Четвёртое измерение
Шрифт:
Что-то часто уж больно она вздыхает. Что же там, внизу, такого, что заставляет старые души так часто вздыхать и становиться такими смиренными?
Миракулум ушла в себя, а старая душа подняла руку и погладила Миракулум по голове:
– Эх… Бережёт тебя Бог от чего-то… а может, и для чего-то…
Очередь же уходящих меж тем подходила к концу.
– Гаудиум! – снова крикнул первый ангел.
– Есть такая! – отозвался второй и погрыз кончик пера, которым что-то отмечал в списках.
И тут же, ничуть не теряя времени, к ним подпрыгнула молодая, широко улыбающаяся душа и протянула книгу.
– Давай, давай её сюда, – проворчал ангел. – Не буду же я её силой у тебя отбирать. Что дано, то дано. Что прочитала в книге, то и будет. Не боись, мы-то ничего не поменяем. – Он протянул руку и, подмигнув другому ангелу, продолжил: – А то, может, и стоило бы, больно ты вон счастливая! Да давай, говорю, а то Двери не откроются.
Душа быстро сунула книгу ангелу в руки и подбежала к двери, переминаясь в нетерпении с ноги на ногу. Наконец дверь открылась, и душа с разбегу прыгнула за порог. Ангелы захихикали. Дверь закрылась.
Тут же раздался шум и громкие голоса. Это суровая ангельская охрана волокла очередную душу, только что окончившую читать свою книгу, к Дверям откровения.
– Субмерсус!
– Ага, есть… – перо снова усердно заскрипело.
Душа, стоящая перед ними, корчилась в попытках избежать своей участи, но охрана крепко держала её под руки.
– Что случилось-то? – поинтересовался первый ангел.
– Да вот, книгу выбросила, шумит, говорит, что жить не хочет. Вот книга-то, я её поднял.
– Ага, ладно, – ангел взял книгу в руки и, обращаясь к душе, небрежно бросил: – чего шумим?
– Жить не хочу! Пустите меня к Богу!
– Ишь ты, к Богу её пусти. А что ты там делать-то будешь?
– Книгу другую попрошу! Пусть мне судьбу другую даст!
Ангел подошёл вплотную к душе и плотно так, угрожающе положил руку той на плечо:
– Судьбу, говоришь, надо тебе другую? А эта-то чем не нравится?
– А кому понравится быть утопленником?
Ангел пристально посмотрел в глаза душе.
– Ты кто такая? Кем себя возомнила? Дали тебе книгу, прочитала – и вперёд, ловить судьбу! А Бога не надо отвлекать. Он там, в чертогах, пишет книги душ. Знаешь, сколько у него работы? Если его каждая душа по таким пустякам отвлекать будет, может получиться так, что другие души останутся без своих судеб. Ты что, этого хочешь? – он потряс истеричку за плечо. – Хочешь, чтобы Бог рассердился и выдал тебе судьбу ещё более страшную?
– Но ведь меня утопят…
– Ну вот, нашла из-за чего переживать, утопят. Других вон и пытают, и калёным железом жгут, а ты говоришь, утопят. Не хочешь, чтобы топили, утопись сама, – и злобно усмехнулся. – Давай, давай, иди уже, не задерживай остальных.
Он выдернул душу из рук охраны, выдвинул вперёд, к Дверям, и толкнул её в спину. Та, скрестив на груди руки, тяжело вздохнула, полезла через порог. Ещё мгновение, и на месте истерзанной души уже зияла пустота. Наконец, Двери захлопнулись и за ней.
– Посмотрела? – спросила старая душа.
– Посмотрела, – ответила Миракулум.
– И что скажешь?
– А что сказать? Не первый раз я здесь, не первый раз наблюдаю.
– Страдать ведь души идут.
– Да,
– Верно говоришь.
– Может, и у меня своё предназначение. Да только как же я про него узнаю, если читать не научусь? Я подхожу к ангелу, что книги раздаёт, спрашиваю его, написана ли моя книга, он смотрит по спискам, говорит, написана, лежит уже давно. А потом спрашивает, читать-то, мол, малявка, умеешь? А что я скажу? Не умею ведь! И никто не учит, все отмахиваются от меня, будто я чертёнок какой. Ладно бы книги моей не было, так ведь есть! Вот там, в стопке толстых. Я и отсюда её вижу.
– Хорошо. Убедила. Научу я тебя читать. Только счастлив тот, кто в неведении… Садись вон сюда, учить буду…
…Ангел недоверчиво покосился на маленькую душу, тянувшую к нему тонкую сухую ручку.
– С чего это ты руку-то тянешь? Читать научилась что ли?
– Научилась, научилась, – заступилась за Миракулум старая душа, мягко, как обычно, улыбаясь. Она настойчиво и утвердительно наклоняла вперёд голову, всем своим видом давая понять ангелу, что возражения здесь совсем не уместны. – Ты книгу-то не жалей, дай почитать. Может, там и судьба-то неплохая, а ты всё тянешь.
Ангел хмыкнул:
– Да я-то что! Пускай берёт, коли читать умеет. Жалко, что ли. Да только если читать не умеет, то нечего книгу по углам прятать.
– Да умею я читать… – выдохнула Миракулум.
– Бери тогда. Вот тут крест поставь, что книгу взяла и согласилась принять свою судьбу.
Миракулум посмотрела на старую душу. Та кивнула в знак одобрения, мол, ставь крест, бери книгу.
Миракулум поставила крест и получила желаемое. Книга была у неё в руках – тяжелая, долгожданная, дурманящая…
– Ну что, вот наш путь и окончен. Провожу я тебя до читальни, а там, как знать, может, никогда больше и свидеться не придётся, – старая душа наклонилась к Миракулум и погладила её по голове. – Да только не надо грустить: всё к лучшему.
Вместе они дошли до читальни. Старая душа, прощаясь с Миракулум, дала той последнее наставление:
– Больше испытаний, чем тебе положено, Бог не даст. Но и меньше – тоже. В конце пути, данного тебе Богом, ты вернёшься сюда, но вернёшься уже не такой, как сейчас, а другой, совершенно другой. И так будет каждый раз, после каждой очередной жизни. И всё своё вечное существование ты будешь нести в себе груз своих прежних жизней, ощущая каждый миг бытия тяжесть своих поступков и решений, помня все страдания и нестерпимую боль, ибо не бывает жизни без них, но и без радости жизни тоже не бывает. Если ты готова, открывай свою книгу. Но помни: как только ты откроешь её, у тебя не останется выбора. Твоя судьба придёт в исполнение, как только ты прочитаешь первое слово книги – своё имя. Читая книгу, ты принимаешь его и свою судьбу. Помни, уходить всегда страшно, но помни также и то, что, что бы ни произошло, ты обязательно вернёшься сюда. И когда твоё земное тело умрёт и ты снова окажешься здесь, Бог отнимет твоё имя, но не твою память о нём и о том, что с тобой было там. Каждый раз с новой книгой ты будешь получать новое имя и новую судьбу, и должна будешь принимать их как саму себя, ибо невозможно противиться тому, что тебе дано.