Четырнадцатое, суббота
Шрифт:
Девчонка смущенно хихикнула и скрылась, захлопнув дверь. Через некоторое время вошла Марфа, неся чугунок с дымящейся картошкой, присыпанной укропом
– …ступай, Матрена, - говорила она, заканчивая, видимо, разговор с девушкой.
– И не забудь: по полной луне перевяжи на ночь волосом и накрой черным платком. Наутро - как рукой все снимет. Ну, ступай! Вот, кушайте, гости дорогие, чем Бог послал - со мной переслал.
Конец реплики был уже адресован нам. Она поставила чугунок на стол, принесла еще огурцы свежие, огурцы соленые, грибочки и сало.
– Эх, закусон пропадает, - посетовал я, жалея о том, что оставил у бабки в избе командорову флягу.
Но Лешек оказался предусмотрительнее меня. Из недр своего рюкзака он извлек знакомую мне баклажку. Надеюсь, вы не забыли о ее чудесном свойстве никогда не оставаться сухой. Как умудренный опытом человек, я предупредил:
– Только по ма-а-аленькому глоточку!
– По большому, - не согласился со мной Вольф.
– Хорошо, по ма-а-аленькому большому глоточку.
Глава 5. ВПЕРЕД, К АЛМАЗНОЙ ДОЛИНЕ 2.
Печь, ввиду наличия отсутствия дров, уже много дней топилась соломой А потому кирпичи к утру остывали и уже не грели тело, а наоборот, тянули тепло из него. Проснувшись и поворочавшись с богу на бок, пытаясь согреться, Лева Зайцев решил, что пора вставать, но не спешил открывать глаза, оценивая обстановку в доме. Обстановка подсказывала ему, что все уже на ногах и, кажется, позавтракали. Без него. Даже не удосужились разбудить.
Спрыгнув с печки, он увидел еще сидящих за столом детишек. Мать их, то есть свою жену, Лева в избе не обнаружил, значит вышла во двор. Сев за стол, он потрепал ребятишек по головам, подмигнул им и улыбнулся. Изобразив рукой человечка, пальцами зашагал к чугунку, стоявшему в центре стола.
– Топ-топ, ну-ка, ну-ка, посмотрим, что тут папке есть покушать. Папка у нас голодный, как лев! Р-р-р!
Дети засмеялись. Скинув крышку с чугунка, Лева убедился, что он пуст. В горницу вошла жена. Прошла мимо него, как мимо пустого места, делая вид, что не замечает.
– Мусик, а где же завтрак?
– возмущенно протянул Лева.
– А где деньги?!
– Будут деньги, ты же знаешь, зарплату задерживают…
– Вот получишь, тогда и позавтракаешь, пообедаешь и поужинаешь!
– В огороде ничего, что ли, не растет, корова, что ли, не доится?
– А то не знаешь! Капусту всю почти поели - из незрелой все лето серые щи варила. Хоть чуть-чуть на закваску оставить! Огурцы, вот, последние сняла солить. Репу не дам, хоть она пусть дозреет. Молоко - детям, остатки продаю, надо же и пастуху заплатить, соль, мыло покупать надо. Хочешь есть - иди, вон, морковки надергай, да грызи. Ты же у нас Зайцев!
– Я - Лев!
– Ах, подумайте! Мясо, значит, ему надо. Так иди и заработай! Срам какой, сборщик налогов - и без гроша ходит. Детей нечем кормить, слыханное ли дело?!
– То есть как это: без гроша? А по весне три рубля золотом кто принес? А колец зачем ты столько накупила, у тебя что, двадцать четыре пальца? А жемчуга - вона, шкатулка целая!
– Это на черный день! Мало ли, а вдруг война? Настанет черный день, а мы совсем голые. А ты уж постыдился бы. Вон, в Нидвораеве, жена сборщика налогов - в парче, да в атласе, да в мехах! В бричке ездит, сапоги сафьяновые носит. Да у них, что ни день - зарплата… Боятся селяне, вот и несут. А ты у меня? Тьфу, глаза б не глядели!
– Ну завелась, закипела!
– возмутился Лева.
– Ну, пойду, ну и заработаю. Что я могу сделать, если деревня наша - голытьба одна! Что я, к деду Парфёну за бабками пойду? Он как последнюю старуху свою схоронил, так сам по дворам махорку стреляет.
– К Марфе вчера на постой три молодца залетели. С виду не бродяги, небось и ендрик серебром заплатили. Она знаешь, Марфа-то, своего не упустит. Вот и пусть уважает, пусть делится.
– Ну ладно, пойду, не шуми только, - сказал Лева, надевая форменный китель.
Мы проспали часов до семи, что называется, без задних ног. Когда проснулись, было слышно, что Марфа уже шебуршится на кухне. Она принесла нам в огромной сковороде яичницу из дюжины яиц с салом, краюху свежего хлеба, масло и молоко. Позавтракав с чувством и расстановкой, мы сложили свои монатки, расплатились с Марфой и собирались уже распрощаться, как тут в горницу без стука ввалился какой-то детина в форме неизвестного мне рода войск.
– Привет, Марфа!
– пробасил он.
– Ну, здравствуй, Лев. Зачем пожаловал?
– Ты чего же… это… налоги-то не платишь?
– Сдурел, али как? Белены, что ли, объелся? Какие налоги, очумела твоя голова?
– Обычные!
– пришелец повысил голос.
– Сама знаешь! Давай, давай плати быстро, а не то…
Он покосился на нас. Так, вот, значит, и рэкетир подвалил. Ясненько. Я уже было приготовился сделать телодвижение, чтобы показать ему, где Бог, а где порог, но Вольф остановил меня, говоря взглядом, мол сами разберутся.
– Не то что?
– Марфа подбоченилась, приняв позу сахарницы.
– Ты, Левушка, смотри, не зарывайся! Я по весне все налоги выплатила до полгрошика! Теперь осени жди, соберем урожай, вот и приходи тогда. На базаре я не торгую, прачкой не подрабатываю А подсобное хозяйство налогом не облагается, не наложил еще на него лапу ваш Бэбэ!
У сборщика налогов глаза округлились, в них выступил испуг. Было заметно, что и мои попутчики слегка струхнули.
– Ч-ч-щ! Не Бэбэ, а Великий волшебник, Маг и Чародей…