Четыре туберозы
Шрифт:
Получив тяжёлое ранение (вернее контузию), в марте 1915 г. С. А. Соколов попал в германский плен, где более двух лет содержался в лагере для военнопленных офицеров, в котором находился вместе с будущим советским маршалом М. Н. Тухачевским. Здесь были написаны стихотворения, впоследствии составившие раздел «Лирика плена» третьего поэтического сборника «Железный перстень». В августе 1918 г. после заключения Брестского мира он был освобождён и доставлен в Москву, откуда в солдатской форме бежал на юг России, так как в Москве бывшему офицеру становилось небезопасно. С весны 1919 г. по март 1920 г. работал в литературно-политическом пресс-бюро при Отделе Пропаганды Добровольческой армии вместе с А. М. Дроздовым и А. Ветлугиным, сотрудничал в газете «Жизнь», выходившей в Ростове-на-Дону. Будучи редактором агитационных газет Добровольческой армии, в их печати выступал как идеолог Белого движения, лично написав около 40 статей. В декабре 1919 г. в Ростове-на-Дону совместно с известным художником Е. Е. Лансере выпускал журнал искусства и литературы «Орфей», единственный в своём роде на территориях Добровольческой армии. В марте 1920 г. С. А. Соколов эвакуировался из Новороссийска в Константинополь, оттуда перебрался в Париж, где писал статьи для парижской газеты «Общее дело» и пражской газеты «Русское дело».
Ещё во времена «Грифа» он увлекался спиритизмом и проводил совместную практику соответствующих сеансов вместе с Н. И. Петровской, А. А. Лангом и некоторыми другими «аргонавтами» [30] .
Этим
30
Подробнее об этом см. в кн.: Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. Исследования и материалы. М., Новое литературное обозрение, 1999.
31
Брачев В. С. Религиозно-мистические кружки и ордена в России (1900–1917 гг.) / Масоны в России — от Петра I до наших дней. Глава 17. СПб., Стомма, 2000.
32
Берберова Н. Н. Люди и ложи. New York, 1986.
Весной 1922 г. С. А. Соколов переехал в Берлин, где возглавил издательство «Медный всадник», в котором в том же году вышел его третий сборник стихов «Железный перстень», ставший последним и включивший стихотворения 1914–1922 гг. Название сборника может объясняться тем, что железный перстень представляет собой один из масонских символов, в контексте одноимённого стихотворения, открывающего эту книгу, могущий означать, по-видимому, некое преемство. Здесь же, в «Медном всаднике», вышел одноимённый альманах под редакцией С. А. Соколова. Платформа издательства заключалась в «объединении русских писателей национального настроения, принявших достижения мировой культуры, но рядом с этим не угасивших в себе пламень русского духа и верящих в его неистребимость и преемственное торжество в веках. Отрицая и осуждая кровавый коммунистический режим, поработивший нашу родину, „Медный всадник“ служит русскому делу, стремясь живым художественным словом укрепить в душах бодрый национальный дух и веру в конечную победу русской России» [33] . В эти последние два года С. А. Соколов печатался также в журнале «Русская мысль» и в «Русском Сборнике».
33
Цит. по тексту рекламного листа в альманахе «Белое дело». Материалы, собранные и разработанные бароном П. Н. Врангелем, герцогом Г. Н. Лейхтенбергским и светлейшим князем А. П. Ливеном. I. Берлин, 1926.
О. А. Платонов [34] и А. И. Серков [35] отмечают, что в Берлине С. А. Соколов стал «владельцем» русской эмигрантской ложи «Великий свет Севера», открытой в январе 1922 г., на несколько дней позже открытия ложи «Астрея» в Париже. В ней он занимал пост первого заместителя Досточтимого Мастера с 1927 по 1931 г. Также в рамках этой ложи он выступал с лекциями по оккультизму. А. И. Серковым [36] приводится подробный очерк судьбы С. А. Соколова в этой ложе: крайне правое крыло ложи составляли монархисты, тогда как С. А. Соколов в то время придерживался более умеренных взглядов, которые, однако, с каждым годом становились всё более правыми. Членом ложи «Великий свет Севера» сделался и брат С. А. Соколова Павел, также являвшийся писателем и автором книги «Круги Судьбы». Братья Соколовы возглавили «консервативную группу» ложи. По рекомендации С. А. Соколова в эту ложу были приняты многие эмигрировавшие писатели, в частности, философ И. А. Ильин. 8 ноября 1922 г. в Берлине было создано литературное Братство круглого стола. Затем, 12 ноября 1922 г., часть литераторов из литературной группы «Веретено», в связи с несогласием с её просоветскими настроениями, перешла в возглавлявшееся С. А. Соколовым издательство «Медный всадник» и в существовавший при нём «тайный» антибольшевистский литературный кружок. В 1923 г. заседания этой литературной группы проходили в помещениях Русского национального союза и Русского национального студенческого союза.
