Честь Афродиты
Шрифт:
– Ты меня не успокаивай, – не повышая тона, одёрнул Сергей Бадаевич. – Не умеете с одного раза, не беритесь.
– Виноват, товарищ генерал, исправимся. Это случайность. Да и времени не было. Тверская же. Центр. Итак мы ППСников чуть не подставили… Но обошлось.
– Вот, чёрт! Этого мне только не хватало! А если бы не обошлось? – всполошился генерал.
– Нет, обошлось бы, товарищ генерал. Мы ликвидатор пластиковый с дистанционным управлением под машину загодя поставили. Я сам со стороны контролировал ситуацию. Если бы что… бабах. И все дела. Ищите террориста.
– Тьфу, тьфу, – в сердцах, через плечо сплюнул Сергей Бадаевич. – Этого нам только не хватало!
– Я пошутил, товарищ
Звонок мобильного телефона в кармане майора требовательно зажужжал.
– Извините, это меня.
Майор быстро поднёс мобильный телефон к уху, коротко произнёс:
– Да… – что-то выслушал, по его лицу Сергей Бадаевич ничего прочесть не мог, так же спокойно майор ещё раз произнёс «Понято», и закончил. – Всем отбой. На базу. Разбор потом. – Отключил звонок, сам набрал вызов… Дождавшись ответа. Так же коротко произнёс:
– Всем внимание. Объект должен появиться. Глаз не спускать. Сразу мне. Я на связи. Да, на поражение. И попробуйте только мне упустить! Отходить по плану. Машины на месте? Пусть не спят. Как отработаете, сообщите мне. Разбор полётов сам проведу. Всё. Отбой.
Генерал слушал, хоть и не очень вникал в смысл слов, любовался майором. Работает человек спокойно, грамотно, владеет людьми и вопросом, управляем… Подумал, где-то такого и нужно назначать на замену Гришанкову, парень справится… Хотя, молодой пока, лет ему двадцать восемь, тридцать…
– Майор, – вдруг спросил он, – а ты женат?
– Спасибо, товарищ генерал, бог миловал, – усмехнулся майор, в улыбке показав ровные белые зубы. – Не желаю пока. Некогда, да и не хочу.
– И то верно, – похвалил генерал, – молодец. Так что там у тебя?
– Объект из больницы ушёл.
– Вот гад! – не удержался Сергей Бадаевич, ещё один прокол…
– Я наружку у дома предупредил, чтоб не пропустили… Сразу валили. Хотя, шуму будет… Может вывезти его, чтоб по тихому, а? Засветимся, товарищ генерал. Людей убрать придётся. А люди хорошие.
– Людей у нас, майор, как грязи, – одёрнул Сергей Бадаевич, – это не вопрос. Вопрос во времени. А у нас его нет. Опасный он! Информацию может кому не надо слить, так что… Кстати, он в международном розыске, ты знаешь? так что… премия за мной. Работайте, майор, работайте. Чтоб больше без проколов. У меня на тебя серьёзные виды.
– Есть! Будем стараться, товарищ генерал. Выполним, не беспокойтесь.
– Ну-ну…
И они расстались. Правда генерал ещё некоторое время посидел на скамейке, расслабленно откинувшись на спинку, глазами наблюдая за игрой детей, думал о другом…
Как быть с Ольгой Леонардовной? С богиней! Материала на неё много накопилось… Хоть сейчас с полной конфискацией на пожизненное… Но нельзя. Именно через неё он на своих теневых начальников выходил. А она… А она, в последнее время, похоже собралась уехать из страны, сбежать! Все её счета давно уже забугром. И всё ей мало. Деньги вместо шуб потребовала. Это сверх того, что он с объектов собирал. Жадность, жадность… Безмерная жадность. Поразительно. Хотя, может и не для себя она старается. Для других деньги. Тогда понятно. Тогда объясняет. Тем не менее, раз в неделю он всё же читал сводные секретные донесения о деятельности Оленьки. Да и Ваня-аполлон постоянно докладывал. Жаловался, изнасиловала парня, измучила, сучка. Ничего, мысленно усмехался генерал, терпи, лейтенант, бог терпел и тебе велел. Так и парню передал: «Терпи, дорогой, у нас у всех служба такая!». Но баба точно что-то задумала. Ей-ей! Нужно было бы олигарха её встряхнуть, обожателя, но он похоже уже кем-то завербован. Или ФСБ, или СВР. Слишком уж свободно себя ведёт, и говорит… Так языком болтать без крыши непозволительно.
Ещё генерал вспомнил, как Оленька «Леопардовна»
Это окончательно выровняло настроение генерала, бодрым тоном он вызвал по телефону машину, поехал на обед к своей… как бы это поточнее сказать… красивой, молодой любимой девушке… эээ… женщине.
37
Обратно в Перово мы вернулись так же на метро. От Вешняков, где больница, это близко: автобус, метро Новогиреево, потом одна остановка. Правда вышли не из последнего вагона, это даже я понял зачем, а из первого. Вышли из метро с другой стороны. У нас же ситуация! От хвоста оторвались, но под выстрелы попали… И что это значит? Это значит, что не мы теперь сыщики, а… не буду говорить кто. Но не зайцы. К своему дому шли профессионально, «огородами», как сказал бы какой-то классик. Сейчас, надо понимать – дворами. Свою «жестянку» я нашёл глазами сразу. В длинной очереди других авто хвастливо блестевших лаком, моя копейка гордо выделялась экстерьером. Потому что одна такая была, издалека «светилась». Подходить к ней смысла я не видел: стоит и стоит. Главное, не угнали, и парковаться не надо, и некуда, да и не нужна она пока… А дядя Гриша меня понял по другому:
– Правильно мыслишь, сынок, – прошептал он мне на ухо. – Она под контролем… И дом с квартирой тоже… под наружкой, я уверен. Нам туда нельзя. И маме тоже. – И вроде пошутил. – Спинным мозгом чую.
Я посмотрел на него, вроде не шутит про спинной мозг. Действительно прав был, наверное, Евгений Васильевич – жаль погиб! – когда говорил, учись Волька у Григория Михайловича, он академик, а мой спинной мозг говорил другое: хорошо бы поесть сейчас по полной программе, и вздремнуть бы, потому что переволновался, нервы, да и время сколько прошло. Но ответил я грамотно:
– И я это чувствую. Может, зайти куда, в кафе или…
– Нет, Волька, нам как можно быстрее нужно уходить подальше от этого места. Они могут перекрыть квартал, в виде какой-нибудь проверки в поисках нелегалов из «нашего» зарубежья, в ловушке окажемся. Одно жаль, на похороны Евгения не попадём, нам нельзя. Вот, какая жизнь подлая штука, на похороны друга попасть не могу, а! Чёрт, чёрт… – Пастухов в сердцах по-боксёрски кулаком в ладошку стукнул, несколько раз шумно вздохнул, успокаиваясь, перевёл взгляд на меня, через паузу заметил. – А мама пусть у подруги какой с недельку переждёт, на всякий случай… Тоня, – дядя Гриша повернулся к ней, умоляюще смотрел. – Ты можешь неделю где-нибудь, у своей подруги, например, на всякий случай, переждать, а? Мало ли что!