Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров
Шрифт:
– Исповедницы порой приходят сюда, чтобы попытаться уговорить нантонгов не убивать людей, но это отдаленное место. Когда приходит Исповедница, нантонги тише воды ниже травы, потому что не имеют власти над магией Исповедниц. Вероятно, этого оттого, что в магии Исповедниц присутствуют элементы Магии Ущерба.
– Почему же вы, дураки, позволяете этим людям жить по их жестоким обычаям?
Зедд нахмурился в темноте.
– Срединные Земли были созданы, в частности, для того, чтобы защищать племена, владеющие магией, от посягательств более сильных стран.
– У
– То, что они способны нейтрализовать чужую магию, уже означает, что у них есть своя. Таким способом они себя защищают. Это их зубы, если можно так выразиться. Мы не трогаем ни людей, ни прочих созданий, наделенных магией. Они имеют такое же право на жизнь, как и мы. Но мы пытаемся позаботиться, чтобы они не убивали невинных людей. Мы не можем любить все формы магии, но не хотим, истребляя детей Создателя, кроить мир по желанию тех, у кого больше власти. – Энн молчала, и Зедд продолжал: – В мире есть опасные существа вроде гаров, но это не значит, что мы должны перебить всех гаров. Пусть живут собственной жизнью и следуют путем, который им предназначил Создатель. Кто мы такие, чтобы судить о Его мудрости? Нантонги покорны, когда чувствуют силу, но смертоносны, когда видят слабость. Они своего рода мусорщики, подобно стервятникам или волкам. Было бы неразумно их истреблять. В этом мире им отведена своя роль.
– И какая же? – едко осведомилась Энн.
– Энн, я не Создатель и не имел возможности спросить у Него, чем Он руководствовался, создавая жизнь и магию в нашем мире. Но я в достаточной степени уважаю Его волю. Не мне утверждать, что Он был неправ. Это было бы голое высокомерие. В Срединных Землях мы позволяем всем детям Создателя жить так, как им нравится, а если это опасно, то просто стараемся не попадаться им под руку. Вы, с вашим фанатизмом по отношению к Создателю, должны восторгаться таким взглядом на вещи.
Хотя Энн говорила шепотом, было впечатление, что она гневно кричит:
– Наша обязанность состоит в том, чтобы научить язычников уважать истинных детей Создателя.
– Скажи это волку или медведю. – Энн зарычала, как волк и медведь сразу, а Зедд добавил: – Волшебницы и волшебники, как предполагается, являются хранителями магии. Они защищают ее так же, как отец защищает ребенка. Мы не имеем права решать, кто достоин жить, а кто нет. В конечном итоге так можно прийти к взгляду Джеганя на магию. Он полагает, что мы опасны и должны быть устранены ради общего блага. У тебя, кажется, много общего с императором.
– Если пчела ужалит тебя, разве ты не прихлопнешь ее?
– Я не говорил, что мы не должны защищаться.
– Тогда почему же вы не защищаетесь и не устраните эту угрозу? В битве с отцом Даркена Рала, Панизом Ралом, тебя собственные соратники назвали ветром смерти. Тогда ты знал, как бороться с угрозой.
– Я делал то, что должен был делать, чтобы защитить невинных людей. Если придется, я буду так же сражаться с Джеганем. Но нантонги не хотят уничтожить всех; они не хотят управлять миром с помощью убийств, пыток и рабства. Их верования
– Они опасны. Вам нужно было их уничтожить.
Зедд погрозил ей пальцем.
– Почему же ты не убила Натана, чтобы устранить угрозу, которую он представляет?
– Ты приравниваешь Натана к тем, кто приносит в жертву людей в угоду своей языческой вере? Кроме того, могу сказать тебе, что, когда Натан снова будет у меня в руках, я направлю его по правильному пути!
– Ладно-ладно. Только сейчас не самое подходящее время для богословских диспутов. – Зедд пригладил свои всклокоченные волосы. – Если ты не собираешься начать преподавать нантонгам азы своей веры, я предложил бы послушаться меня и убраться подальше от их охотничьих угодий.
Энн вздохнула.
– Возможно, в чем-то ты прав. Намерения, во всяком случае, у тебя добрые.
Осторожным толчком она напомнила ему, что нужно двигаться дальше. Зедд шел по извивающемуся ущелью, стараясь держаться ручья.
Ущелье уходило на юго-запад. Зедд надеялся, что оно укроет их и выведет с земли нантонгов.
Когда луна вышла из облаков, Зедд поднял руку, знаком давая понять Энн, чтобы та остановилась, и, присев на корточки, быстро осмотрел местность, пока было достаточно света. Впрочем, он увидел немного – лишь высокие скалы да редкие рощи на отдаленных холмах.
Чуть впереди ручей исчезал в лесной чаще. Зедд повернулся, чтобы сказать Энн, что лучше всего свернуть в лес, и в свете луны увидел две цепочки следов. Он забыл, что он не может скрыть их следы. Он показал на них Энн. Она сделала жест большим пальцем в знак того, что надо сойти с грязи.
Вдалеке послышалось ржание, и они оба замерли.
– Лошади, – прошептал Зедд.
Ржание резко оборвалось. Лошадям перерезали горло.
– Проклятие! Это были хорошие лошади. У тебя есть какое-нибудь оружие?
Энн шевельнула запястьем, и в ладонь ей легла дакра.
– Только это. Ее магия работать не будет, но лезвие останется острым. А у тебя?
Зедд обреченно улыбнулся.
– Мой сладкий язык.
– Может, нам лучше разойтись, пока твое оружие не прикончило и меня?
Зедд пожал плечами.
– Я тебя не держу. У нас важное дело. Возможно, будет даже лучше, если мы разойдемся. Есть надежда, что по крайней мере один из нас его сделает.
Энн улыбнулась.
– Ты просто хочешь меня прогнать. Нас не догонят. Мы уже далеко отошли от того места, где оставили лошадей. Останемся вместе.
Зедд сжал ее плечо.
– Возможно, они приносят в жертву исключительно девственниц.
– Но я не хочу умирать одна.
Зедд тихо хихикнул и пошел вперед, ища, где можно выбраться из ущелья. Наконец он увидел подходящее место. Луна ушла за облако, и они начали подниматься вслепую, в кромешной тьме нащупывая корни и камни, за которые могли ухватиться.
Зедд слышал жужжание насекомых над головой и вдалеке – жалобный вой койота. За исключением этого все было тихо. Он надеялся, что нантонги в эту минуту делят добычу, которую нашли в седельных сумках.