Честь и предательство

Маккуин Дональд

Империя. Общество. Чувства, надежды и чаяния целой Галактики слились в этом торжестве, символизировавшем связь с теми далекими временами, когда человечество скиталось среди звезд. В этот миг люди приветствовали живых, отдавая дань мертвым и легендарному прошлому.

Медленно, словно истощившая свои силы буря, рев начал смолкать.

Лэннет и Кейси стояли напротив императорской ложи среди паровианских делегатов. Кейси пользовался этой привилегией по праву бойца, бросившего вызов. Лэннет должен был уйти, как только начнется официальная церемония. Неподалеку в толпе посланников Атика стоял Орек.

Волнение не мешало Лэннету разглядывать спортсменов. Он не впервые

присутствовал на Дне Памяти и знал, чего ожидать. Ничто, даже самое подробное описание, не смогло бы уберечь от потрясения человека, впервые посетившего праздник. Большинство атлетов были изнурены. Многие из них держались на ногах лишь с посторонней помощью. Другие были слишком возбуждены, чтобы стоять спокойно. Они не могли покинуть свои шеренги и приплясывали на месте, словно куклы-марионетки. Плачущих было не меньше, чем улыбающихся.

Лэннет с удивлением посмотрел на Кейси, сохранявшего непоколебимое спокойствие. Поймав его взгляд, принц повысил голос, стараясь перекричать нарастающий гул трибун:

— Я справлюсь. Я не подведу тебя. И все же я рад, что ты со мной. Я смогу тебя увидеть, когда все начнется?

— Мне надлежит находиться вместе со своим подразделением Стрелков — там, под ложей императора. Но это не должно тебя интересовать. Думай об Ореке. Не забывай, ты должен держать его на расстоянии, измотать его. У тебя длинный меч; что ж, он дает тебе преимущество в дистанции, но мне было бы спокойнее, если бы ты взял доброе, проверенное оружие Стрелков. Тебе предстоит не учебный бой, а смертельная схватка. Работай головой.

Кейси неторопливо раздвинул губы в улыбке.

— Постараюсь сохранить ее как можно дольше, — сказал он. — Пообещай мне кое-что.

Лэннет подозрительно прищурился:

— А именно?

— Не позволяй остановить бой, пока… пока все не кончится.

— О чем ты говоришь? Даже во время дуэлей подобные решения принимаются исключительно судьями.

— Ты хорошо знаешь судей, а я знаю тебя. Ты уже договорился с ними, не правда ли? Не позволяй им прекратить схватку, как только прольется первая кровь. Не позорь меня.

Лэннет почувствовал, как его лицо заливается краской:

— Не говори глупостей. Я…

— Дай мне слово, Лэннет. Как друг. Бросив вызов Ореку, я тем самым пообещал ему сражаться до конца.

Лэннет понял, что обмануть Кейси не удастся.

— Ты подвергаешь себя неоправданному риску, — подавленно произнес он. — Тебе следовало держать язык за зубами. Твоя жизнь принадлежит народу Паро. Ты принц, а не какой-нибудь забияка, который сражается на потеху толпе.

— Я — мужчина и обязан бороться за свои убеждения. И если ты считаешь Имперские браки забавой, а бойцов — безмозглыми забияками, то как назвать День Памяти, традицию, которую мы почитаем превыше всех остальных? — Лэннет с ошеломлением уловил во взгляде принца злобную насмешку, потрясшую его до глубины души. Он понял, что это мгновение будет преследовать его всю жизнь. — Поддержи меня, Лэннет, — негромко добавил Кейси. — Я услышу твой голос. Он придаст мне сил в решительную минуту. Надеюсь, я всегда смогу положиться на тебя.

— Ты считаешь меня сторонником империи, а себя — ее противником. И ты не нашел более удачного момента, чтобы в этом признаться? Мы провели вместе три года, общаясь каждый день; но только теперь я начинаю понимать тебя.

