Тебе богатство грезится: а вдруг?..Твоя душа наживе легкой рада.Что это суета, боюсь, мой друг,Уразумеешь ты, когда не надо.Конечно же и я бы мог вот так.Но не стяжать в мечте о райских кущахХарактер позволяет мне и такт,Все то, что мне с рождения присуще.По мне богатство – не одни гроши.В больной стране постыдно быть богатым.За умиротворение душиЯ серебром платить готов и златом.Мне мил рассвет, воды озерной всхлип,Меня леса в свои чертоги манят.Подснежник первый и цветенье липОпять шальную голову дурманят.Конечно, я не тот уже олень…Не тот, и все ж меня не валит ветер.Не бог весть что, но я на черный деньКартошки накопал пятнадцать ведер.Взгляни-ка, друг: как мило все окрест!Еще в труде не надорвал я жилы.А
бог не выдаст, и свинья не съест,И стало быть, еще мы будем живы.
Из цикла «Село как село»
«Дорожный плащ ещё советских лет…»
Дорожный плащ ещё советских лет.Как водится, присяду на дорожку.Я еду. Я купил уже билет,Я у соседей оставляю кошку.Я так давно мечтал об этом дне,Чтоб наступил он, радостен и светел,Чтоб вёрсты полосатые одне,Как молвил Пушкин, и попутный ветер.Одна беда – в попутчиках балбесПривязчивый, совсем ему не спится.И всё-таки мне мил полночный рейс,Ведь новый день в дороге народится.Я еду. Небо начало синеть,А на востоке занялось медово.Волнуюсь до мурашек по спине,Не верится, что скоро буду дома.Я шлю привет берёзе и сосне,Осину привечаю, непоседу.Я еду, еду. Помолчи, сосед,Не отвлекай, читай себе газету.Да, в сотый раз устроили теракт.Да, мы живём меж миром и войною.Ты не мешай окно мне протиратьИ любоваться милой стороною…Сосед ворчит: «Паришь на воздусях!Теракт устроить – это как два пальца…А между тем вон та, что на сносях,Вполне шахидкой может оказаться!..»Меня соседу не дано понять.«Молчи, сосед! Любуйся на дорогу.А быть чему, того не миновать.Ещё, как видишь, едем, слава Богу…»
«Село как село…»
Село как село. И означу его я числительным —Россия огромна! – означу числом семизначным.Летую в селе и озоном дышу очистительным.Здесь места хватает и нам, и строениям дачным.Сажаю картошку. Родник посещаю с бидонами.Водичка вкусна. Для питья хороша и засолки.Рыбалю на зорьке. Пинг-понгами и бадминтонамиЯ не увлекаюсь и не посещаю тусовки.Весною сады здесь наряды несут подвенечные.Здесь утренних зорь и вечерних чудесны румянцы.Здесь есть старожилы и пришлых в избытке, конечно же.Представьте себе, есть чеченцы и даже афганцы.Ты здесь поживи и подметишь обидные мелочи.Вот кто-то уже с петухами проснулся до свету.Он вечно в делах, а другие живут, не умеючиНи сеять, ни жать, и стремления к этому нету.Я всё ещё смею Россию, как прежде, могучеюВ стихах называть… Вы куда, журавлиные стаи?С пчелиной семьёю и с развороченной кучеюЖилья мурашей тебя сравнивать не перестали.Со временем всё отчеченится, всё отафганится,И злоба исчезнет. У всех будут добрые лица.Всё скоро должно утрястись, как сейчас «устаканиться»С высоких трибун говорят на родимой землице.
«Кум и кума хлебосолы. Две взрослые дочки…»
У меня есть кум Николай…
Василий Макеев
Кум и кума хлебосолы. Две взрослые дочки.Старшая в гости приехала хвастаться внуком.Ломится стол, а шикарную закусь – груздочкиМладшая дочка зелёным украсила луком.Луком окрашены яйца. Их целая горкаВысится в праздничной миске волною цунами.Курица, мясо, салаты… Вихрастый ЕгоркаЯйца катать убежал на дворе с пацанами.В церковь сходили, к иконам, к Господнему гробу.Ранняя Пасха. Ещё и промозгло, и зябко.Кумову рюмку, готовую кануть в утробу,В шумном застолье рукой не отводит хозяйка.Так широко не гулялось от самых Петровок,От Покрова и Кузьминок – поры ледостава.Младшая слазила в погреб и пять поллитровокЧистой, как божья слеза, самогонки достала.«Ты захвати и огурчиков с погреба, доча!..»Дочка красива, она грациознее лани.Кум развесёлый, Василий Степанович, молчаВсклень наливая, «Христосе воскресе!» горланит.Славно Христа воскресенье отметили, славно!Долго на кухне ещё мужики вечеряли.Сына соседей, совсем окосевшего Славу,Для протрезвления спать положили в чулане.О сенокосе болтали, о кума литовке.Ей при желании можно, конечно, побриться…Утром позволит жена ещё две поллитровкиВынуть из погреба, даст мужикам похмелиться.Так хорошо под весеннею облачной кущей,Опохмелившись, от кума уйти спозаранья,Взятым под белые руки женою непьющей,К дому шагать, развесёлые песни горланя.