34
Платонов О. А. Тайная история масонства 1731–1996. М., Родник, 1996.
35
Серков А. И. История русского масонства. М., Издательство имени Н. И. Новикова, 2000.
36
Серков А. И. Масонская ложа «Великий свет Севера» и русские писатели (1922–1933 гг.).
В связи с изменением политического и финансового климата в Германии русские эмигранты начали разъезжаться. 10 марта 1932 г. С. А. Соколов покидает ложу «Великий свет Севера», объяснив своё решение тем, что сведения о его участии в ложах просочились в печать, и тем, что усилия масонства по борьбе с «красной угрозой» недостаточны. Между тем, А. И. Серков объясняет выход С. А. Соколова из ложи тривиальной боязнью преследований со стороны национал-социалистов. Однако, это лишь часть истины. А. И. Серков же рассказывает, что в январе 1933 г. ложа «Великий свет Севера» в знак протеста против попытки своей Великой Ложи (Трёх Глобусов), преобразовавшейся в Национальный христианский орден Фридриха Великого, «занять примирительную позицию по отношению к расизму» приостановила работу, а 10 апреля официально заявила о прекращении своей деятельности. Между тем, уже в это время С. А. Соколов в рамках деятельности БРП, о которой будет сказано ниже, публикует свои прокламации, приветствующие приход к власти национал-социалистов. Сопоставляя сведения, можно предположить, что в этом вопросе он разошёлся со своей ложей, чем и объясним его упрёк масонству в недостаточности усилий по борьбе с большевизмом. Однако масонское прошлое действительно не позволяло С. А. Соколову задерживаться в Германии. Возможно, он и был бы рад примкнуть к национал-социалистам, но недавняя масонская деятельность, от которой он на этот раз отошёл навсегда (что лишний раз подтверждает наши догадки относительно его разочарования в масонстве), перекрывала ему этот путь.
Параллельно своей масонской деятельности в 1921 г. С. А. Соколов вместе со многими другими именитыми реваншистами, в число которых входили донской атаман генерал П. Н. Краснов, основоположник
В связи с праворадикальными воззрениями «брата № 1» и его руководством БРП разворачивается второй уровень маргинализации С. А. Соколова. В советское время его предали забвению, и по сей день о нём вспоминают редко. На этом фоне «беспамятства» показательна статья О. Будницкого «Братство Русской Правды — последний литературный проект С. А. Соколова-Кречетова» [37] , пусть робкая и осторожная, но изобилующая интереснейшими фактами как о политической деятельности С. А. Соколова, так и о подрывной деятельности его наводившей тень на плетень организации. Однако приводимые факты интерпретируются автором статьи как почти полная фальсификация, как вымышленные едва ли не самим С. А. Соколовым, а потом публиковавшиеся в газетах сводки с мест диверсий «братчиков». В этом же очерке приводятся стихотворные и публицистические тексты С. А. Соколова, приветствующие приход к власти в Германии национал-социалистов [38] в начале 1930-х гг.
37
Новое литературное обозрение, 2003, № 64.
38
См. также публикацию подобных источников в ж. «Европеецъ», 2012, № 1 (с. 55–58).
В конце жизни С. А. Соколов отошёл и от политической деятельности, посвятив себя изучению истории Византии. В 1934 г. он снова поселился в Париже, а 14 мая 1936 г. скончался в больнице от опухоли мозга и был похоронен на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа.
