Честь воеводы. Алексей Басманов
Шрифт:
— Нам бы, воеводы, рогатинами обзавестись. Как встанем на рубеже да полезут бритоголовые, так ни конному, ни пешему воину рогатины не одолеть.
Каргопольцы поддержали десятского:
— Верно Донат говорит. Даже медведь рогатины не осиливает.
— Ведомо мне сие, братцы, — отозвался Фёдор. — Сам брался в Заонежье за такой снаряд.
— С рогатиной против диких коней сподручно стоять, — добавил своё Алексей Басманов.
И ещё по крепкому весеннему насту воины сходили в лес, добыли себе рогатины из молодого дуба, вяза, берёзы, ирги. Заготовили, просушили, переплели-увязали сыромятными ремнями и вооружились неведомым для степных людей снарядом. Лесовики, у коих крепкие руки, знали, что им не страшен не только медведь, но и воин со своей игрушечной
Той порой сотни начали сводить в тысячи. Да вскоре же пять тысяч воинов встали под рукой князя Юрия Оболенского-Большого в полк правой руки. Колычеву было отрадно, что их сотни влились в полк близкого ему человека.
— Повезло нам, братец Алёша, воевать под началом такого воеводы! — похвалялся Фёдор пока будущим сродником.
— Слышал я о нём немало добрых слов, — отозвался Алексей Басманов.
Наступил день смотра полка. Молодые сотские волновались. А ну как не понравится воеводе вид лесных каргопольцев! И вот уже воевода в сопровождении тысяцких едет вдоль полка. Проезжая мимо Басманова и Колычева и увидев притороченные рогатины, князь с удивлением спросил:
— Эй, сотники, что это за справа у седел ваших воинов?
Бойкий Басманов не полез за словом в карман:
— А это каргопольцы с рогатинами.
— Вижу, что не с ухватами. Но зачем?
— Бритоголовых из седел поднимать будем, — ответил Алексей.
— Чей ты сын будешь? — спросил князь.
— Фёдора Басманова.
— О-о, ведом мне был тот славный воевода. Я запомню тебя, сын Басманов.
Сорокалетний князь был в самой силе, богатырской стати, красив лицом. Он несколько раз посмотрел на Фёдора. Спросил, однако:
— А ты никак сын боярина Степана Колычева?
— Верно, Юрий Александрович. Поклон тебе от княгини Анны и от всей семьи привёз. Как провожали, передать наказывали.
— Спасибо! Ну служи исправно, земляк. — Князь поднял руку и поскакал дальше.
Через день после смотра полк князя Оболенского-Большого выступил под Козельск. На него уже надвигалась с юга весна. И там, где-то по Дикому полю, вместе с весной катилась крымская орда. И горели на её пути понизовые казачьи станицы, хутора. Но пока у государя не было сил защитить россиян понизовых земель и придвинуть границы к самому вражескому ордынскому стану. Пока к югу вместе с правым полком князя Оболенского-Большого шёл летучий полк-ертаул [23] под командой воеводы Дмитрия Шуйского. В том полку было всего две тысячи воинов, и главная задача его была в разведывательных действиях.
23
Ертаул — передовой отряд, авангард; разведочный отряд.
В ертаульском полку шли два недруга Алексея Басманова и Фёдора Колычева. Одним из них был ратник Иван Шигона, другой — тысяцкий князь Василий Голубой-Ростовский. Князю Василию было велено идти со своей тысячей на Мценск. Бывалые воины знали, какой опасности там подвергаются малые разведывательные отряды, как часто сотни нарывались на передовые волны татарской орды и мало кому удавалось уйти из неравной сечи.
Воеводе Оболенскому-Большому на военном совете в Серпухове тоже было предписано выделить две сотни для разведки в степях за Козельском. Просили о том польско-литовские воеводы, чтобы узнать от русских о приближении крымской орды. Оболенский возражал: «Зачем кровью русичей платить за интересы Жигмунда, ежели он сам не печётся о защите своих рубежей?» Но всё-таки согласился с козельским наместником-воеводой князем Курлятевым, когда тот заявил:
— Мы же не ведаем, куда от Козельска повернёт хан Саадат-Гирей: то ли на Дорогобуж двинет орду — зорить поляков, то ли вломится в наши
Вернувшись в полк с военного совета, князь Оболенский-Большой собрал тысяцких, а с ними сотников Басманова и Колычева и сообщил:
— Завтра выступаем на рубеж. На всех лесных дорогах будем ставить засеки и острожки, на всех лесных опушках — завалы. Сказывают, что хан Саадат-Гирей и его племянник хан Ислам-Гирей идут большой силой. Нам её должно остановить.
