Чертова дюжина
Шрифт:
— Спасибо, дальше мы найдем дорогу сами.
Тот качнул головой, по-восточному цокнул языком и протянул:
— Приказано проводить за оцепление.
Оператор Миша указал рукой на стоящие метрах в семи пятнистые фигуры.
— Так оцепление-то вот оно. Уж как-нибудь выкатимся.
Камеру он держал опущенной вниз, объективом к вокзалу. Красный огонек записи продолжал гореть.
Лейтенант снова цокнул языком и добавил, хмурясь:
— У вас своя работа, у меня своя. Приказано вывести за оцепление.
Сидящий в кабине «РАФа» шофер безучастно наблюдал за этой сценой. Звали его Виктором, и был он неплохим парнем, но лезть в разбор между спецназовцем и группой ему не хотелось. Тем более что Виктор считал жилистого правым. У каждого своя работа. Он повернул ключ в замке зажигания, и двигатель микроавтобуса запыхтел, готовый в любой момент набрать обороты.
— Ну хорошо, — Вероника обезоруживающе улыбнулась. — За оцепление так за оцепление.
Она пошла вокруг микроавтобуса к пассажирской двери. Михаил последовал за ней.
Жилистый затопал к стоящему в оцеплении омоновцу, то и дело оглядываясь, словно боясь, что «рафик» рванет с места и начнет выписывать по площади сумасшедшие кренделя.
Как только Вероника обошла автобус, Михаил жарко зашептал:
— Я местечко присмотрел. Поднимемся на крышу восьмиэтажки. Или с чердака можно снять. Обзор — как на ладони, я уже прикинул.
— Знаю. Я тоже об этом подумала.
— Картинка будет — загляденье, — продолжал бормотать оператор.
Вероника потянулась к двери, и в этот момент непонятно откуда, словно материализовавшись из воздуха, перед ней выросла всклокоченная, перепачканная, серая от пыли фигура. Женщина вскрикнула от неожиданности и отступила на шаг. Незнакомец оказался мужчиной лет тридцати семи — сорока, коротко остриженным, одетым вроде бы и прилично, но с налетом той самой помятости, которая отличает людей, стоящих на грани между нищетой и окончательным падением в пропасть. И все же незнакомец не производил впечатления одичавшего дегенерата. Даже напротив, лицо его было живым, несмотря на заметную в глазах загнанность.
— Кто вы такой? — невольно выдохнула Вероника.
И тут же сбоку полез Михаил, загораживая ее узкой костлявой спиной:
— Че надо, отец?
В такие моменты Миша переходил на невероятно задиристый тон, свойственный асам уличных драк, к каковым оператора, уж точно, нельзя было причислить.
— Я вас знаю, — быстро вполголоса произнес человек, глядя Веронике в лицо и абсолютно не обращая внимания на лезущего грудью вперед Михаила. — Вы — телерепортер. Я вас несколько раз видел по «ящику».
— Ну, допустим, — кивнула Вероника. — И что дальше?
Страх ее испарился. В конце концов, рядом стоял Миша, в кабине «рафика» сидел Виктор, парень не из хилых, а за спиной, буквально в нескольких метрах, застыли омоновцы вперемежку с еще более «крутыми» спецназовцами.
— Моя фамилия Смирнов, — представился мужчина, глядя ей в глаза. — Прозвище Марафонец. Я принимал участие в налете на склад боеприпасов.
— Какой Марафонец? Какой склад? — Вероника нахмурилась.
— Тот самый, откуда были похищены пятнадцать тактических мин малой мощности. — Губы незнакомца, серые от пыли, были напряжены, и казалось, что каждое движение дается ему с трудом.
Вероника прищурилась. Похоже, удача сама шла ей в руки. Случившееся сегодня утром, конечно, было ужасно. События, в круговорот которых она оказалась втянута против собственной воли, нельзя назвать иначе, чем кошмарным бредом. Однако вот стоит перед ней человек, непосредственный участник происходящего, способный все толково и внятно объяснить. Подобный материал попадает в руки репортера раз в жизни. «Бомба».
— Это правда? — спросил она. — Вы действительно украли это ядерное оружие?
— Действительно, — кивнул мужчина. — Понимаю, в это трудно поверить, но я могу подробно рассказать вам о том, как осуществлялась операция. Поэтапно. Знаю, у вас уже возникли вопросы, но давайте отложим их на потом, хорошо? Сейчас надо убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.
— Как, вы сказали, вас зовут?
— Андрей. Андрей Денисович Смирнов.
— А прозвище?
— Марафонец. Так называли меня раньше в войсках. И так же называл меня Хорь.
— Как вы оказались здесь? Почему подошли именно ко мне?
— Давайте об этом потом. Сейчас нужно уходить, — настойчиво повторил он.
— Ладно, поехали. — Вероника оглянулась.
Жилистый уже спешил к «рафику», обеспокоенный тем, что машина до сих пор не тронулась с места.
— Полезайте в автобус, — кивнула девушка. — И быстрее. Иначе этот тип вас заметит.
Марафонец не заставил себя долго упрашивать, легко нырнул в жаркое нутро машины, заставленное сумками, бухтами шнуров, штативами. Двигался он ловко, по-своему даже грациозно.
— Сейчас, сейчас! — крикнула Вероника офицеру.
Стоящий у дверцы Миша обернулся и встретил первую атаку спецназовца грудью.
— Да ты чего, командир? Все, уже уезжаем. Видишь, дама каблук сломала. Это ж тебе не армейский сапог, а женская туфелька. Без каблука не побегаешь.
— Давайте быстро. Чтобы через три минуты я вас здесь не видел, — буркнул жилистый. — Пошевеливайтесь.