Честное пионерское! Часть 1
Шрифт:
— Значит, будет ещё и следующий раз, — сказал Каховский.
Я кивнул.
— Обязательно будет, дядя Юра.
Юрий Фёдорович усмехнулся, шариковой ручкой постучал по странице блокнота.
— Ну, ладно, — сказал он. — Давай разберёмся вот с этим.
Я вернулся в комнату. Впустил в квартиру с улицы облако табачного дыма. После яркого солнечного света гостиная Каховских показалась мне мрачной тёмной пещерой — я таращил глаза, привыкая к скудному освещению. Балконная дверь отсекла уличные звуки. Я услышал приглушённые тонкими стенами женские голоса (это на кухне
Из кресла, будто воробей с ветки, вспорхнула Зоя Каховская — поспешила мне навстречу.
Девчонка хмурила брови — демонстрировала недовольство.
— О чём вы с папой так долго болтали?! — спросила она.
— Да как обычно, — ответил я. — О женщинах, о политике и об автомобилях. О чем ещё могут разговаривать друг с другом взрослые мужчины?
Зоя фыркнула.
— Тоже мне… взрослый нашёлся, — сказала она.
Взглянула на мои короткие штанишки, на торчавшие под ними голые острые колени и на красные тапки.
Мне почудилось, что девчонка сейчас прокомментирует мою внешность.
Но Каховская вдруг печально вздохнула.
— А я все полки просмотрела, — сказала она.
Развела руками.
— Нету. Представляешь?
Зоя обиженно оттопырила губы.
— Чего нет? — спросил я.
Девчонка снова нахмурилась, будто собиралась отчитать меня за непонятливость.
Но сдержалась.
— Этих твоих «Алых парусов» нет, — сказала Зоя. — У нас вообще нет ни одной книжки Александра Грина.
Она указала на шкафы.
Спросила:
— Они вообще существуют? Ты их не выдумал?
— «Алые паруса»? — сказал я.
Зоя кивнула.
— Одна книга так точно существует. Она в моей комнате на полке стоит. Во всяком случае, ещё сегодня утром стояла.
Каховская склонила набок голову (будто передразнивала Елизавету Павловну), на манер своего отца сощурила левый глаз.
— А не врёшь? — спросила она.
— Не вру. Да и зачем мне врать?
«…по такой мелочи», — добавил мысленно. Я действительно видел в Мишиной спальне сборник Александра Грина. Обратил на него внимание ещё в тот день, когда впервые явился в Надину квартиру. Вот только пока не заглядывал в его содержание. Но всё же почти не сомневался: составители этой книжицы не позабыли об «Алых парусах».
Зоя махнула рукой.
— Ладно, — сказала она (будто согласилась на моё не озвученное предложение). — Тогда идём.
Я вопросительно приподнял брови.
— Куда?
Девчонка закатила глаза — продемонстрировала, как устала «разжёвывать» для меня каждую свою фразу.
— Ты ведь уже уходишь? — сказала Каховская. — Так?
Я пожал плечами.
— Наверное.
Зоя покачала головой.
— Я провожу тебя, — сказала она. — И возьму у тебя книгу. Понял?
— Понял.
— Прекрасно, — сказала Каховская. — Немного подожди. Я быстро переоденусь.
Она поспешила к двери. Оставила меня стоять посреди гостиной в одиночестве.
«Вот так и нужно завлекать девчонок, — подумал я. — Не разучился ещё».
Глава 13
В коротком
Сейчас я особенно остро чувствовал свою нынешнюю физическую недоразвитость — когда вышагивал по улице плечо к плечу рядом с нарядной Зоей. Я и в прошлом (в будущем) не выделялся ни ростом, ни шириной плеч (будучи Павлом Солнцевым). Случалось, что и женщины посматривали на меня с высока (в прямом смысле). Моя жена без труда целовала кончик моего носа, взбираясь на высокие каблуки. Да и оба сына меня переросли: старший на пять, а младший так и на целый десяток сантиметров. Однако ни мелким, ни низкорослым я себя не считал… раньше. Потому что тогда мои глаза не мельтешили на уровне губ десятилетней девочки.
Мы молча прошлись по двору. Не глядя друг на друга, но привлекая к себе взгляды сидевших на лавочках около подъездов пожилых женщин. Поглядывали на нас и девицы, толкавшие перед собой коляски. Не обошли вниманием нашу пару и лупившие по столу костяшками домино мужчины. Зоя не смотрела по сторонам, будто сознательно игнорировала чужое внимание. Я же — пока «не отошёл» от разговора с её отцом. Мусолил в голове услышанные от майора милиции фразы; прикидывал: правильные ли доводы привёл, не стоило ли придумать что-то более убедительные; высчитывал шансы на то, что мне не придётся самому отбивать квартиру пенсионера (и его жизнь) от посягательств фельдшера.
Свернули за угол дома — Зоя выдохнула, чуть ссутулилась. Выпустила из руки сумку, позволила той изобразить маятник. Взглянула на меня: будто проверила, не потерялся ли я по пути. Ухмыльнулась (я не понял, что её насмешило). Ветерок раскачивал её собранные в конский хвост волосы, так и норовил приподнять подол сарафана. В Зоиных глазах блеснули два крохотных солнца — будто Каховская стрельнула в меня лазерами из глаз. Девочка чуть поморщила нос, но всё же подстроилась под мой шаг (я не пожелал за ней гнаться — приотстал). Зоя сбавила скорость, направилась не по кратчайшему пути — зашагала по островкам теней.
— Чего молчишь? — спросила она.
Не сразу сообразил, что Зоя обратилась ко мне.
— Решил, что ты не хочешь со мной разговаривать, — ответил я.
Девчонка фыркнула.
— С чего это ты такое придумал? — сказала Каховская. — С моим папой так целых полчаса болтал. Я думала: вы проторчите на балконе до вечера. Вон, от тебя до сих пор папиными сигаретами воняет. А со мной тебе и поговорить не о чём?
Она ладонью прижала к бедру сумку.
— Или считаешь, что я не разбираюсь в машинах? — спросила Зоя. — Будто только мальчишки в них разбираются! Я понимаю в автомобилях даже получше, чем ты! Понял? У моей мамы есть машина. И у папы — тоже. А у вас ни одной нет. Скажешь: не так?