«Рыбу ловит очень просто. Желательно удочек пару…»
Рыбу ловит очень просто. Желательно удочек паруИ для улова садок, можно, конечно, и жбан.Если затеет любезная с вечера ставить опару —Тесто сгодится. Неплохо бы жмыха кусманВзять для привады. Надёжное, верное средство!За неимением надо, конечно, пшена наварить.Место для лова найди, чтоб вокруг никакого соседства.Скромно на «вы» ты с природой начнёшь говорить.Надо навозных червей. Червяки не толсты и не тощи.Ну а опарыш длиной миллиметров не боле шести.Доброго сна пожелай дорогой, разлюбезнейшей тёще.Ночью с женою не спи, чтоб рыбацкий закон соблюсти.Да, только так! И – ни слова, о друг мой, ни вздоха!Перелистай перед сном умный, солидный гроссбух.В нём говорит Сабанеев, что ловится рыба неплохоНа кукурузу, перловку и даже на комнатных мух.Плюй на крючок, и на донку пытайся – потрафит.Как землепашец в полях, водную гладь борони.Если, бывает, полезет в башку несуразное «на фигВсё это надо!», – ты мысли дурнее гони.Что, не клюёт? Поблаженствуй, раскинув фуфайку,В мыслях с Полиной – соседа Ивана женой.Если не будет улова, сошлись на старинную байку,Что и у рыбы случаются праздники и выходной.
«Тыщу корней помидорной рассады, демьянок…»
Тыщу корней помидорной рассады, демьянок,Перца болгарского, ранней и поздней капустыВаря вчера продала за пятьсот деревянных.Как этих мятых червонцев заманчивы хрусты!Как не купить у такой вот, как яблоко, сочнойВари, которая всем улыбается мило!Восемь червонцев взяла на рассаде цветочной.Саженец розы за сорок рублей уступила.Выручку – Боже, как всё-таки благостно в мире! —Варя считала и видела: вкралась ошибка.«Да, ещё взяли яичек десятка четыре,Лука, картошки… Совсем мою память отшибло!»Возле вокзала азартно играли в напёрстки.Ну и конечно же бабу зазвали кидалы.Всё проиграв, Варя даже завыла по-пёсьи:«Вот и удвоились, девка, твои капиталы!Это ж равно как дитяти украсть с пуповины!Ах, до чего ж у кидалы противная харя!..»Денег пришлось на дорогу занять у Полины.Ей ничего не сказала разумная Варя.«Дура я, дура… Одела б, обула мальчишку…Что же я дома скажу? И убить меня мало!..» —«Деньги-то, Варя, опять положила на книжку?» —«Да, я на целую тысячу наторговала!..»
«Как же здорово здесь…»
Как же здорово здесь! Он не выцвел, покоясь под небом,Старый пруд за селом, мой Байкал, моё озеро Рица…В ожиданье машины с продуктами, главное, с хлебом,Новость в городе вызнав, говорила вчера фельдшерица:«Да, с армяном… Ашот… родила ещё в прошлое лето…Представляете, бабы, а мы и не знали доселе!Ну так вот, узнаю: поместила в приют ВиолеттаГодовалую дочь. Как порушило времечко семьи!Да, он выгнал её… Опростала, как водится, брюхо,И – трава не расти! Эх, взглянула б на дочку мамаша!..»И мне вспомнилась тотчас Виолеттина мама — Надюха,Девка с горькой судьбой, раскрасавица сельская наша.От её красоты ни укрыться, бывало, ни деться.Равнодушно смотрю на дурацкие конкурсы в мире.Каюсь, сам пацаном на неё я любил заглядеться.Она старше меня была года на три, на четыре.Нет, пожалуй, на пять. Ведь она же ровесница Нине.Ухажёры вились возле тихого домика крали.Вон их дом край села, если можно назвать будет нынеДомом рёбра стропил, потому как железо украли.Соблазнив неземной красотою иных побережий,На крутой иномарке, на белого цвета «тойоте»Девку попросту выкрал какой-то кавказец заезжий.Надя крикнула всем, уезжая: «Здорово живёте!»Ей «останься!» кричали, но были мольбы бесполезны,И трава-мурава затянула тропинку к порогу.Год назад умерла от какой-то тяжёлой болезни.Виолетта рожала, а Надя преставилась Богу.Всё о Наде и дочке я за чаем узнаю у Нины.Память детская вновь унесётся далёко-далёко.Надо б завтра проведать глухие её палестины.Я ведь сам пацаном там порою крутился у окон.
««Выпей сладкого чаю…»
«Выпей сладкого чаю! На улице зябко – погрейся…»Перед Ниной-хозяйкой стою с головою повинной.Отгостил я в селе. Собираю рюкзак, а до рейсаВ семь ноль пять от сельмага остаётся лишь час с половиной.Я иду по селу. Раскричались сороки-нахалки.Вчера, помню, хозяйка до ночи гадала по картам,Чьей бесспорной победой окончится «битва на Калке»Меж Иваном и Полей, меж Фенею и Поликарпом.Ах, меня самого разбирает теперь любопытство:Кто сей узел разрубит, чем кончится эта интрига?..Ожидаю автобус. Хорошо, что я чаю напитьсяСоизволил у Нины, ведь и правда стоит холодрыга.У сельмага с утра ошивается местный кутила.Вон автобус бежит залихватски по ровному полю.Всех вас вспомню зимою – и хитрого Иегудила,Что «палёнкой» торгует, и Варю конечно же вспомню.Нас в автобусе мало. Салона пуста половина.