Четыре года без тебя
Шрифт:
— Ты прав, — согласился Морган и повертел конверт в руках, однако не стал открывать его. Он невозмутимо смотрел на Джайлза: — Кстати, когда меня командировали в Ньянду, ты не имел понятия об этом моем знакомом. Помню, ты уверял меня — там все спокойно, президент Унгаве контролирует ситуацию…
— Да, именно так я и говорил, дорогой Морган. — Джайлз посмотрел на свою жену, приглашая ее к разговору. — Линда, помнишь, я говорил тебе то же самое? Тем более что и контракт был очень выгодный.
— Ты действительно так говорил, — с готовностью подтвердила жена.
Морган давно был знаком с Линдой и прекрасно знал — ради денег эта дама пойдет на все. Знал Морган и о том, что Линда никогда не простит его. Много лет назад во время офисной вечеринки он отверг ее заигрывания. С тех пор она с трудом скрывала свою неприязнь к Моргану.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — поспешно заключил Джайлз. — Итак, ты снова на родине. Судя по всему, Мдола очень хорошо относится к тебе.
— Чего не скажешь о Флисс, — машинально продолжил Морган, вскрывая конверт.
Линда Джайлз с нескрываемым любопытством уставилась на него.
— Флисс? Ты сказал, Флисс? — жадно переспросила она. Морган понял, что допустил оплошность. — А я-то думала, — продолжала Линда, — именно ради нее ты снял квартиру в Солсбери. Ведь это недалеко от того городка, как он называется?
— Городок называется Уиттерсли, — подсказал Морган. — Но дело не в этом. Я снял квартиру для себя, а не для Флисс.
Морган увидел, как в глазах Линды вспыхнул хищный огонек. Проклиная себя за излишнюю болтливость, он извлек письмо из конверта.
Послание было отпечатано на машинке. Внизу стояла собственноручная подпись Юлиуса. Плотная бумага самого дорогого сорта. Президентская канцелярия соблюдала все необходимые формальности.
Письмо начиналось с обычных формул вежливости. Юлиус выражал надежду, что друг его полностью выздоровел. Затем переходил к деловой части сообщения. Официальное возведение Мдолы в ранг президента намечено на конец года. Президент республики приглашает Моргана с супругой пожаловать на это торжественное событие. Далее Юлиус благодарил Моргана за помощь в борьбе против Унгаве. Но главное, писал он, хотелось бы возобновить дружеские отношения, познакомиться с Флисс и собственноручно вручить Моргану правительственную награду.
Такое письмо дорогого стоило. В прессу уже просочились слухи о предстоящем награждении Моргана. Теперь же в руках у него было официальное послание. Моргану не терпелось поделиться приятным известием с Флисс. Но готова ли она разделить его радость? Или это письмо только подтвердит ее подозрения — если бы Морган пожелал, он мог бы сообщить ей о себе даже из лагеря.
Но почему бы не встретиться с Флисс и не спросить ее напрямую? — мелькнуло у него в голове. Правда, он уже несколько раз ставил себя в неловкое положение, являясь к ней без предупреждения. Нет, больше он не станет унижаться!
Итак, необходимо дать ответ на главный вопрос — принять наконец решение насчет квартиры. И сделать это прежде, чем он окончательно разорвет отношения с Флисс. После того, — что произошло между ними, находиться здесь, всего в двух шагах от Уиттерсли, представлялось Моргану неразумным. Наверняка Флисс приезжает за покупками в Солсбери. Моргану будет тяжело встречаться с ней. Выслушивать рассказы знакомых о ее свадьбе с пастором Блэндом. А потом вдруг узнать, что у них родился ребенок. Моргана как током ударило при одной мысли о том, что рано или поздно он встретит ее с детской коляской.
Телефонный звонок прервал мучительные размышления. Морган схватил трубку.
— Слушаю! — ответил он.
— Морган? — спросил женский голос. Сердце Моргана екнуло. Голос вкрадчиво продолжал: Это я, Линда. Ты не возражаешь, если я к тебе загляну?
Флисс стояла на коленях в углу церкви. Очаровательная церквушка, с резными хорами и внушительным витражом над алтарем. На скамьях алые подушечки. Многочисленные почитатели Грэма расставили огромные вазы с цветами по всем углам. Сейчас, в канун Пасхи, цветов на алтаре не полагалось. Церковь залита праздничным светом. Веселые огоньки свечей перемигиваются в канделябрах по обеим сторонам покрытого парчовым покрывалом алтаря.
Грэм замер на коленях возле алтаря. Он не знал, что Флисс тоже в храме. Обряд причастия только что завершился. Прихожане разошлись. Присутствовали главным образом те, кто не мог прийти на воскресную службу. Никто не обратил внимания на Флисс, застывшую в молитвенной позе.
Вряд ли она решилась бы привлечь внимание Грэма, если бы не острая необходимость поговорить с ним. Флисс пришлось даже отпроситься с работы у миссис Бакстон. Разумеется, та решила, что Флисс не терпится побыть наедине с Морганом. Однако дело было в другом. Терпение Флисс иссякло. Она не могла больше ждать!
Наконец Грэм поднялся с колен. Флисс с облегчением уселась на скамейку. Похоже, Грэм собирается уходить, с надеждой подумала она. Никогда прежде Грэм не проводил столько времени у алтаря.
Флисс ощущала долю своей вины в том, что Грэм так много времени проводит в церкви, дожидаясь, пока стемнеет. С некоторых пор он использовал каждый предлог, чтобы навестить ее вечером.
Флисс понимала — давно пора объясниться с Грэмом начистоту. Неужели он не понимает — возвращение Моргана многое изменило в ее жизни! И дело не только в чувствах, хотя это тоже очень важно. Флисс был необходим добрый совет — что делать и как вести себя в дальнейшем?
Флисс не раз порывалась объясниться с Грэмом. Несколько дней назад он заходил к ней, чтобы вручить очередное письмо приходского комитета. Но, будто почувствовав, о чем может зайти речь, уклонился от серьезного разговора. Флисс понимала — он просто боится узнать правду.
Это не его вина, оправдывала его Флисс. В их отношениях ощущался горький привкус разочарования. Когда Флисс думала, что Моргана нет в живых, она не сомневалась в своих чувствах к Грэму. Для нее он был самый добрый и самый умный человек на свете.