Четырехкрылые корсары
Шрифт:
Именно это делал, именно так работал и Тинберген с филантами.
Вот и оса. Черная точка на синем небе приближается. Она начала уже снижаться, но вдруг повисла в воздухе, стала кружить, опустилась ниже, вновь метнулась. Она словно признавалась: изменившаяся обстановка вызвала у нее замешательство.
Бедняга несколько раз приземлялась, начинала рыть песок в разных местах, но безуспешно, хотя и была совсем недалеко от верной точки. В конце концов она бросила добычу и уже с пустыми ножками снова занялась поиском. Принималась рыть участок и в одном и в другом месте, пока (похоже, то была чистая случайность!) не нашла дорогу к себе.
И что же дальше? Филант деловито вернулся к
Оса не забыла о брошенной добыче!.. И не особенно металась, разыскивая ее…
Скрывшись в норке, филант словно медлил. А когда, вынырнув, взлетел, Тинберген с часами в руках убедился: филант совершает свои круги дольше обычного, со всех сторон подлетает к участку, то отдаляясь, то приближаясь.
Через час с лишним тот же филант — он опознан по цветной метке — вернулся с добычей, приземлился прямехонько к входу. Никаких поисков, ни тени колебании.
Лишенный привычных примет участок уже нисколько его не смущал. Филант подлетел к нему вполне уверенно.
Теперь можно было потянуть нить клубка дальше. Раз филант запоминает приметы вокруг хода в гнездо, значит, можно приманить его ложными приманками на неверное место!
Наметив возле одного гнезда ровную площадку с небольшим количеством особенно хорошо заметных прутиков в соломин на поверхности. Тинберген дождался, когда хозяйка гнезда отправилась на промысел. И пока филант летел до пустоши и охотился на вереске, высасывая мед с язычка пчелы, Тинберген перенес все прутики и соломинки сантиметров на 30 в сторону.
Охотница вернулась, и Тинберген ликовал, наблюдая, что она опускается на землю не у входа в гнездо, а там, где были выложены приманившие ее ориентиры.
Несколько раз повторялся опыт. И всякий раз филанты послушно совершали посадку возле вех на неверном месте.
Но вот вехи вновь перенесены на старое, «правильное» место, и филант проходил прямехонько к себе домой.
Продолжение опытов Тинбергена. Слева — вход в нору филанта окружен кольцом из сосновых шишек: филант безошибочно приземляется в центр кольца; кольцо из шишек перемещено чуть о сторону от хода (он виден слева а углу, и оса опускается по-прежнему в центр кольца, то есть на неверное место… Справа — филант приучен летать в центр круга и продолжает это делать, хотя теперь круг выложен не из шишек, а из камешков, да еще на неверном месте, а ход в гнездо обрамлен треугольником из сосновых шишек.
…Теперь все созрело для следующей серии опытов.
Дождавшись, когда филант, вернувшись с пчелой, скрылся в подземелье. Тинберген окружил выход кольцом из шестнадцати крупных сосновых шишек. Вынырнув на свет и обнаружив незнакомую обстановку, хозяйка дома стала бегать взад и вперед, взмыла, покружила над площадочкой, наконец, улетела. А когда вернулась, опустилась в центре, как раз перед ходом в гнездо.
Несколько раз повторялось испытание, и каждый раз осы сдавали его на «отлично».
Не только филант, но и другие осы, покидая гнездо, совершают над ним круговые полеты, во время которых «топографическая способность» засекает окружающие приметы. На рисунки схематическая зарисовка круговых полетов вокруг хода, совершаемых самкой одного из сфексов.
Они с первого раза запоминали кольцо сосновых шишек вокруг хода. Но едва Тинберген сдвинул круг в сторону, некоторые стали проваливаться на экзамене. Почему некоторые? Оказалось, даже хорошо заметные крупные шишки, появившиеся недавно, не всеми осами запоминались так же надежно, как давно разбросанные на участке хотя бы и мелкие приметы. Требуется повторить урок, чтоб его усвоили. Так, Тинберген столкнулся с явлением, которое отметил уже Фабр: осы различаются между собой по способности усваивать уроки, по «сообразительности»!
Тинберген между тем проверял филантов и более суровыми способами: у одних отстригал усики, у других покрывал темным лаком глаза, для третьих осложнял экзамен, вводя новые условия. То выкладывал на площадке рядом со зрительными приметами ароматические — надушенные сосновым экстрактом — дощечки (что позовет филанта сильнее: вид или запах?); то круг из темных сосновых шишек заменялся кругом из серых камней (что позовет филанта сильнее: форма или цвет?); то, делая круг из камней, использовал крупные, но похожие на шишки, которыми их заменили, то выкладывал такой же круг из мелких камней (опознает ли филант знакомый размер примет?). Ответы свидетельствовали: не обоняние, не осязание, а только зрение управляет ориентировкой ос, возвращающихся домой.
Далеко не всякий предмет может служить для филанта зовущей наземной вехой. Потребовался тщательный допрос, прежде чем это стало ясно. Вокруг хода в гнездо по-разному разложены полоски цветной бумаги. Перебраны все цвета радуги, изменяется число раскладываемых листков. Подсчет числа верных и неверных приземлений говорит: как бы отчетливо ни выделялись на песке три цветных треугольника, для ос они сигнального значения не имеют. Похоже, такого количества осы вообще не воспринимают, вроде это для них ничто, ноль. Сколько бы ни пролежали вокруг хода в гнездо три цветных листка, осы не замечали их ни там, ни на другом, новом месте. Но уже четыре таких же листка быстро запоминались.
А что, если окружить гнездо кольцом из чередующихся плоских дисков и обычных сосновых шишек? Разложить их поначалу через один: диск, шишка, диск, шишка…
А когда осы попривыкнут к такому кольцу… Но многие осы не узнавали его. Тогда для опытов стали отбирать только «способных». Тинберген выкладывал для них на равном расстоянии от гнезда на пустых, фальшивых площадках два кольца: одно из плоских дисков, второе из шишек. Приманка словно бы раздваивалась, и филанты должны были продемонстрировать, какая заметнее: округлая, плоская или выпуклая. Шишки оказались приметой гораздо более надежной, чем бумажные прямоугольники.
Шаг за шагом выяснял Тинберген, какие другие приметы предпочитаются филантами: светлые или темные, мелкие или крупные, гуще или реже расположенные, одного цвета с фоном или резко отличные от окраски фона… Допрос на осодромах продолжался, и число полученных ответов возрастало с каждым годом, точнее, с каждым летом.
И эти проверки, и множество других — о всех нет возможности рассказать — помогали раскрыть поведение ос, вернувшихся домой.
Но как же находят осы вереск? И как добираются домой с вересковой пустоши, расположенной довольно далеко?