Червоточина
Шрифт:
Нича снова бросился к свалке из женских тел. Он ругал себя за неосторожно сказанные слова на чем свет стоит. И определений при этом не жалел. Но помочь несчастному он так и не сумел, лишь получил по носу локтем от одной из Кать. От боли потемнело в глазах, из носа хлынула кровь, заливая халат алым. Теперь тот стал походить на униформу мясника. Под ногами захлюпало. Нича, зажимая ноздри, опустил голову. Он стоял в красной липкой луже.
Нича пошатнулся, ужаснувшись, сколько он потерял крови… Но быстро понял, что это уже не его кровь. Алый ручеек вытекал из-под ног шумно и натужно хэкающих женщин. Ничу обуял еще больший ужас. Он поскользнулся и рухнул на тротуар, попытался вскочить, но под дрожащими руками и ногами оказалась сплошная кровавая смазка, он лишь вымазался, но встать так и не смог. Тогда, подвывая от страха и отвращения, он покатился с тротуара в траву и лишь там, цепляясь за стену забора, сумел подняться на ноги.
Мужчина больше не издавал звуков. Лишь продолжали по-мясницки крякать женские дубликаты, видимо, уже довершая начатое. Не глядя в их сторону, Нича побежал. Сначала он рванул назад, но, вспомнив, что там тоже вершилась кровавая расправа, повернул в противоположную сторону и помчался наобум, лишь бы подальше от всей этой мерзости.
Он не сразу сообразил, что опять бежит по середине проезжей части, которая вновь стала самой что ни на есть обычной. Зеркало снова превратилось в асфальт. Зато справа… Ниче показалось, что поднялся ветер, так закачались вдруг росшие на правой обочине деревья, затрясли, ломая сучья, ветвями. Но в том-то и дело, что никакого ветра не было! Деревья качались сами по себе, словно норовили вырвать корни из надоевшей земли и броситься вслед за Ничей.
Не анализируя уже, мир ли окончательно сошел с ума, или все-таки спятил он сам, Нича заорал и помчался еще быстрей, не обращая уже внимания ни на боль в стертых подошвах, ни на льющуюся из носа кровь; не разбирая дороги, не глядя под ноги и уж тем более по сторонам.
Так он бежал бы, наверное, долго, но опомниться помог острый камешек, больно впившийся в пятку. То ли из-за того, что та уже была содрана, то ли попал камень в какое-то особое нервное окончание, но в ноге так стрельнуло, что Нича охнул, захромал и остановился.
Он долго не мог отдышаться, суматошно колотилось сердце, в боку кололо. И очень болели ноги. Не только травмированная пятка, обе подошвы горели огнем. А еще – жутко саднило голени; Нича их все-таки сжег. Не самолично, конечно. Ему помогло в этом солнце. Ведь халат прикрывал только бедра, а ниже колен ноги подвергались солнечным ваннам уже часа полтора, если не все два, что для белой Ничиной кожи было катастрофически неприемлемо.
Необходимо было срочно найти как минимум штаны и обувь. Да и панамка какая-нибудь не помешала бы. Не хватало только словить солнечный удар, и без того крыша откровенно поехала! Да и… Нича опустил глаза и ахнул, настолько страшен был его окровавленный халат!.. Так что рубашка или футболка – обязательно с длинными рукавами! – была ему тоже крайне необходима. Правда, с учетом, что здешние люди все поголовно сошли с ума, такой наряд был вполне подходящим, но сам-то Нича еще надеялся, что остатки разума в его мозгу сохранились, поэтому сменить халатик на что-нибудь более потребное захотел очень сильно. А может, и не разум был тому виной, а обычное чувство брезгливости, поскольку от вида кровавых пятен на и без того отнюдь не стерильном халате его откровенно замутило.
