Честь и мужество. Рассказы о милиции
Шрифт:
Словом, известия были неутешительными — возникла малоприятная перспектива прождать беспутного братца до глубокой ночи.
Земсков совсем было собрался уходить, когда к нему подошла женщина с ведром и веником.
— Вы, что ли, ждете Нахбо? — неприязненно спросила она.
— Я…
— А и нечего ждать. В милиции он, ваш знакомый… Вот так-то… — Она повернулась и, покачивая ведром, пошла по коридору.
Старшему лейтенанту пришлось назваться уборщице, предъявить служебное удостоверение.
Тогда она рассказала,
Это было совсем непонятно. Вернувшись в управление, Земсков принялся обзванивать райотделы. В Ленинском — ничего. Значит, в Самарском.
И прямо попал на дежурного, унимающего двух расходившихся братьев.
Так Петр Самуилович Нахбо, приехавший из Ленинграда, человек без определенных занятий, оказался в областном отделе БХСС.
Впрочем, он воспринял это без удивления. Он торопился изложить все, что знал о старшем брате. Увы! Внимательно слушая Нахбо, капитан Катенев невольно отмечал, что все его сведения с брате носят откровенно предположительный характер. Заявления типа: «Не беспокойтесь, он имеет свою копейку», «из ничего делает чего», «вы посмотрите, сколько у него барахла» — все это, в сущности, не имело никакого практического значения.
Но вот Петр Нахбо заговорил о золоте.
— А как вам нравится золото, товарищ следователь? Брату нужно золото. И он имеет золото. Он все имеет. А другие — ничего… Я всю жизнь работаю…
— Подождите, — остановил его Катенев. — Откуда вы знаете, что у него есть золото? Это ваше предположение?
Тот даже возмутился.
— Откуда я знаю про золото? Вы считаете, что у меня нет глаз? У меня очень хорошие глаза, и я вижу золото, когда оно есть. Хорошее предположение, когда это золото я держал в собственных руках.
Горячась и постоянно сбиваясь на ругань, Петр Нахбо рассказал, как, ночуя однажды у брата, он обнаружил тайник, искусно устроенный в старинной ручке водопроводного крана. И в нем — золотые монеты.
— Петра Нахбо не проведешь. Я схватил его за руку, товарищ следователь. Что бы сделал на его месте умный человек? Разве он не выделил бы толику родному брату? Но разве у него голова?
Капитан внутренне усмехнулся. Поведение Петра Нахбо было ясно, как день.
Но, главное, стало ясно и другое: золото у его братца есть. Тайник в ручке водопроводного крана в предстоящей игре мог стать козырным тузом.
…В тот же день был приглашен в управление Гигла Кизирия. После долгого, трудного разговора с Катеневым и Земсковым Кизирия, припертый к стене, был вынужден сообщить, где, когда и за какую цену получил от И. С. Нахбо золотую валюту с целью спекуляции.
Совещание в отделе было коротким. Комиссаров, Булушев и Катенев высказали единую точку зрения: есть все основания задержать Нахбо.
И сразу же встал вопрос: а как задержать? Послать повестку? Но это может насторожить его, и он примет какие-то меры. Послать милиционера? Но это будет походить на арест. А если подозрения не подтвердятся? Зачем же заранее компрометировать человека? С этим тоже следовало считаться.
Наконец Катенев, успевший основательно познакомиться с образом жизни и привычками своего «клиента», предложил приемлемый план.
…Нахбо шел по Самарской. Эту вечернюю прогулку он совершал ежедневно, несмотря на погоду и время года. Старый зубной техник берег свое здоровье.
На душе у него был сумрачно. Он чувствовал, что вокруг что-то нехорошо, что исчезло состояние безоблачности и покоя. Он словно ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Конечно, он на всякий случай кое-что предпринял, но… Правда, может быть, это было связано с приездом брата, с посещением милиции…
Рядом, взвизгнув тормозами, остановилась «Волга». Из нее быстро вышел невысокий, подтянутый человек в темном костюме.
— Добрый вечер, Израиль Самуилович. Я из милиции. — Он показал красненькую книжечку с гербом. — Будьте любезны проехать с нами.
Зубной техник вздрогнул: вот оно, начинается. Он знал, чувствовал… Но вслух ничего не сказал и молча пошел к машине.
И вот он уже сидит перед полковником Комиссаровым и возмущенно трясет гладко выбритой головой:
— Нет у меня никакого золота! Слышите? Брат наплел! Поверили этому бродяге.
— А Кизирия? — спокойно напоминает Комиссаров.
— Что Кизирия? Какой Кизирия? — срывается на визг Нахбо. — Не знаю никакого Кизирия. Наговор! Имейте в виду, я буду жаловаться.
— Ладно, — миролюбиво говорит полковник. — Так и запишем: добровольно сдать валюту не хотите. Придется производить обыск.
И поймал колючий, злой взгляд Нахбо. Впрочем, зубной техник тотчас скорбно опустил голову и тихо сказал:
— Что ж, ищите. Унижайте бедного старика…
Грустная усмешка тронула губы Нахбо.
— Вот все мои сокровища. — Он дернул щекой. Потом сделал нарочито широкий жест- — Пожалуйста! На столе лежало несколько наручных часов, из них двое в золотом корпусе, и тощая пачка десятирублевок. Все это он только что вынул из ящика шкафа.
— Вот и все. — Нахбо горестно усмехнулся, покачал головой. — Мало? К сожалению, обрадовать вас больше ничем не могу. Увы!
Он вздохнул, вынул платок, тщательно протер лысину.
— Да-да, — сочувственно поддержал его Катенев, — проклятая бедность…
Они находились в комнате, которая напоминала больше лавку антиквара, чем жилое помещение. Она была заполнена, нет, она была набита старинными и новыми вещами: мебелью, фарфоровой и хрустальной посудой, коврами, статуэтками, бронзой, дорогими книгами…