Честь, хлеб и медяки
Шрифт:
— И похлебка осталась, и жаркого немного есть еще, — произнесла женщина приятным грудным голосом. — Что подать?
— Все неси… — приказала леди Абигейл и тут же плюхнулась на лавку за столом.
— Я бы хотел умыться сперва с дороги, — сказал Руперт хозяину, забирая у него ключи от комнаты.
— Вода в колодце, — недовольно ответил тот. — Во дворе. В комнаты мы не подаем ни воду, ни еду.
— Ничего, — ответил Руперт, — могу помыться и во дворе. Я не гордый.
Когда он вернулся, на столе дымились миски с едой, а в высоких кружках пенилось
— Вина нет? — поинтересовался Руперт у хозяина.
Тот отрицательно покачал головой.
— И отродясь не было, — фыркнул он. — У нас все же постоялый двор, а не пиршественный зал в замке.
Пиво Руперт не любил — лорд Дитмар приучил его к хорошему вину.
За ужином он даже не прикоснулся к своей кружке. А леди Абигейл попросила добавки.
— Пей, — приказала она своему провожатому. — Не хочу, чтобы ты среди ночи бегал в поисках, чем бы залить пожар в своем желудке — жаркое оказалось слишком острым. Я слышала, что в этом заведении не подают еду в комнаты. А как насчет напитков?
— Воду тоже не подают, — усмехнулся Руперт.
Он развел руками.
— Таковы правила на этом постоялом дворе.
Руперт осторожно сделал несколько глотков — пиво показалось ему невозможно горьким. Он с недоумением взирал на леди Абигейл, которая приканчивала вторую кружку.
— Пей, — снова приказала девушка.
Руперт поморщился.
— Я с собой заберу, — сказал он.
«И на лестнице запнувшись, нечаянно пролью его, — скептически поджал губы Руперт. — Это пиво полная дрянь».
— Ничего с собой наверх не понесешь.
Возле их стола объявился хозяин, чтобы потребовать расплатиться за ужин.
— Повторяю, — сказал он, — с напитками вход наверх запрещен.
Руперт вздохнул и вынул из кошелька еще один серебряный талер.
— А если я попрошу, — сказал он.
— Нет, — хозяин был неумолим.
Он стоял рядом, скрестив руки на груди.
Руперт обреченно сделал еще несколько глотков — все, допивать остальное он не собирался, точнее не мог. Вода в колодце в несколько раз вкуснее пива оказалась.
Поднявшись с лавки и пошатываясь, Руперт побрел в сторону лестницы, даже не поинтересовавшись, идет за ним леди Абигейл или нет — ему бы до постели добраться…
Проснулся Руперт от того, что кто-то тихо плакал рядом.
«Леди Абигейл», — с трудом догадался он.
— Что случилось? — спросил Руперт, не открывая глаз.
Он проспал всю ночь, как младенец, и еще бы полежал немного.
— Что станем говорить лорду Дитмару? — всхлипнула девушка. — Как виниться будем?
— А что мы должны ему говорить? — непонимающе переспросил Руперт.
— Как? — обиженно вскричала леди Абигейл. — Мы всю ночь прозанимались любовью, а сказать лорду Дитмару нечего?
— Любовью? — испуганно проговорил Руперт и, мгновенно проснувшись, уселся на широкой кровати.
Он ничего не помнил — отключился сразу, едва голова коснулась подушки. Какая уж тут любовь?
Руперт гневно откинул одеяло, должны же быть доказательства их близости, и застонал от бессилия и злобы — на простыне в ореоле более светлых пятен, происхождение которых не вызывало сомнения, красовалось кровавое пятно.
Скрыть, что леди Абигейл не девственница, не получится. Придется каяться перед лордом Дитмаром.
— Как такое могло произойти? — обреченно сказал Руперт.
Он не ждал ответа — его не было, но был случившийся факт.
— Ты… Ты меня изнасиловал… — всхлипнула леди Абигейл. — Навалился всем телом. А я… — она смахнула слезы со щек. — Я выпила слишком много пива и спросонья не сразу поняла, что происходит. А потом поздно было. Я билась под тобой, кричала, но ты словно оглох… К нам в дверь стучали, но ты не открыл…
Руперт несколько раз кивнул — он ничего не помнил. От вина никогда не пьянел, как от полкружки пива…
До самого замка герцога Сиджи они больше не обмолвились друг с другом ни словом — Руперт обдумывал, как он станет оправдываться перед лордом Дитмаром. О чем размышляла леди Абигейл, ему было неведомо…
Когда, вернувшись в замок, Руперт честно признался своему господину в том, что произошло в пути, ему показалось, будто лорд Дитмар нисколько не удивился.
— Дит, — сказал он и зажмурился, боясь представить, что его ждет, — понимаешь, я слишком долго находился в обществе леди Абигейл…
Он так и не подобрал слов, чтобы рассказать своему господину о случившемся.
— И что с того? — бросил тот раздраженно.
— Я… Мы.. Леди Абигейл была близка со мной… Я ее…
— Что ты мямлишь? — хмыкнул лорд Дитмар. — Говори яснее. Ты спал с леди Абигейл?
Руперт кивнул, даже произнести простое «да» у него сил не было. Ему верили, а он не оправдал доверия.
Лорд Дитмар схватил нож для вскрытия писем. Руперт зажмурился в ожидании удара в грудь. Но его не убили, а лишь унизили — прядь за прядью тупым ножом врезали его роскошные волосы. Он их не кидал как попало, а аккуратно складывал на столе.
— Убирайся вон, — произнес лорд Дитмар без тени раздражения. — Чтобы духу твоего не было не только в замке, но и в городе. Если кто-то узнает о тебе и о леди Абигейл, можешь попрощаться с жизнью. Если строил планы, что она станет твоей невестой, то ты глубоко ошибался — она моя невеста, ей и останется. Я просил тебя присмотреться к старшей сестре, ты не внял моему совету. А теперь уходи… Вон! — закричал он и истерично затопал ногами…
Руперт не ушел сразу из города, он никак не мог поверить, что его, верного слугу, оруженосца, взяли и просто так выставили вон — без оружия, без коня, не заплатив ни крейцера за преданную службу. Ему казалось, что лорд Дитмар одумается и позовет его назад. Но дни шли за днями и ничего не происходило. А потом его повадились избивать шавки Меино, подкарауливая возле замка, — не пытались убить, как других бродяжек, или подчинить его себе, а именно били с особой жестокостью, словно по чьему-то приказу, и всякий раз останавливались, когда у него сил сопротивляться или отвечать им уже не было.