Честная игра
Шрифт:
— Мы на правильном курсе, — сказал Айзек.
Малкольм занялся своими картами, а затем крикнул достаточно громко, чтобы люди, которые не были оборотнями или фейри, могли услышать его из-за шума двигателя и волн:
— Похоже, мы направляемся в Лонг, Джорджес или Гэллопс.
— Что думаете? — спросил Айзек всех. — Малькольм зарабатывает на жизнь, вытаскивая любого, кто заплатит ему, на рыбалку или исследования. Он занимается этим тридцать пять лет и знает гавань как свои пять пальцев.
— Я полагаю, это может быть любое из этих мест. У Джорджа днем много людей, и я бы на месте
— А как насчет Лонг-Айленда? — спросила Лесли. — Туда тоже можно добраться на машине, верно?
— Правильно, — Малкольм помолчал. — На Лонг-Айленде есть государственные учреждения здравоохранения, и там живут и работают люди. Но есть много мест, куда никто не ходит. Там больше заброшенных мест чем в Джорджесе или Гэллопсе, где можно спрятать похищенных людей. Эти старые больничные здания связан туннелями. Есть несколько пустующих зданий — старый концертный зал, часовня и пара зданий, связанных со старой больницей. Форт Стронг разрушается и там полно хороших укрытий. Старый альфа поручил мне организовать там пару охот в полнолуние. Мы так же охотились на Галлопе, надо бы провести там еще пару охот, потому что кролики наносят большой урон. Главное, чтобы никто не заметил лодку. Там тихо, потому что последние десять лет зона закрыта на карантин. В Гэллопсе есть старые военные здания, полные асбеста, и у государства нет денег, чтобы их почистить.
— Наш субъект много знает о здешних краях, — отметила Анна.
— Мне тоже всегда так казалось, — согласился Гольдштейн, который встал и обошел лодку, чтобы получше рассмотреть мертвого мальчика, который руководил их путешествием. — В большинстве своих охотничьих угодий он ведет себя как местный, а не как турист.
Гольдштейн остановился и нахмурился, глядя на слегка светящегося мальчика.
— Он призрак? — спросил он.
Анна посмотрела на Чарльза, и все остальные последовали ее примеру.
Ведьма тоже посмотрела на него и улыбнулась.
Чарльз проигнорировал ее и постарался спокойно ответить. — Это не его душа. Она не могла к этому прикоснуться. — Он верил, что душу запятнать моет только тот, кому эта душа принадлежала, даже если его призраки смеялись на его слова.
«Ты запятнал нас, — сказали они ему. — Ты украл нашу жизнь и запятнал нас»
Он продолжил говорить, игнорируя голоса мертвых.
— Призрак — это маленькие оставшиеся кусочки, собранные вместе. Воспоминания хранятся в зданиях или вещах, а здесь — в плоти и волосах.
— На самом деле это не мальчик? — спросила Лесли Фишер, и, судя по тону ее голоса, если бы он сказал «да», она готова была пристрелить Холли.
— Нет. Это больше похоже на поношенный старый свитер, — сказал Чарльз. Он был почти уверен, что красные глаза у мальчика создала сама ведьма.
Лесли посмотрела на него, и он подумал, что под таким взглядом, любой ребенок будет слушаться мать. Затем она кивнула и прошла в заднюю часть лодки, сев рядом с Боклером вместо сидения за консолью. Она не хотела сидеть спиной к ведьме, и Чарльз не мог ее за это винить.
Через некоторое время Малкольм сказал:
— Мы идем не в Лонг-Айленд или Джорджес. Мы идем либо в Гэллопс, либо куда-нибудь вдоль
— Это не побережье, — сказала ведьма, поднимая лицо к ночному небу. — Разве вы этого не чувствуете? Это великолепно. Они, должно быть, любители, если оставили такое угощение. — Она улыбнулась ужасной, и самое ужасное было в том, что она выглядела милой и юной. Но улыбалась она из-за смерти Джейкоба Мотта и других до него.
— Очень жаль, что так много ведьм боятся воды, — сказала Холли Чарльзу. — Иначе мы бы узнали об этом давным-давно. Они использовали это не только в этом сезоне.
Чарльз вспомнил, что «Охотник» дважды убивал в Бостоне.
— Если бы сейчас была весна, у нас были бы проблемы с доступом в Гэллопс, — сказал Малкольм. — Как бы то ни было, есть несколько доков, которыми все еще можно пользоваться. Я проведу нас по окрестностям.
— Мы поняли направление. — сказал Чарльз ведьме. — Освободи мальчика.
— Я думала, он был просто коллекцией воспоминаний, — пробормотала она. — Просто старый свитер, выброшенный после смерти Джейкоба.
Чарльз запрыгнул на перила рыболовной платформы, удерживая равновесие при внезапном крене, вызванном силой его прыжка.
Он поймал взгляд ведьмы и, выпустил на поверхность братца волка и всю его силу.
— Отпусти его.
Холли подчинилась раньше, чем осознала, что сделала, но внезапная сила приказа вынудили ее подчиниться. Она прогнала призрака движением своей силы. Затем от возмущения распахнула рот и вокруг нее сгустилась магия.
— Не стоит, — сказал Чарльз, прежде чем она успела завершить любую пакость, пришедшую ей на ум. — Тебе не понравится то, что произойдет.
Он спрыгнул рядом с ней и поднял горшочек виде лягушки. Тошнотворный магический осадок попытался заползти ему на пальцы, но в последний момент отпрянул от присутствия брата волка. Инстинкт подсказывал, что магия, связывающая содержимое горшочка с Джейкобом, исчезло. Он выбросил лягушку за борт лодки, убедившись, что она перевернулась вверх дном и при падении рассыпала свое содержимое.
Ведьма зашипела и махнула рукой в его направлении, магия скользнула с него, как вода. Чарльз покачал головой.
— Ты думаешь, что я смог бы прожить так долго, если бы какое-то наспех созданное заклинание могло навредить мне?
Это был риторический вопрос. Не его вина, если ее ответ будет неправильным. Половина его репутации основывалась на историях, которые люди рассказывали о нем. И ему повезло. Он носил некоторые средства защиты, и волк так же защищал его, но никто не был неуязвим. Лучше всего защититься от магии, если люди будут думать, что нападать на него бесполезно
Чарльз перемахнул через перила платформы и легко приземлился на палубу внизу. Он сел на одну из скамеек, в которых хранились рыболовные приманки, а Анна подвинулась и села к нему на колени.
Она поцеловала его в подбородок, и он почувствовал хищное урчание призраков.
«Ближе, подведи ее ближе, — говорили они, хихикая. — Мы съедим ее и поделимся между собой».
«Моя», — ответил братец волк. Он крепче обнял Анну, хотя хотел отправить ее в безопасное место. Но братец волк держал ее и смотрел на луну, которая безмятежно пела ему.