Четыре жизни академика Берга
Шрифт:
Выручило радио. В то время начали действовать станции, дающие радиосигналы времени: работали станции в Париже, на Эйфелевой башне, в Германии — Норддейх, Науэн и Эйльвезе. Все они были для того времени очень мощными — до 20 киловатт. Сигналы времени, конечно, предназначались для своих кораблей, но пользоваться ими могли все, кому удавалось их принять. Сигналы передавались ночью, в 12 часов, на очень длинных волнах. Берг и Ефремов начали охотиться за этими сигналами. Что это была за изнурительная работа!
При помощи антенны и приемника Е-8 эти сигналы можно было принять, только всплыв на поверхность и подняв мачту. Но при всплытии обычно работают дизели, что необходимо для зарядки аккумуляторов. Лодку на
Но лодка не просто затихала, у нее, как у всякого зверя, притворившегося мертвым в минуту опасности, были особенно обострены все чувства. Каждую секунду она готова была ощериться «когтями» и «клыками» или укрыться под водой. А немецкие сторожевые корабли, тральщики, эсминцы, гидросамолеты, «цеппелины» охотились за лодками именно ночью, когда они всплывали для зарядки аккумуляторов и вентиляции, и именно в тех районах, где не было минных заграждений. Поэтому два-три часа на поверхности моря, часто в весьма свежую погоду были для команды очень напряженными. Сколько раз лодка поспешно уходила в глубину, сколько раз гнулась при этом телескопическая мачта, рвалась антенна. Берг и Ефремов, конечно, не успевали их убрать, и лодка погружалась с поднятой мачтой. И следующей ночью, вместо того чтобы вести радиоприем, Берг и Ефремов ползали по поверхности лодки с плоскогубцами и молотками и срочно восстанавливали свое многострадальное хрупкое хозяйство.
Папалекси и Ренгартен нашли выход из положения. По их рекомендации на русских подводных лодках были установлены стационарные рамочные радиосети. Берг тотчас соорудил такую антенну на Е-8. Теперь удавалось принимать сигналы времени без подъема телескопической мачты. Однако возникли новые затруднения. Слышимость стала намного хуже, трудности приема удесятерились. Требовалось большое искусство и опыт, чтобы поймать слабые, тонущие среди помех позывные Науэна и Парижа.
Но радиотехника не стояла на месте. Теперь вместо кристаллических детекторов она могла предложить стеклянные лампы, наполненные газом. Они носили устрашающее название — гетеродин — и светились таинственным голубоватым светом. Гетеродин принимал радиосигналы только тогда, когда радист устанавливал правильный режим работы, то есть умел подобрать нужное напряжение и ток, протекающий через лампы. В противном случае лампы упорно хранили молчание. На языке инструкции это описывалось так: чтобы добиться работы в наиболее чувствительном режиме, надо найти перегиб на ломаной анодной характеристике газонаполненных ламп. А этот перегиб — место рабочей точки лампы — почему-то все время менял свое положение. Причем в отличие от кристаллического детектора отыскание рабочей точки требовало не чистого везения, а долгих, кропотливых, систематических измерений.
Бергу и Ефремову после упражнений с поисками чувствительной точки на детекторе это казалось легкой задачей. Ефремов манипулировал с лампой, а Берг слушал в наушниках, ожидая сигнала, чтобы проверить хронометр. Им было по двадцать три, они обладали настойчивостью, а может быть, им просто везло. Во всяком случае, Е-8 ухитрялась еще долго ходить невредимой среди минных полей, не раз оставляя в дураках охотившихся на нее немцев.
— Я очень благодарен немцам за хорошую работу Науэнской станции и французам за передачи с Эйфелевой башни. Они помогли мне сохранить жизнь и проникнуться уважением к радиотехнике, — смеется Берг.
К навигации 1917 года Берг подготовился более солидно.
Занимаясь в штурманских классах в Гельсингфорсе зимой 1916/17 годов, он ближе ознакомился с радиотехникой, изучил основы теории и научился искусно манипулировать с новой аппаратурой.
Если можно говорить о том, что Бергу везло, то больше всего ему везло во встречах. Преподавателем радиодела в штурманских классах был Меньшиков, автор одного из первых учебников радиотехники. Увлеченный своим делом, он организовал специальный радиотелеграфный класс, очень хорошо для того времени оборудованный. Меньшиков умел передать слушателям долю своей увлеченности. Солидную порцию ее воспринял и Берг. Лучшей школы радио в то время не было. Берг получил прекрасную подготовку. Теперь он мог уверенно осуществлять прием сигналов времени в открытом море, даже в свежую погоду, в полупогруженном положении лодки, со спущенной мачтой, на изолированную рамочную антенну. Это был высший класс для 1917 года.
ОТ КОМПАСА К РАДИОПЕЛЕНГАТОРУ
Подводная лодка Е-8 была для Берга не только школой практического радиоприема, но и магнитной лабораторией, где, как мы уже знаем, он интенсивно продолжал исследования девиации магнитных компасов. Здесь, естественно, слилось его новое увлечение радиотехникой с уже освоенной теорией и практикой борьбы с девиацией компасов.
Возросший опыт помог ему сделать следующий шаг в освоении радио. Оказалось, что рамочная антенна, имеющая вид прямоугольной рамки или круглого обруча, на который намотаны витки медной проволоки, обладает интересным свойством. Она чувствует направление на радиопередатчик. Когда плоскость рамки совпадала с направлением на передатчик, слышимость была максимальной. Стоило рамке чуть повернуться — звук ослабевал, а когда ее плоскость оказывалась перпендикулярной к направлению на передатчик — звук пропадал вовсе. Таким образом, вращая рамку и наблюдая за силой приема, можно было по пропаданию звука очень точно определить направление, по которому приходят радиоволны, а значит, направление от места приема к радиостанции.
В этом ощущалась полная аналогия с магнитной стрелкой. Только магнитная стрелка показывает на север, а «радиострелка» — на береговую радиостанцию. Конечно, Берг не преминул воспользоваться этим своеобразным пеленгатором.
Правда, изолированная рамочная антенна на Е-8 была наглухо закреплена на корпусе лодки, и вращать ее можно было, только поворачивая саму лодку. Легко представить себе, сколь трудоемок и длителен был этот процесс. Но, желая проверить показания магнитного компаса, командир Е-8 при каждом удобном случае позволял штурману брать радиопеленг.
И Берг, определив направление на два известных ориентира — север и береговую радиостанцию — и применив несложную тригонометрию, давал точные координаты своей лодки.
Казалось бы, идеал. Но Берг был неудовлетворен. Как из-вестно, любое достижение рождает новые требования, а, следовательно, новые затруднения.
Чем же был недоволен Берг и другие штурманы, получившие в свое распоряжение радиопеленгаторы? Тем, что замечательные свойства радиопеленгатора проявляются лишь «в чистом поле». Корабль им мешает! Металлический корпус корабля и другие крупные металлические предметы мешают радиопеленгатору почти так же сильно, как компасу.
«Естественно, окружающие радиопеленгатор металлические массы корабля играют роль экрана для приходящих радиоволн, — размышлял штурман. — Металл отражает радиоволны, как зеркало отражает свет. И часть отраженных волн падает на антенну радиопеленгатора, установленную над металлическим корпусом корабля… Таким образом, в радиопеленгатор попадает не только радиоволна, пришедшая непосредственно от передатчика, но и радиоволна, отраженная (как говорят, переизлученная) самим кораблем. Эта лишняя волна — источник ошибки. Она сбивает прибор с толка — заставляет давать ложные показания».