Четыре ночи
Шрифт:
Разведясь с отцом Мэгги, мать без конца таскала маленькую дочь с собой с одной съемной квартиры на другую. Всякий раз, когда мать с кем-нибудь сходилась, они переезжали, а расставшись с очередным сожителем, мать снова меняла квартиру. Возможно, кто-то другой, проведя детство в непрестанных кочевках, стал бы человеком, ставящим превыше всего стабильность, уют и тепло семейного гнезда, но только не Мэгги. Она вынесла из той жизни непоколебимую решимость стать абсолютно самостоятельной и не зависеть ни от кого.
Дом, в который она попала, напомнил ей о прежних
Нет, с безупречностью дело плохо, подумала Мэгги, глядя на свои ноги в дорогих колготках. Она никогда не ходила разутой даже дома, и уж тем более у чужих людей. Почему-то отсутствие обуви отождествлялось для нее с бедностью, незащищенностью.
Хватит копаться в самой себе! Мэгги резко открыла дверцу холодильника. Она заглянула внутрь, и ее глаза округлились.
Финн толкнул дверь черного хода и, зайдя, стал снимать сапоги. В загородке для птицы стояла непролазная грязь — частично постарались утки, да еще добавил ливень. Пришлось потратить уйму времени, чтобы поймать одну шуструю курицу-бантамку. Он уже готов был послать ее к черту, пусть ее сожрет лиса, навещающая усадьбу еженощно, но свойственная Финну хозяйственность все же победила, и он в конце концов поймал-таки курицу и благополучно запер в птичнике.
Он замерз и проголодался, а из-за незапланированной встречи с землевладельцами, разводящими альпака, не успел приготовить на ужин чили, как собирался. Да еще его ждала куча бумажной работы, о которой не хотелось и думать. Нет, наверное, зря он отказался от компьютера, только осложнил себе жизнь.
Сбрасывая с ног залепленные грязью сапоги, Финн посмотрел на Мэгги. Та стояла неподвижно перед раскрытым холодильником.
— Что-нибудь не так? — спросил он, проходя в кухню.
— Здесь же все сырое, — проговорила она испуганно.
Мэгги тоже была голодна и, открывая холодильник, ожидала увидеть там… ну, если и не изысканное блюдо, то хотя бы пиццу.
На лбу Финна образовалась морщина, взгляд обдал Мэгги холодом.
— А чего вы ожидали? Это же ферма, а не супермаркет.
— Но это все надо готовить! — протестующим тоном продолжала Мэгги. У нее был такой надменно-покровительственный вид, что Финну захотелось схватить ее за плечи и как следует встряхнуть.
— Послушайте, вы же не в ресторане. Конечно, это надо готовить.
Мэгги с силой захлопнула дверцу холодильника, так что Финн даже вздрогнул, и сделала шаг назад.
— По-моему, я не голодна, — сказала она ровным голосом.
— Ну, как хотите, хотя, думаю, вы говорите неправду. По вашему виду не скажешь, что для утоления голода вам достаточно сжевать парочку столь модных у горожан листочков цикория, питательность которых, по-моему, преувеличена, — ядовито заметил Финн.
Мэгги не могла определить, что ее возмутило
— Ну ладно, может, вы и в самом деле не голодны, а вот я проголодался, — заявил Финн и, чуть не задев Мэгги, подошел к холодильнику и открыл дверцу.
Ее обдало жаром мужского тела, и внутри что-то всколыхнулось от близкого соседства с крепким, мускулистым мужчиной. Господи, да что это с ней? Она не из тех женщин, которые тают от одного вида мужского торса. Но, надо признать, внешне он очень даже ничего, а уж глаза… найдется ли где-нибудь мужчина, у которого при темно-каштановой шевелюре окажутся потрясающие, пронзительные серо-голубые глаза?
— Вы передумали? — донесся до нее голос Финна.
— Что?.. Я?..
— У вас голодный вид, — произнес он, словно извиняясь.
У нее голодный вид?! Мэгги почувствовала, как лицо ее заливается краской, и с опозданием сообразила, что Финн имеет в виду совсем не то, что она подумала. Может быть, он вовсе и не подозревает, о чем она думает и что чувствует… вот именно, что чувствует. К мужчине, которого практически не знает да и знать не хочет. Что же такое с ней происходит? То, о чем она думает… это же немыслимо, невероятно, недопустимо наконец. И все же, стоя лицом к лицу с ним — их разделяла лишь открытая дверца холодильника, — Мэгги почувствовала, как погружается в какое-то странное состояние: в голове было легко и пусто, а тело всеми клеточками и жилками тянулось к этому мужчине самым откровенным, самым возмутительным образом, до такой степени непристойным, что… Мэгги потрясла головой, стараясь пробудиться от эротического сна наяву, и еще сильнее покраснела, пораженная смелостью и изощренностью собственного воображения.
Финн в раздумье смотрел на Мэгги. Неподвижный взгляд широко открытых глаз, учащенное дыхание, тяжело поднимающаяся и опускающаяся грудь… Эта открыто, вызывающе демонстрирующая себя женственность не могла не подействовать на него, ему почти нестерпимо захотелось обхватить Мэгги руками и…
Он нехотя отвернулся.
— Я собирался приготовить на ужин чили…
Сказано это было таким вежливо-безразличным тоном, что можно было подумать — он надеется, что она откажется. Ну нет, не дождется. Остаться без ужина только ради того, чтобы доставить удовольствие какому-то грубияну и нахалу? Ни за что!
— Не собираетесь же вы готовить вот в этом? — спросила Мэгги не без ехидства, бросив нарочито презрительный взгляд на его старый пиджак.
От взгляда, которым Финн одарил ее в ответ, по спине пробежала сладостная дрожь. Она никогда ничего подобного не испытывала.
— Нет, не собираюсь, — согласился он и нарочито непринужденно добавил: — Вообще-то вы сами можете начать готовить, пока я приму душ. Вот и фарш. — Он достал с нижней полки холодильника закрытую кастрюлю. — Я быстро.