Четвертый кодекс
Шрифт:
«Я сплю», - подумал Евгений, читая его слова в воздухе.
Это была констатация, а не предположение – Кромлех с детства имел опыт подобных сновидений. Правда, настолько яркими и правдоподобными они бывали нечасто. И сны эти всегда обозначали что-то важное в его реальной жизни. Поэтому Евгений отнесся к текущему видению со всей серьезностью.
Еще его утешило, что страстные чувства, испытанные им только что к почти незнакомой девчонке, явно были следствием сонного морока.
– Ну так и взял бы ее, раз уж оба спите, - заметил Дельгадо, словно тоже
А почему бы ему в этом иллюзорном мире не быть телепатом…
– Человеческий облик нельзя терять и во сне, - наставительно произнес Евгений, садясь на соломе.
Как всегда в таком состоянии, это произошло совершенно без участия мышц, одной силой воли.
– Да неужели, - иронически хмыкнул Дельгадо и превратился в койота.
Произошло это без всяких оборотнических спецэффектов, вроде конвульсий – он просто вдруг стал койотом. А его зеленые глаза горели звериным огнем и когда он еще выглядел человеком.
Это был именно койот, которых Евгений видел немало в Русской Атлантиде во время войны, а не африканский волк, которого можно было ожидать увидеть здесь.
Что же…
– Здравствуй, маленький койот, - сказал Кромлех.
– Вновь приветствую вас, Кромлех-цин, - вежливо ответил койот. – Здоровы ли вы и ваша спутница?
Тон его был саркастичен и сильно отличался от слегка слащавой манеры волонтера российского консульства Антонио. Однако голос, без сомнения, был тот же.
– Что тебе надо? – Кромлех отбросил местную церемонную вежливость – в таких обстоятельствах она была нелепа. И нелепо было обращаться на «вы» к койоту.
Дельгадо, похоже, тоже не особенно цеплялся за условности.
– Тебя, Евгений Кромлех, - заявил он. – Нам нужен ты.
– Нам, это кому?
Койот сел и почесал задней лапой ухо.
– Трудно объяснить, - задумчиво сказал он. – Ну, например, обществу традиционно мыслящих граждан Ацтлана что ли… Мы называем себя «людьми знания», мачицтли на науа. Здесь, в Новом мире, мы зовемся брухо. Иногда нас именуют тольтеками, что не очень правильно…
– Я понял, - кивнул Кромлех. – Древняя магия атлантов.
– «Понять» и «знать» - не одно и то же. Так же, как «смотреть» и «видеть», - важно заметил койот.
Евгений оставил это высказывание без внимания.
– Но ведь ваши практики вне закона. В Ацтлане, по крайней мере.
– Там да, - совсем по-человечески кивнул койот. – Жрецы Единого Тлокенауаке не терпят конкуренции – хотя мы с ними и не конкурируем. Но на юге, в Тауантинсуйю, и на севере наша традиция не преследуется. И здесь, в Восточном Ацтлане, тоже. Впрочем, и не одобряется…
На Евгения вдруг накатила обжигающая волна гнева.
– Иш-Таб... – с ненавистью прошипел он.
Однако зверь совсем по-человечески покачал головой.
– Мы не исповедуем примитивные культы, Кромлех-цин. Убившие твою жену, действовали помимо нас, без нашего ведома, и мы в их действиях никоим образом не участвуем.
– Кто они?
– Группа мистиков-националистов, некоторые служат в департаменте ягуаров. Что-то вроде неформального ордена.
– То есть, их опекает контрразведка Великого Ацтлана?
– Она их использует. В большей степени – сиуакоатль, который, как вам, наверное, известно, контролирует ягуаров. Но тобой интересуются и орлы – разведка, они за тобой тоже следили. Что от тебя нужно уэй-тлатоани – могу только догадываться.
– А вы... видящие тут причем? Вы тоже работаете на Великий Ацтлан?
Чем больше он спросит, тем больше будет знать. А это ему сейчас очень нужно.
– Нет, нет, - выражение сарказма странно смотрелось на звериной морде. – Великая заокеанская прародина, конечно, наш ближайший союзник, но ее тайные операции в нашей стране нами не очень приветствуются. Наше правительство предпочитает закрывать на них глаза, но участвовать в них не станет ни в коем случае. Мы тут, знаете ли, в значительной степени зависим от Европы… Так что люди из-за моря сломали нам всю игру в отношении тебя. Потому я и здесь сейчас. Поверь, для того, чтобы войти в твои сновидения, мне пришлось постараться, и это вообще не очень приятная процедура.
– Так зачем я вам?
Койот попытался изобразить на морде любезную улыбку. Смотрелось это жутковато.
– Ты – сильный видящий. В потенции, конечно. Думаю, и сам об этом догадываешься. Нам очень бы хотелось заполучить тебя в наш весьма элитарный круг.
– Ты мог бы сказать мне это обычным образом, - ответил Кромлех.
Он ни на йоту не верил Дельгадо.
– На пути силы «обычного образа» не существует, - веско заметил койот. – Мы – охотники, мы всегда охотимся. И при передаче линии знания тоже. Особенно при этом. Будущего ученика следует выследить, завлечь и схватить. Так работает магия.
– Как-то не очень впечатляюще у вас выходит, - хмыкнул Евгений.
– Уж как получается, - огрызнулся койот и превратился в фенека.
Милейший миниатюрный ушастый лис умильно смотрел на Кромлеха.
– А может быть, мне одиноко, - его негромкой мелодичный лай напоминал пение, но складывался в понятные слова. – И я уверен, что одиноко и тебе, Евгений Кромлех. И от этого тебе грустно. А сейчас стало много, много грустнее.
Привыкший анализировать себя Евгений не мог с этим не согласиться. Хотя эта отсылка к мудрой и грустной книге великого бургундца, погибшего в воздушном бою, его покоробила. Но он лишь пожал плечами.
– Если тебе грустно, я тебя приручу, - продолжал свои литературные аллюзии лис, крутясь вокруг человека.
– Зачем тебе это? – спросил Евгений.
– Потому что познать возможно только те вещи, которые приручаешь, - лис прямо смотрел на него блестящими глазками.
– Зачем тебе меня знать? – настаивал Кромлех.
Игра начинала ему надоедать.
– У нас в этом деле взаимный интерес.
Лис вновь обернулся человеком по имени Антонио – столь же внезапно и естественно, Кромлех даже не сразу отметил перемену. И то, что Дельгадо вновь обращается к нему на «вы», он тоже не заметил.