Чесменский бой
Шрифт:
– Резонно, – кивнул Дэшвуд, – русская контрразведка хороша, и пересылка почтой равносильна публикации в газете.
– Но ведь у нас надежнейшие шифры, а декан Уиллес – лучший шифровальщик мира? – поинтересовался первый лорд.
– Это так, сэр, но самый дешевый шифр обходится казне не менее чем в полтораста фунтов, и при этом нет никаких гарантий, что русские и французы его не раскусят, – разъяснил Стефенс. – Так как же мы все-таки поступим?
– Думаю, помимо шифров следует писать тексты не видимыми чернилами на краях газетного листа. Депеши будут пересылать в Роттердам к местному нашему резиденту Уолтерсу,
– Весьма разумно, – поддержал его уэст-уайкомбский помещик, – но это крайний случай. Лучше будет передавать сообщения устно, через доверенных лиц.
– Кроме того, – продолжал секретарь адмиралтейства, – нами предусмотрена перлюстрация всех писем, идущих обычной почтой из Ливорно в Петербург. Почтовая служба давно куплена и проверена в деле.
– Кто же будет резиденствовать на русской эскадре? – продолжил расспросы Дэшвуд. – Лорд Эффингем, которого мы уже готовим! – Я хотел бы с ним побеседовать, Эдди! – О, ты читаешь мои мысли! – Нет, сэр, я лишь служу в секретной службе!
В эти дни глава английского правительства граф Чатам Биллем Питт Старший во всеуслышание заявил перед обеими палатами парламента:
– Джентльмены! Я не слишком поскромничаю, если скажу вам, что ныне в мире не должен быть произведен ни один выстрел без того, чтобы британский кабинет не знал, для какой цели!
Слова его утонули в аплодисментах. Что ж, лорд Чатам имел для таких слов все основания…
Поздней осенью «Гром» предпринял еще одну отчаянную попытку прорваться сквозь полосу осенних штормов к Гибралтару.
Пятнадцать суток непрерывного урагана! Корабль метался средь разъяренной стихии, как жалкая щепка. Рвались паруса, в трюме хлестала вода. Рухнула (в третий раз за время плавания) грот-мачта. Изнуренные люди едва держались на ногах. Штормом корабль сносило на север. Шестого декабря, насилу вырвавшись из яростных объятий моря, «Гром» вернулся в Портсмутскую гавань. С трудом признав в истерзанном бродяге бомбардирский корабль, матросы и офицеры эскадры качали головами: – Эко его расчихвостило!
Для помощи в починке была послана команда погибшего пинка «Лапоминк» с капитаном во главе.
Осунувшийся, заросший щетиной Ильин, встречая Извекова, пожал ему руку:
– Дай Бог нам, Евграф, не видеть более сей преисподней! – И, подумав, прибавил с решимостью: – И все же мы прорвемся к Гибралтару, назло всем чертям!
Сообщения с театра военных действий за декабрь 1769 года:
1 декабря. Войска Второй армии расположились на зимние квартиры и занимались заготовлением магазинов. Зима 1769-1770 годов ушла на приготовление к новой кампании, обучение новобранцев, пополнение припасов и исправление обоза. Вместе с тем между передовыми отрядами русской и турецкой армий периодически происходили столкновения.
5 декабря. Отряд капитана Зорича произвел поиск в районе татарских жилищ. У местечка Тераклия отряд был атакован 4 тысячами татар под командой молодого султана. Татары были разбиты. Затем отряд наш преследовал их до реки Великий Елтух.
8 декабря. Войска Сулеймана-аги окружили у монастыря Комани отряд подполковника Каразина, опрокинули его и нанесли значительную потерю арнаутам. Отряд Каразина укрылся в монастыре.
12
14 декабря. Отряд майора Апрея (из Первой армии), шедший из Бухареста к Карушу, проходя ущелье, был окружен двухтысячным турецким отрядом. Жестокая рукопашная схватка продолжалась несколько часов. В бою пали сто тридцать пять егерей и сам майор Апрей. Остатки отряда штыками пробились к Бухаресту. Турецкие потери – две тысячи человек.
Из Восточной тайной экспедиции:
Зима 1769-1770 годов. Отряды капитана 1 ранга Креницына и капитан-лейтенанта Михаила Левашева зимовали в Нижне-"Камчатске, постоянно испытывая крайнюю нужду, так как не получали ни порционных денег, ни «сухопутного провианта». Чтобы дожить до лета, организовали рыболовный промысел. Несмотря на трудности и лишения, готовились к плаванию и продолжали исследования…
Глава пятая
Быть гонимым ударами свирепствующего моря, страдать от зноя, жажды, голода, изнуряться лихорадками, встречать смертоносную заразу и даже безумию подвергаться, не зная притом верного убежища и отдохновения в каком-либо порте, – это то же, что при жизни соприкасаться со смертью.
В то время пока корабли Елманова стояли на ремонте в Портсмуте, адмирал Спиридов с «Евстафием» и «Надеждой Благополучия» спешил вперед на всех парусах. Вот уж пропал за кормой Зюйд-Форлендский маяк. Вскоре дубовые форштевни передовых кораблей с ходу врезались в штормовые бискайские воды.
Бискай штормит почти всегда, но в период вестовых ветров в нем творится нечто невообразимое. Вал за валом в бешенстве несутся к берегу волны и, отхлынув, наталкиваются на идущие следом. Трудно передать, что делается тогда с кораблем.
Ветер ударил внезапно, он рвал паруса и гнул стеньги. Скоро с салингов линейного корабля потеряли из виду «Надежду Благополучия». Волны, подхватывая корабль, поднимали его на головокружительную высоту и, расступаясь, швыряли куда-то вниз. Компасная стрелка металась в картушке как безумная.
– Григорий Андреевич, люфт поменялся на зюйд-вестовый! – Капитан евстафиевский Круз кричал Спиридову прямо в ухо. Тот пожал плечами: какая, мол, разница.
– Прошу позволения не приводиться к ветру. Осилим! Адмирал махнул рукой: – Действуй! Круз решился на шаг отчаянный: не ложась в бейдевинд, как в подобных случаях предписано, спуститься в фордевинд. Предприятие рискованное, но каперанг в успехе маневра был уверен.
Пуча штормовые паруса, «Евстафий» мчался на юг. Борта черпали воду, в корму били настигающие волны. – На руле не зевать! – кричал капитан.