— Я и сам только начинаю себя познавать. — Кейси язвительно рассмеялся. — Смотри-ка: оркестр вот-вот заиграет.

Лэннет понял, что ему пора уходить. Со звуками вступительных фанфар поле Стадиума превращалось в священное место, запретное для всех, кроме участников состязаний

и официальных лиц.

Бойцы, которым предстояло выступить первыми, покупали эту привилегию ценой собственной крови.

Под полем были прорыты туннели. Торопливо проходя по тому из них, который вел к противоположной трибуне, Лэннет услышал, как вновь взревели зрители. От их крика содрогнулась земля. Прибавив шаг, Лэннет выскочил на поверхность и очутился среди Стрелков, выстроившихся под ложей императора. От возбуждения и быстрой ходьбы на лице капитана выступил пот.

Стрелки выстроились полукругом, одетые в парадную форму — ярко-зеленые фуражка, китель и брюки с вертикальной золотой полосой. Простой зеленый мундир Лэннета выделялся на их фоне. Он занял место в заднем ряду у стены.

Музыка смолкла, и оркестранты быстро скрылись за воротами.

Чуть повернувшись, Лэннет мог краешком глаза видеть императора, который готовился произнести вступительное слово. Халиб поднял руку, требуя тишины, и на Стадиуме воцарился относительный покой. Лэннет затаил дыхание, прислушиваясь к невнятному гулу толпы, насчитывавшей почти миллион человек.

— Сегодня мы празднуем День Памяти! — усиленный голос Халиба с невероятной отчетливостью хлынул из тысяч громкоговорителей и стереовизоров. Казалось, каждый из присутствующих может прикоснуться к императору рукой. — Мы прибыли сюда из всех уголков Галактики, колонизованной бессмертным Прародителем и храбрецами, которых он поселил на двенадцати наших планетах. Мы собрались, чтобы отдать дань памяти человеку, которому хватило твердости и силы духа освоить несколько миров вопреки мнению большинства его спутников, желавших обосноваться на одной планете. Мы прославляем человека, настоявшего на том, чтобы наша история записывалась с первого мгновения появления людей в этой части космоса. Благодаря его мудрости наша история навеки останется с нами, и мы всегда будем помнить о Доме. Прародитель оставил нам религию Люмина, который вырвал человечество из тьмы и принес ему свет. Унаследовав неукротимый дух Прародителя, Люмин рано или поздно отыщет затерянный путь к Дому. Император обещает вам: это произойдет очень скоро.

Халиб умолк, чтобы перевести дух, и над Стадиумом, словно ветер в кронах сосен, пронесся его вздох. Он заговорил чуть тише, доверительным тоном:

— В этом году нас ожидает особенный День Памяти. Нам стало известно о мятежниках, подстрекателях и террористах, тревожащих покой наших подданных. Наш праздник, как всегда, служит напоминанием для тех, кто забыл, что сама эта церемония есть краткое описание пути, пройденного Галактикой Гомера. В этом году впервые за десятилетие состоятся сразу две дуэли. Я рад представить вам их участников. Пусть на них посмотрят те, кто пытается подорвать порядок в империи. Пусть они заглянут в души отважных бойцов, которые суть гордость и цвет Галактики. Пусть наши враги знают, что честь и доблесть живут в сердце каждого из наших подданных. Пусть они смотрят и внимают, пусть они вопят от страха! День Памяти объявляю открытым!

Несколько долгих минут над Стадиумом не утихал оглушительный рев, волнами прокатывающийся по трибунам. Великий Раскол лишил обитателей Галактики исторических корней, они не ведали иных пращуров, кроме первых колонистов, и теперь устами зрителей взывали к далеким незнакомым родичам, от которых их отделяли громадные космические просторы.

Мало-помалу шум утих.

Перекрывая мерный гул голосов, громкоговорители вызвали на арену первых бойцов — офицера Изначальной Гвардии Орека, отпрыска Имперского брачного союза и победителя Имперских дуэлей, и Кейси, принца Паро.