Нича завертел головой. По счастью, окружающие предметы вели себя мирно: не бегали деревья, не плясали дома. И люди в пределах видимости отсутствовали. К вящей Ничиной радости. Потому что видеть он сейчас никого не хотел. Ибо не ждал от подобных встреч ничего хорошего. Да и не люди ему сейчас были нужны, а магазин одежды. На худой конец – какой-нибудь ларек или палатка, где торговали бы курортным барахлом. Точнее, вряд ли тут сейчас кто-нибудь чем-то торговал, но сами торговые точки должны ведь были остаться!
Нича понял, что находится на самой окраине городка – кроме частных домов и коттеджей, вокруг ничего не было. Залезать в чужой дом, пусть даже и необитаемый в этом «виртуальном» мире, Ниче не хотелось. Это казалось ему противоестественным и в общем-то не таким уж в данной ситуации необходимым. Поэтому он сориентировался, определил, куда нужно отправиться, чтобы попасть ближе к центру, и медленно побрел враскорячку, шипя и постанывая от боли и стараясь держаться тени.
Благо что кровь из носа перестала идти. И без того Нича ощущал себя вылезшим из камнедробилки.
И провидение – или что там его замещало в этом мире? – наконец-то над ним сжалилось. Свернув в ближайший переулок, Нича увидел несколько стоявших в ряд палаток. Возле них прямо на тротуаре были расставлены и разложены надувные матрасы, круги, пляжные зонты; на специальных полочках-подставках – о радость! – красовались тапочки и шлепанцы всевозможных разновидностей и цветов. Первым делом Нича заковылял, конечно же, к ним.
Шлепки он подобрал быстро. Красивые, ярко-синие, на липучках. Но он бы рад был сейчас и похоронным белым тапкам.
Надев шлепанцы на гудящие пылающие ноги, Нича почувствовал себя лучше. Но до полного удовлетворения было еще далеко. И первая палатка ничем его более не обрадовала: надувные круги и матрасы никак не вписывались в перечень его насущных потребностей. Вторая палатка осчастливила его головным убором – Нича выбрал белую матерчатую кепку-бейсболку с длинным козырьком. Там же он взял солнечные очки с огромными, чуть ли не в пол-лица, темными стеклами – ему захотелось максимально закрыться от этого мира.
Больше и в этой палатке закрываться было нечем. Зато в следующей он увидел шорты различных фасонов и поначалу обрадовался, но быстро спохватился, что шорты не решат его проблему с икрами и голенями. Следовало найти штанишки подлинней. Но здесь ничего похожего не оказалось – лишь шорты, юбки, плавки, купальники, еще что-то явно женское, в цветастых фитюльках и кружавчиках.
Следующий ларек оказался продовольственным. Там Нича с жадностью выхлюпал полуторалитровую бутылку минералки. Жить стало легче. Тогда он взял еще две двухлитровых и умылся. Смыл с лица и рук кровь, сбросил халат и шлепки, облился с головы до ног, осторожно промыл саднящие, кровоточащие ступни.
Халат надевать не стал, натянул лишь шлепанцы и отправился в последний ларек. Точнее, это был уже не ларек, а нечто более похожее на павильон. По крайней мере в нем была дверь, и все товары находились внутри. Товаров тоже оказалось больше, нежели в предыдущих ларьках. Но ничего полезного Нича и там не увидел. Здесь также имелись шорты, висели на плечиках разноцветные футболки, но шорты не могли спасти от солнечных лучей голени, а футболки-предплечья, поскольку все они до одной были без рукавов. Тем не менее Нича решил взять одну, чтобы по крайней мере поддеть под грязный халат, но тут в дальнем углу он увидел одиноко висящую рубаху с рукавами. Это была белая нарядная сорочка, в которой не грех пойти и на свадьбу. Но Ниче было все равно, для каких мероприятий могла сгодиться рубаха. Главное, что она годилась для защиты от солнца. Он быстро надел сорочку и подумал, что к ней не хватает галстука. Подумал в шутку, но тут же увидел и галстук. Правда, бабочку, но все же. Будто кто-то подслушал его мысли и решил схохмить. Что ж, Нича шутку принял и нацепил на шею черный, с синеватым отливом галстук-бабочку.