С 1902 г. вместе с С. А. Соколовым в кругах символистов начала появляться его молодая жена и помощница — «Грифиха», как её иногда называли, или же «русская Кармен» — Н. И. Петровская (1879 (по её собственной «версии», 1884) — 23 февраля 1928). Она была дочерью чиновника и окончила курсы стоматологов. «Я по профессии ещё зубной врач. Из ложного стыда потом это тщательно таила от всех… даже самой это хотелось забыть» [39] . Стала известна как писательница, литературный критик, хозяйка литературного салона, очеркистка и переводчица. В дальнейшем печаталась в символистских изданиях «Весы», «Золотое руно», «Русская мысль», альманахе «Перевал», газетах «Утро России», «Голос Москвы», «Руль», «Новь» и др. Её перу принадлежат переводы романа французской поэтессы и писательницы-символистки Л. Деларю-Мардрюс «Исступлённая» [40] и «Приключений Пиноккио» К. Коллоди [41] . Из разрозненных сведений можно предположить, что изредка она писала и стихи [42] .
39
Письмо Ю. И. Айхенвальду от 29 июня 1927 г. // Минувшее. Вып. 8. М., 1992 (с. 133–134).
40
Москва, Кн-во «Польза» В. Антик и К°, 1911.
41
К. Коллоди. Приключения Пиноккио. Перевод с итальянского Н. Петровской. Переделал и обработал А. Н. Толстой. Изд. Акц. О-ва «Накануне». Берлин, 1924. Об этом подробнее см. ст.: Петровский М. С. Что отпирает золотой ключик? (Сказка в контексте литературных отношений) // Вопросы литературы, 1979, № 4.
42
«Красавицей Нина не была, стихи писала посредственные…» / Воронин А. Декадентская история // Газета «Маяк» Пушкинского муниципального района Московской области.
Вместе с мужем Н. И. Петровская была близка символистскому кружку «Аргонавты», считавшему своих участников «единственными московскими символистами среди декадентов». В отличие от многих современников, создававших для окружающих свой образ (наиболее ярко это, возможно, проявилось в фигуре В. Я. Брюсова), Н. И. Петровская отличалась врождённой экзальтированностью и с ранних лет чувствовала себя наделённой обострённым мистическим чутьём. Очевидно, более трезвым и практичным современникам она казалась несколько истеричной, а возможно и помешанной. Кроме того, пренебрежительное отношение знаменитых и состоявшихся авторов Серебряного века к своим маргинальным младшим современникам можно объяснить и тем, что если первые примерно исполняли принятую на себя роль, но, так сказать, не позволяли себе забываться, то для вторых эта роль оказывалась не ролью вовсе, а образом жизни и мысли, разыгрываемым не только на публике, а и в повседневности.
В частности, З. Н. Гиппиус (тогда ещё под псевдонимом А. Крайний), через несколько лет сама сотрудница декадентского журнала «Весы», выпускавшегося издательством круга В. Я. Брюсова «Скорпион», в статье 1903 г. «Два зверя» [43] упрекает в банальности некую юную писательницу-декадентку из альманаха «Гриф», чьего имени он(а) не указывает, однако догадаться, о ком идёт речь, не представляет затруднений: «Вот рассказ „Осень“ — дамы-декадентки. Будь рассказ напечатан в „Ниве“, „Севере“ — никому бы и в голову не пришло, что тут „новая сила“ стремится к „неизведанному“. Вот послушайте: „Он — был молод, ещё верил в любовь“, „сладко благоухали липы“, „но скоро липы отцвели“, „настали серые дождливые дни“, „какая-то мучительная тоска прокралась ему в душу“, и когда она спрашивала: „ты любишь меня?“ — он уже „улыбался безжизненной улыбкой: твои поцелуи лгут“… „а ветер глухо хохотал над человеком, который поздней осенью тоскует о весенних цветах“. И кончено. Точка. Над этой осенью не захохочут даже присяжные рецензенты, считающие своим долгом над декадентами хохотать. Увы, печать проклятия, банальности лежит и на самых даровитых, „старых“ декадентских писателях» [44] . Ещё в 1914 г. издательство «Гриф» готовило к выпуску вторую книгу рассказов Н. И. Петровской «Разбитое зеркало», однако ей так и не суждено было состояться, и думается, не только в связи с отъездом автора за границу и упразднением издательства перед войной, а и в связи с тем, что это попросту не представляло ни для кого интереса.
43
Т. е. «Скорпион» и «Гриф».
44
Антон Крайний (З. Гиппиус). Литературный дневник. 1899–1907 гг. СПб., 1908 г.