Чик Боудри — техасский рейнджер
Шрифт:
— Я — Ли Карнс, владелец ранчо, — сказал крупный мужчина, когда они уселись. — Моего управляющего звали Берт Рейми, он поехал в город, чтобы положить в банк деньги за продажу скота. Он убежал с ними. С пятнадцатью тысячами долларов.
Девушка с отчужденным, испуганным лицом принесла кофе. Она была симпатичной, несмотря на текущие по ее щекам слезы. Чик торопливо отвернулся, чтобы не смущать ее.
— Все деньги были ваши? — Боудри как бы между прочим оглядел комнату. Она показалась ему на удивление аккуратной. Сковородки были начищены до блеска, однако сам Карнс аккуратностью не отличался.
— Рейми
Дверь открылась, и вошел высокий, стройный молодой человек. Он был ярко одет во все новое, однако его кольты в поношенных кобурах не выглядели новыми.
Карнс кивнул ему.
— Марк Де-Грасс, мой новый управляющий. Это Чик Боудри, Марк.
Де-Грасс быстро посмотрел на Боудри. Это был взгляд человека, оценивающего противника перед дракой, и вместе с настороженным интересом к Чику пришло понимание того, что Де-Грасс — один из тех любителей стреляться, которые не выносят соперников и всегда должны быть первыми. Он не раз встречался с людьми такого типа, они всегда были опасны.
Де-Грасс уселся за стол и взглянул на девушку.
— Тебе лучше поесть. Если ты умрешь с голоду, твой отец все равно не вернется.
Боудри вопросительно посмотрел на Карнса, и владелец ранчо сказал:
— Это Карен Рейми, дочь Берта. Очень переживает случившееся.
— Он давно уехал? — Боудри не хотелось задавать вопросы при Карен, ведь девушка была так огорчена, но ему необходимо было получить ответы на все вопросы.
— С неделю назад. До Команчи езды всего один день. Берт отправился один. У нас не было причин ждать беды, потому что никто не знал, что он едет с деньгами. Когда Берт не вернулся, мы отправились в город и узнали, что он там не появлялся. Похоже, просто удрал.
— Вряд ли он мог уехать и бросить дочь!
— В том-то все и дело, — сказал Карнс. — Она не его дочь. Его жена подобрала ее и вырастила, а после смерти жены девчонка висела у него на шее.
Карен Рейми с упреком подняла глаза.
— Он не считал меня обузой, а я относилась к нему, как к родному отцу! Я никогда не поверю, что он убежал! Мне кажется, его убили! Наверняка кто-то знал, что он вез деньги!
— Ну, ну, родная! — Карнс протянул к ней руку. — Не плачь, о тебе позаботятся.
Она вскочила на ноги с горящим взором.
— Спасибо, я сама о себе позабочусь! Я поеду в Команчи и найду работу! Или… — ее глаза увлажнились и устремились на Де-Грасса, — я поеду в Эль-Пасо!
Губы управляющего сжались. То, как он посмотрел на нее, не обещало ничего хорошего. Боудри прихлебывал кофе и слушал. Здесь что-то бурлило под внешне спокойной поверхностью, происходило что-то странное. Почему Де-Грасс так необычно среагировал на слова Карен об Эль-Пасо?
Резко повернувшись, она убежала в комнату, которая, очевидно, принадлежала ей, и некоторое время мужчины ели в молчании.
— Я ее не виню, она ведь так расстроена, — мягко сказал Карнс. — Между прочим, она может жить здесь. Она симпатичная девушка, вряд ли можно сыскать здесь лучшую жену.
Марк Де-Грасс не мигая смотрел на Карнса с плохо скрытым презрением.
— Кто-нибудь еще знал, что он вез деньги? — спросил Боудри.
— Должно быть, Эл знал, — сказал Де-Грасс. — Он один из наших ковбоев и стоял на улице, когда Ли принес Берту мешок с деньгами.
После ужина и нескольких вопросов Карнс и Де-Грасс сели на ступеньки и завели негромкий разговор. Чик прохаживался по двору, ничего не упуская из виду. Если судить по состоянию построек, все говорило о том, что на ранчо поддерживался хороший порядок. А если вспомнить о внешности Карнса, то Боудри был готов поставить десять к одному, что делами на ранчо заправлял Рейми.
Ковбоям, казалось, Рейми нравился, но с Боудри они говорили с неохотой. Даже Эл Конвей, парень с твердым лицом, узким подбородком и злыми глазами. До тех пор, пока Боудри не упомянул о намерении Карнса взять девушку в жены.
Эл с отвращением сплюнул в пыль.
— Если она за кого-то и вышла бы, то скорее за этого гада ползучего Де-Грасса!
Один из ковбоев рассмеялся, но добавил:
— Лучше попридержи язык, Эл. Ты не выстоишь против него с револьвером, а он чертовски раздражительный!
— Я его не боюсь. — Эл говорил спокойно, и Боудри подумал, что хотя Эл, похоже, действительно не боялся Де-Грасса, у него вряд ли было желание с ним связываться.
Чик бросил свои одеяла рядом с разросшимися тополями неподалеку от дома. Он не любил спать под крышей и хотел, чтобы его конь был рядом. Когда лежишь под открытым небом и смотришь на звезды, легче думается, а ему стоило крепко подумать.
Берт Рейми пропал вместе с пятнадцатью тысячами долларов, однако все указывало на то, что он не был вором. Тем не менее факт остается фактом: Берт Рейми пропал. Ли Карнс, с другой стороны, вел себя необычно, однако на это могло быть множество причин. Здесь бурлили подводные течения, которые тревожили Боудри.
С Элом Конвеем тоже приходилось считаться. Очевидно, он глубоко кого-то презирает, но кого и почему, оставалось неясным. Если Рейми убили, на «О-О» осталось странное напряжение, возможно, связанное с его исчезновением, а возможно, и нет.
Было уже поздно, и Чик, наверное, только что заснул, когда его разбудило какое-то неясное движение. Рядом в тени он разглядел девушку.
— Мне надо поговорить с вами! — прошептала она.
— Кто-нибудь видел, как вы выходили из дома?
— Нет, я уверена, нет. О, мистер Боудри, я убеждена, что отец не убежал. Он ведь был очень хорошим человеком. Здесь что-то не то! Здесь творится что-то ужасное!
— Расскажите мне об этом, — прошептал он.
— Может, тут нет никакой связи, но несколько дней назад отец сказал, что хочет забрать меня отсюда, что за его спиной что-то замышляется. Он сказал, что начал пропадать скот, что, пока он перегонял стадо, пропало слишком много голов.
— Рейми продал скот? Кто получил деньги?
— Отец. Он гнал скот до Джулсберга, получил деньги и вернулся. Часть денег принадлежала ему.
— Как это? Что вы имеете в виду?
— Карнс платил отцу очень мало. Карнс много выплачивал банку, потому что заложил все стадо, и все время говорил отцу, что расплатится с ним, когда продаст скот. Карнс задолжал отцу тысячу с лишним, а банку и того больше, потому что банк одолжил ему деньги на обустройство ранчо.