Четыре с лишним года. Военный дневник
Шрифт:
В газетах пишут красиво о войне на юге и ничего не пишут о нас. Я тоже ничего не могу написать, что вас бы порадовало.
Таська, даже обидно: приедет Орлова, чего она только ни посмотрела. А ваш Рябов будет вспоминать грязь и болота от Москвы до Балтийского моря.
Если ближе к жизни, то утром жарили белку. Вы не ели белок, и я могу вас уверить, что они очень вкусные. Иногда охотимся на диких коз. В смысле питания входим в норму: овцы и свиньи кончились, а чтобы они были, нужно наступление. Осталось много брюквы и моркови, вот Лёлю бы сюда, он любит «эту овощь».
Мельком посмотрели гражданских людей в небольшом городке Добеле. Интересно: городок маленький, вроде Бора,
Посылаю немецкие фотографии города Орла, это историческая ценность; чего только здесь нет из России. Карточки сохраните как документ: смотрите, как женщин сфотографировали. Вот сволочи!
20.11.44
Снег ещё не падал на здешнюю землю. Несколько дней стоял мороз, а сегодня опять дождь. Лежу в блиндаже, целый день топится печь, жара – дышать трудно, здесь ведь всё по-особенному: то целые месяцы мёрзнем, то, если есть возможность, жаримся. Ночью, к утру, температура ниже нуля опускается, а как затопят печь, то опять хоть дверь открывай. Писать абсолютно не о чем, а в газетах пишут, что доколачиваем немцев.
Вообще, живём, как в 1942 году: читаю книжки, смотрю кино, пишу письма. Несколько раз смотрел фильм «Серенада Солнечной долины». И мне захотелось встать на лыжи, как некогда, и повеселиться. Правда, от всех вас я получаю письма, в которых нет ни искорки таких желаний; выходит, попади я сейчас к вам, так и компаньона не подберу для такого мероприятия.
Орлова пишет, что они с Легочкой живут в Болгарии, оба в тылу, живут неплохо.
9.01.45
Вернулся из Горького в часть! По пути сюда я посмотрел и Резекне, и Ригу; в Резекне сходил в баню, а в Риге – в кино. Здесь у нас идёт война, снова «доколачиваем» немцев и «доколачиваемся» сами.
Живём в хорошем фрицевском блиндаже; вчера выпал снег, а сегодня опять сыро. Я второй день только и рассказываю о своей поездке домой, и люди меня слушают и понимают полностью. Фронтовики, Таська, тоскуют по дому, по теплу, по уюту, по семье, по всему тому, что вам надоело. Вам неинтересно слушать про войну, да ещё со всякими прикрасами, а здесь каждому приятно узнать, как живут и выглядят люди в городах, что на улицах и, конечно, как меня встретили дома, и как я к знакомым ходил. И каждый после думает, как бы съездил он – ведь у каждого есть кто-то дома, а у большинства родни даже больше, чем у меня, Рябова, которому вроде можно было и не ездить домой (это не мысли людей, а мои собственные). Здешние зависти не имеют, ты их, Тася, не видела, а всяким Орловым не верь, она с этим кругом людей не общалась (точнее, бок о бок не жила).
Время у нас очень неспокойное – сильно расшевелили мы осиное гнездо немцев. Теперь сами боимся: каждую ночь на стол гранаты заряженные выкладываем. После поездки домой очень не хочется воевать, но со временем привыкну.
Тася спрашивает «доволен ли я поездкой?» – очень доволен и встречу нового 1945 года буду помнить долго.
17.01.45
Ещё раз о поездке в Горький! Это можно сравнить с опьянением: пьяный делает всё не так – иногда плохо, иногда безобидно. Смотри: на завод попрощаться не сходил, ковёр не вытряс, маме ключ не сделал, а обещал. Даже книги не посмотрел, а ведь когда ехал, планировал. Я здесь об этом рассказал, и меня поняли. За 21 день самый мой нетактичный поступок – после Нового года девчонок домой не проводил. А во всём виноват Лёля: его разбудить не могли, и до сих пор он не знает, как всё нехорошо получилось.
Ну ладно, гляди на юг, Таська: как там пошло! О
20.01.45
Наконец-то в Курляндии наступила зима, правда, мягкая, но выпал снег и ходим мы в валенках. Здесь стало тихо, как в тылу. Живём в глухом сосновом лесу, кругом бегают зайцы, лисы. Я пишу, конечно, не под впечатлением этих пейзажей, а под впечатлением газет. Вроде, Таська, виден конец. Сажать картошку я не успею, а собирать есть шансы.
Вот только в глупом положении мы очутились – писать-то неинтересно, а читать-то ещё неинтереснее. Кончится война, и что мы расскажем? – разве анекдот, который про нас сочинили. Срам! Да, конец нас застанет на неинтересных рубежах, но мы смирились с этим, посрамите нас немного.
Привет всем, можете говорить, что ваш Рябов не дошёл до тех рубежей, о которых мечтал, – Пруссии.
3.02.45
В конце января была настоящая зима, всё завалило снегом, холодно было, как в Горьком, а мы мотаемся ночами вдоль фронта. Сколько сменили мест, где только не спали. А сейчас второй день идёт дождь, земля оголилась, похоже, что здесь наступает весна. При такой погоде одни неприятности: блиндажи текут, кругом грязь.
Получил открытку от Ниночки Орловой с красивым видом какого-то особняка, точнее, виллы, в которой она якобы живёт. Всё в цветах и увито виноградом. У нас здесь есть не хуже места, только нам в них жить не положено.
9.02.45
Ура! Прощай, Прибалтика с недобитыми фрицами! Мы «доколотились» полностью, солдат не осталось. Едут только штабы полков.
13.02.45
Маленький городок Лида, стоим целый день, светит яркое солнышко, чувствуется весна. Ходили по городу: везде прошла война. Разбитый вокзал, сгоревшие дома, на путях искорёженные паровозы, а на полях, по дорогам стоят мёртвые сгоревшие танки; и сколько же их стоит на земле Латвии, Литвы и бывшей Польши.
Я не писал о Литве. Посмотрели Вильнюс (это за войну четвертая столица), город как город, а вот сама Литва как российская деревня, только с хуторами – хаты в три окошка, крыши из соломы. В Западной Белоруссии пошли большие деревни, и полилась родная самогонка.
14.02.45
Барановичи! Всё разбито, стоит остов когда-то красивого вокзала. Город разрушен. Четвёртый год одно и то же на протяжении десятков тысяч километров. Перед глазами прошли Вильнюс, где в прошлом году был окружён немецкий гарнизон, Лида – где 25 июня 1941 года погибли наши земляки – пропала горьковская дивизия, Молодечно – в прошлом году в боях за Белоруссию сюда прорвались наши танки в глубокий тыл к немцам.
15.02.45
Город Лунинец, и Белоруссия позади. Проехали знаменитые Пинские болота, они напомнили мне Приаральские Кара-Кумы: ни жилья, ни животных, только птицы летают. Поезд идёт сотни километров, а кругом всё зелёный ковёр, что сливается с горизонтом, лишь где-то виднеются карликовые берёзки. А сколько красивых мостов лежит в воде бесчисленных здешних речек.
Проехали Сарны, и началась Украина с её белыми мазанками и пирамидальными тополями. Родные уютные леса, кажется, остались позади, и начались бесконечные поля. Снега уже нет, мы едем к солнцу. В Литве шли дожди, в Белоруссии шёл снег, а сейчас и его нет.