Честь и предательство
Шрифт:
Из толпы застывших в ужасе придворных выступил командор Этасалоу. За ним, едва не наступая на пятки, шла Солцедарительница. Лэннет попытался преградить им путь мечом, но двое высокопоставленных жрецов Люмина вперили в него недовольные взгляды. Все же они замедлили шаг и, приблизившись к императору, засыпали его вопросами.
Халиб успокоил их и тут же добавил голосом, от которого по спине Лэннета разлился холодок:
— Командор Этасалоу, двое из нападавших уцелели. К тому времени, когда я сяду завтра за полуденную трапезу, вы должны выяснить, каким образом они проникли на Стадиум и кто их нанял. Мне нужна полная исчерпывающая
Халиб двинулся прочь, и Этасалоу согнулся в низком поклоне. Солнцедарительница отступила в сторону, склонив голову ровно настолько, насколько это приличествовало даме.
Выпрямившись, Этасалоу произнес, обращаясь к спине удаляющегося императора:
— Как прикажете, Возвышенный. Но завтра в полдень… — Халиб остановился. Этасалоу поморщился и просительным тоном добавил: — Быть может, вы дадите нам чуть больше времени…
Скользнув по его лицу внимательным взглядом, император повернулся к Лэннету, и тот вытянулся в струну:
— Капитан Лэннет, завтра вечером вы обедаете со мной. Электромобиль прибудет к вашему дому в половине седьмого. — Он развернулся, прежде чем Лэннет успел ответить. Отдав честь, капитан услышал, как Халиб кричит: — В чем дело? Мы празднуем День Памяти! Немедленно начинайте состязания!
Лэннет в считаные минуты добрался до дворцовой клиники. К удивлению капитана, там его ожидал приказ явиться в операционную. Он еще больше изумился, увидев за прозрачной стеной помещения Нэн Бахальт, в одиночестве трудившуюся над глубокой раной, которую Орек нанес Кейси в последние мгновения своей жизни. Кровотечение уже остановилось, и края раны отчасти затянулись молодой кожей. Другими, менее серьезными повреждениями, еще только предстояло заняться. Бахальт бросила на Лэннета короткий взгляд и, не отрываясь от работы, заговорила голосом, звучавшим в динамиках резко и отрывисто:
— Я пригласила вас сюда, потому что нам нужно научиться доверять друг другу.
— Разве я говорил, что не верю вам? — Лэннет произнес эти слова с нажимом, выдававшим их истинный смысл.
На лице женщины дрогнул мускул, но она тут же взяла себя в руки.
— КБГ принца Кейси возвращается на Паро. Я тоже лечу туда в качестве представителя Люмина.
— Кейси на все лады расхваливает свою родную планету. Однако я не понимаю, каким образом наше взаимное доверие связано с путешествием, которое вы намерены совершить. Уж не хотите ли вы, чтобы я замолвил за вас словечко перед принцем?
— Я не нуждаюсь в вашей протекции, — отрывисто бросила Бахальт и глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Разве вам не сказали? — озадаченно произнесла она, возвращаясь к работе.
— Что именно? Что-нибудь насчет Кейси?
— Вас назначили советником его брата Деруса.
Лэннет удивился, но все же уловил невысказанный подтекст:
— Король умер?
— Я полагала, вы уже знаете. Император получил известие буквально за минуту до отправления на Стадиум. Я надеялась, что кто-нибудь сообщит вам об этом. — Она отвела взгляд от Кейси и пробормотала: — Видимо, я ошиблась. Извините.
— Вы ни в чем не виноваты. Кто велел вам впустить меня сюда?
— Никто. Я решила, что вам будет нелишне увидеть меня в деле. Я неплохой врач и хочу, чтобы вы убедились в моих способностях. В определенном смысле нам предстоит работать рука об руку. На благо империи.
— А если операция пройдет неудачно — например,
Нэн широко распахнула глаза, в которых мелькнула затаенная обида, тут же уступившая место гневу.
— Вот как? Вы — защищать меня? Ничуть не бывало. Наоборот, я хотела уберечь от неприятностей вас. Не прошло и месяца с тех пор, как принц получил огромную дозу банжера, а теперь он вдобавок тяжело ранен. Кто знает, какое воздействие окажет на него яд, а уж тем более — телесные повреждения? Банжер воздействует на сознание; какими последствиями это грозит? Вы отрицаете, что принц был отравлен, но анализ крови выявил следы банжера. Я хотела уберечь вас от обвинений в предательстве, но теперь у меня нет никакого желания помогать вам. Я сделаю для Кейси все, что смогу, но ради вас не шевельну даже пальцем. Вон отсюда, надутый заносчивый болван! Уходите!
Лэннет, не колеблясь, отправился восвояси. Солдатская служба давно научила его, что, если приходится отступать, нужно делать это быстро и по возможности организованно. Он с досадой подумал, что успел совершить все ошибки, какие только можно было сделать в данных обстоятельствах. Пришло время спасаться бегством.
Гневные слова Бахальт по-прежнему звучали в его мозгу. Лэннет не останавливался до тех пор, пока не покинул территорию дворца. Поймав электротакси, он молча отправился домой, терзаясь теми же вопросами и сомнениями, которые мучили его весь день.
Он облачился в парадный мундир, приготовившись к аудиенции если не внутренне, то хотя бы внешне. Едва рядом с его домом появился электромобиль императора, из окон высунулись изумленные лица соседей. Впервые после разговора с Бахальт Лэннет нашел в себе силы криво ухмыльнуться. Эмблема правящей династии представляла собой красно-голубую комету с таким же хвостом. Кричаще-яркий символ на борту позолоченного электромобиля казался вопиющим свидетельством роскоши и безвкусицы. На взгляд Лэннета, он больше всего напоминал колымагу жестянщика с Сирака, однако, стоило экипажу появиться в жилом квартале, все транспортные средства в радиусе нескольких миль были дистанционно обездвижены либо направлены окольными путями. Водитель тронул машину так плавно, что Лэннет не заметил движения. Вспомнив лихую езду капрала Болдана, он еще раз чуть заметно улыбнулся.
Лакей в строгой ливрее, красных панталонах и голубой накидке провел Лэннета через украшенные драгоценными камнями бронзовые ворота дворца. Второй принял его шляпу. Первый спросил, не угодно ли ему проследовать в императорские покои и, прежде чем двинуться по коридору, застыл в почтительном ожидании, как будто его всерьез интересовало, захочет ли гость принять приглашение либо предпочтет уйти.
В отличие от электромобиля внутреннее убранство дворца поражало истинным великолепием, лишенным показного блеска. Уже сама архитектура сооружения с его арками и сводами безупречных пропорций внушала невольное восхищение. Всюду, куда ни падал взгляд, вошедшего окружали предметы искусства. Здесь были античные картины — портреты первых колонистов и пейзажи планет, какими они были до появления человека. В других работах отражались события современности.