Тени веток у обочиныШевелятся, как гадюки.Не пойму я: что же прочилиМне полуночные звуки?Им душа моя доверилась,На семи ветрах продута.В тишину совсем не верилось,А она пришла под утро.Перед тем, когда осмелилисьВновь затенькать птичьи стаи,По дороге ползать змеямиТени веток перестали.Тишины всего мгновениеСердце чутко уловило.Это утра откровениеНастоящим чудом было.И опять многоголосие,Но не то – с ночною жутью —Покатилось вновь по просекам,По весеннему распутью.Не пугая, только радуя,С каждым часом веселея,Расцветая первой радугой,Первой ягодою спея…
«Сбор
клубники – комары да мошки…»
Сбор клубники – комары да мошки.Спелые беру, а не подряд.Две сороки скачут по дорожке,Видно, что-то стырить норовят.Полетела в сторону их палка.Я любуюсь на «парад-алле».Знаю, что их манит зажигалка,Что лежать осталась на столе.А она, как золотая брошка.Сбоку – перламутровая нить…Ладно, соберу ещё немножкоИ, пожалуй, стоит покурить.Палкой погрожу сорочьей паре,Сигаретой крепкою дымя,Ведь иначе эти злые твариИскусают до крови меня.
««Коромысло над рекой повисло…»
«Коромысло над рекой повисло…Над загадкой стоит ли мудрить?Без подтекста и второго смыслаВ этом мире стоит говорить.Надо всё, что вживе рядом с нами, —Напрягаться стоит ли уму! —Называть своими именами,Мудрствовать лукаво ни к чему…»Так-то оно так. Оно, конечно,В чём-то прав ты, озирая свет,Коль тебе едино — в зимний, вешнийИль осенний он наряд одет.Только я и в сорок лет всё верюНесусветной вроде чепухе.Привечаю над рекою вербу,Кланяюсь осине и ольхе.Утренний туман, пушистый, мягкий,По настилу стелется хвои.Зверобой, душица или мятликЛуговой – товарищи мои.На клубы небесного туманаЛюбо в час заката мне глядеть.Не сама ль царица там ТамараВ крепости, в заоблачной гряде?А тебе такое вот приснится:Завихрив, всклубив небесный ток,Громыхая, мчится колесница,Где возницей сам Илья-пророк?Мир живой, он полон тайн и смысла.Бьём земле поклоны ты и я.Над рекой повисло коромысло —Мудрая загадка бытия!
«На дачу, что ныне фазендой зовётся…»
На дачу, что ныне фазендой зовётся,Приеду попуткой, отведаю чаю.Дымок от костра к поднебесью завьётся,Василия Тёплого день привечая.Еще я не сдался, покамест держусь я,Бодрюсь, ковыряю лопатой землицу.Три дня как апрель заступил на дежурство,Теплом одарив и село, и столицу.В столице – витии, словесные битвы,На телеэкране то ахи, то охи.А я над землицей свершаю молитвы:Роди мне, родная, хотя бы картохи.
«Чем со среды занимался по пятницу…»
Чем со среды занимался по пятницу?Делами житейскими. С утра до заката яРезал на сушку яблоки-падалицыИ корнишоны в банки закатывал.Под виноград делал стойки из профиля, —Лозы двухлетние гибкие, длинные…Пару кустов молодого картофеляВыкопал. Клубни – яички куриные.Сделал салат из редиса и зелени.Маслом заправил, «Олейною», кажется.Как это здорово – ужинать семьями!..В гости пойти ни к кому не отважился.Долго мечтал: отдохнуть, искупаться бы,Пива попить в гамаке парусиновом…Так вот и жил со среды и по пятницуЖизнью обычной, не самой красивою.
«Тускло мерцая, горит свеча…»
Тускло мерцая, горит свеча.Плохи мои дела.Денег последний мешок почат.Трещину жизнь дала.Но спотыкается даже конь,Валится на ходу…Помню, вчера бродячий огоньНочью мерцал в саду.То у сарая, то у плетня,То возле старых грушКлад зазывали искать меняПризраки чьих-то душ.Клад искать – писать наугадВилами на воде.Где-то в саду мой закопан клад,Но я не знаю где.Утром лопату возьму, смешон, —Что ж, урожай не плох! —И накопаю свёклы мешокИ два мешка картох…
Противостояние Марса
Земля злосчастная моя!..
