, целехонькая вся, стены в вышину метров пять, дворцы, статуи, фрески, загляденьице!.. Сам-то небось нездешний, а? Из Москвы? Из Киева? Из каких краев отдыхаешь?
– В командировке я здесь. В археологической экспедиции. Сам же родом оттуда.
– Я неопределенно махнул рукой в сторону буфета.
– Из заполярных краев. К нам добираться довольно трудно.
– То-то, гляжу, бледный ты весь, ровно покойник, ха-ха. На севере все такие, я знаю. Ну ничего, здешнее солнышко быстро тебя поджарит. Как на вертеле.
– Он проглотил очередную рюмочку и сказал вкрадчиво, точно прислушивался сам к себе: - А я Жилевин. Представь себе, тот самый, Илюша Жилевин. Так что тебе, ученый жук, повезло.
– Довольно редкая фамилия, - сказал я как можно более учтиво.
Он весь буквально закипел от возмущения.
– И ты хочешь сказать, что не знаешь ничего об Илюше Жилевине? И после этого называешься культурным человеком? Ты и о Мише Барковском, может, слыхом не слыхивал, а?
– Фамилия Барковский встречается чаще, особенно на Украине, - сказал я.
Он закрыл свои жгучие глаза, схватил голову ручонками и закачался из стороны в сторону.
– Этот гражданин чокнутый. И зачем таких берут в науку? Он сидит в ресторане, весь бледный как покойник, пьет лимонад и не знает лучших людей в обществе. Но я помогу этому психованному выздороветь.
– Он перестал раскачиваться, раскрыл глаза.
– Миша Барковский режиссер "Десанта на Сатурн". Всемирно известного фильма. Того самого, который получил тринадцать "Оскаров". Только не говори мне, будто ты не знаешь ничего насчет "Оскаров", а то я умру от смеха.
– Не умрешь, - сказал я и после некоторого молчания добавил: - Я последние пять лет был в экспедиции, городище древнее откапывали, на Севере, поэтому не знаю многих новостей. Что касается имени Оскар, то оно встречается довольно...
– Довольно! Довольно!
– перебил он меня умоляющим движением руки. Всякий ребенок знает: "Оскар" - это же премия, притом знаменитая на весь белый свет. В Голливуде ежегодно "Оскаров" дают самым наилучшим киношникам. Феллини получил, Антониони, Бергман, Лайза Минелли, Пол Скофильд. А Бюнюэль, промежду прочим, сразу четыре "Оскара" взял: два за "Гаргантюа", а два за "Пантагрюэля". Так вот. "Десант на Сатурн" забрал все "Оскары" на три года вперед - тринадцать золотых статуэток привез Миша Барковский, смекнул? Чертова дюжина. Весь мир до сих пор балдеет, хотя уж времени сколько пролетело.
– Он привстал, перегнулся ко мне через стол и понизил голос до шепота: - А на самом деле все премии нужно было б вручить - отгадай кому? До старости не угадаешь. Мне! Илюше Жилевину, провались я в тартарары, коли вру. Давай пропустим по маленькой, а? Я еще закажу бутылочку, будь другом, за компанию, как говорится.
И вторая запотевшая бутылочка украсила наш стол диковинной овальной формы, чем-то смахивающей на орбиту планеты с двумя солнцами.
– Жаль, не пьешь ты, бедолага, - говорил умиленно Жилевин.
– Хотя я тебя понимаю, свои причуды у каждого. Я, честно говоря, лишь в последнее время начал зашибать по крупному, особенно всю эту неделю, ну, после разговора с Барковским. Нескладный вышел разговорчик с этим сукиным сыном.
– А что за разговорчик вышел?
– вяло поинтересовался я.