Алексей Басманов и Фёдор Колычев слушали князя внимательно, но не понимали, почему они, сотники, оказались среди воевод. И уже позже, когда посидели в трапезной и выпили по чарке хмельного за удачу, князь Юрий сказал Алексею и Фёдору:
— Вам, сын Данилов и сын Степанов, велю идти на Мценск. В схватки с ордынцами не вступайте, разве что для защиты живота. Явятся они, и шлите немедленно гонцов, сами отходите в леса. Знайте, что туда же, за Мценск, ушёл летучий ертаул князя Дмитрия Шуйского. В трудный час соединитесь с ним и встаньте под его руку.
— Всё исполним, как велено, воевода-батюшка, — ответил Алексей.
— Верю. Вы крепкие отцовы корни. А с твоим батюшкой, — обратился князь к Фёдору, — мы давние друзья. Кстати, там, за Мценском, ты можешь встретить князя Василия Голубого-Ростовского. Ты ведь искал его зачем-то?
— Искал, чтобы счёты свести. Да простить его велено. Сказали мне матушка и княжна Ульяна, что Господь накажет злочинца по делам его. Как мне нарушить волю близких!
— Ну смотри. Пытать не буду, какие у тебя к нему счёты. Да здесь, перед лицом врага, не время помсте, — заметил князь.
Теплынь в ополье пришла стремительно в начале апреля. В ночь подул тёплый ветер, нанёс тучи, и пошёл дождь, словно парным молоком поливая тощие, осевшие снега, оставляя намёты лишь по оврагам, лощинам и балкам да снежную целину в лесных чащах. Над деревней Молчановкой, в которой стояли сотни Басманова и Колычева, грачи суматошно заканчивали вить гнезда. Их грай гудел-гулял над хатами с утра до позднего вечера. По деревенской улице ни пройти, ни проехать. Грязь по колена и такая липкая, что подошвы от сапог отрывает. По такой взлохмаченной поре Алексей и Фёдор и увели свои сотни на юг. Провожали ратников девки, молодайки, бабы, а мужиков, особенно молодых, по всей деревне вышло к плетням не больше дюжины: война всех поглотила.
Алексей и Фёдор не торопили своих ратников в походе. Они знали, что пока нужно беречь силы и людей и, прежде всего, коней. А там, как выйдут в степь, враг не оставит времени на отдых. До Мценска сотни дошли без помех. В селениях, кои встречались на их пути, россияне жили без суеты, покойно. Но это была видимая часть их жизни. В ближних лесных чащобах, в оврагах, на склонах среди зарослей, они рыли землянки, «лисьи норы», чинили старые тайные убежища, загодя свозили в них съестные припасы. Всё, что видели в порубежных селениях Алексей и Фёдор, наводило их на мысль о том, что лёгкой жизни у них не будет. Да и у их воинов. И потому Алексей и Фёдор были строги к себе, взвешивали каждый шаг, чтобы не совершить непоправимый промах. Сотским повезло, потому что все их десятские были опытными звероловами-охотниками. А что такое таёжный охотник за медведями и рысями, за соболями — это надо испытать самому, потому как словами не передать. У Фёдора был такой опыт. Однажды он ходил в тайгу с охотником Прокопом из отцовской челяди. Было Фёдору четырнадцать лет, а он увязался за неутомимым детиной. И преследовали они пару соболей два дня. Лыжи тонули в рыхлом снегу по колена, с охотников сошло двадцать потов, ночь они сушились, грелись у нодьи [24] утром снова шли, падая от усталости. Собаки теряли след и тоже выбивались из сил. Взяли всё-таки соболей. А цена-то какая той добыче?!
24
Нодья (нодьё) — костёр промышленников в лесу, на ночлегах.