Николай Заболоцкий
А я-то думал: двадцать первый век —О, почести заветной дате красной! —Не противостоянье, а разбегДарует Марсу и Земле злосчастной.И вот я узнаю из новостей(Америку мне открывает дама!):Земля во зле, достигнут пик страстей,И Марсу мы, как кролик для удава.Что говоришь ты, дама, не пойму.Зачем ты красным обернула тело?Так кто к кому стремится – мы к немуИли ему до нас какое дело?Но Марс зловещий до земной межиДобрался, знаю. Плоть его велика.Он, как в совокуплении мужик,Багров лицом, лишь не услышать крика.Он похотлив, воинствен, он больной.Густою охрой лик его намазан.Раз ничего не ново под луной,То ничего не ново и под Марсом.Всё то же, то. Но развращённей мы,Жесточе стали не с его ль подачи?Среди блаженной августовской тьмыНа Марс гляжу я с дерева на даче.Опасен зал концертный и перрон,Но не постелишь каждому солому.Жестокий и бессмысленный террорВыводит неохотно нас из дому.Ты скоро в путь обратный повернёшь,Ещё ты на земном стоишь пороге.Возьми! Ты ни за что не заберёшьС собою наши беды и пороки.– Дай передышку, злобный пилигрим! —Тебе кричу с высокой старой груши.Мы всё-таки, я верю, исцелимСвои сердца и страждущие души.
«Чеснока выламываю стрелки…»
Чеснока выламываю стрелки,Отгоняю мошку-немчуру,А сосед опять готовить стейкиНа решётке взялся ввечеру.Сумеречно звёзды заморгали,Их мерцанью миллионы лет.Каждую субботу на мангалеПолбарана жарит мой сосед…Вот беда, медведка наследила!Но намедни я прихлопнул двух…У ограды вроде НасреддинаЖареного впитываю дух.Запах мяса стелется по даче,Он привязчив, словно мошкара…От греха пойду-ка я подальше —Вечерять и мне уже пора.
«Поле сирое – в кустах…»
Поле сирое – в кустах…За посадкой в трёх верстахСтанция Крутая.На её всегдашний шумУтром к даче я спешу.Перепёлок стаяВыпорхнула из-под ногИ на северо-восток —К людям нет доверья! —Подалась, где у терновДоглядит остатки сновИ почистит перья.Там, в низине, где терны,Плодородные дерны,Под листвой – улитки.Я иду – знаком маршрут!Через двадцать пять минутБуду у калитки.Стоп, дорога! Вот опятьЯ набрёл на круг опят,Вон – другая стая…Не дойти мне до Крутой!Мне дорогою не тойВновь бродить, петляя…
По грибы
Охота, рифмоплетство,Рыбалка – это страсть.А по грибы сиротство —Особая напасть.В заветное броженьеС привычным посошком,Как на богослуженье,С утра иду пешком.Иду, ходок упорный,Пока что кладь пуста,Я от Поляны ГорнойВ известные места.С надеждою всегдашнейОсенний гриб в красеИщу, минуя пашни,Я в лесополосе.Но вот сверну на непашь,Целинный клок земли,Где выцвели, как небо,Седые ковыли.Здесь, где трава не смята,Желтей солдатских бляхУпругие опятаТаятся в ковылях.Здесь тьма их и орава!Знай, кланяюсь земле.Огни Песчанки справаВ сырой маячат мгле.И – о удачи диво! —Не сразу и не вдругНечаянно-счастливоНаткнусь на «ведьмин круг»…Здесь зона бездорожья.Здесь лежбища ужей —Окопные отрожья,Размывы блиндажей.Здесь, на приволжской круче,И посреди низинОтыщешь гильз блескучихНа сорок тыщ корзин.Здесь, в жесточайшей дракеЗа тридевять морей,Слыхали австриякиВальс русских батарей.В глухих тернах пичуги(Терны в росе блестят),Про скорый посвист вьюги,Похоже, свиристят.О ком, о чем их песни?О том, что год грибнойГрозит не смутой если,То скорою войной?..Пора! Уже темнеетВысоких туч гряда.Туманом хладным веетОт стылого пруда.Ах, что за день удачный!В грибном побыл плену.К моей Песчанке дачнойЯ круто поверну.Ну, здравствуй, мир лукошный!..И вот в лукошке он —Нечаянно-нарочный,Отстрелянный патрон.