Чикагская петля
Шрифт:
— Ну да, да. Я закончил раньше.
Закончил что? Он судорожно соображал.
— Я сел на поезд. Я хотел проснуться с тобой и Эдди.
Малыш мирно жевал уголок наволочки в цветочек.
— Я рада, что ты приехал раньше, — улыбнулась Барбара, — и чтобы доказать это, я принесу тебе завтрак в постель.
Она встала, взяла малыша на руки и, намереваясь выйти из спальни, споткнулась о ботинки Паркера.
— Опять новые ботинки! — прошипела она.
— Да. Теперь мои ножки дышат.
— Наш
На экране телевизора появился мужчина с усами. На нем была армейская форма, и он что-то раздраженно говорил репортеру. В следующий миг на экране появилась война и взрывы. Насколько Паркер мог судить, где-то в Центральной Америке.
«…неоднократные вторжения на приграничные территории…»
Но большая часть интервью тонула в звуках автоматных очередей, криков и шуме вертолетов. Раненого мужчину с кровавым бандажом на ноге на носилках нес к стоящему посреди поля джипу другой мужчина, который перемещался по полю рывками.
— О чем это они? — спросила Барбара, но ответа она не ждала. В руках у нее был поднос со стоящим на нем завтраком Паркера — это была чашка Постум, овсяная каша, банан и блюдце с нарезанными яблоками.
— Главное, — начал Паркер с улыбкой, — выгнать все эти яды из своего организма. Видишь, это и есть самая лучшая очистка. Растворимая клетчатка.
— Сначала поцелуй меня, — потребовала Барбара.
Но Паркер быстро сел и с неожиданной увлеченностью стал щелкать каналы.
— Ты что это делаешь?
— Ну что за черт!
«И снова к новостям. Вы смотрите шоу «Сегодня».
— Ну мы же не будем это смотреть, — раздраженно сказал Паркер. На экране появился знаменитый Чикагский небоскреб и очередной репортер на его фоне. В этот момент экран погас.
— Зря ты это сделал, дорогой.
— Он глазел на нас!
Барбара рассмеялась:
— Это же просто новости и прогноз погоды!
— Не волнуйся, — успокоил Паркер, — это будет еще один чудесный день.
По дороге на станцию Дэвис Стрит она снова заговорила о погоде. Барбара была прекрасной женщиной, но когда она повторяла что-нибудь — а она уже третий раз за день заговаривала о погоде, — выражение лица у нее становилось настойчивым и сосредоточенным, что ее заметно старило. Паркер часто смотрел на фотографии жены и думал: если бы кто-нибудь слышал, как она кричит с этим акцентом, он бы перестал думать, что она хорошенькая.
— Если пойдет дождь, то опять будут большие пробки, — настаивала Барбара.
— Да не будет никакого дождя! Я тебе обещаю. Что говорят об этом парне?
— Джейкс великолепен, и на этой выставке Мэплторпа много интересных работ. Это восхитительно!
Это была еще одна ее особенность: за рулем Барбара не обращала внимания ни на то, о чем ее спрашивают, ни на то, что она говорит.
Она
— Главное, чтобы были выставки, на которые следует сходить, — сказал Паркер.
— А потом мы выпьем с ним по паре коктейлей, — продолжала Барбара. — Говорят, он настоящий мастер по коже.
— Если он, конечно, найдет для нас время, — сказал Паркер, — в этом вся фишка.
Пока они стояли на светофоре, она спросила:
— Я не понимаю, ты издеваешься или серьезно?
— Я не издеваюсь, — сказал Паркер, — надо строить планы. Может, завтра вечером?
— Я везу малыша к своим.
— А в пятницу у меня свидание.
— Ах ты, засранец!
И она свернула к станции Эванстон.
Когда он потянулся, чтобы поцеловать ее, Барбара слегка отвернулась, подставив ему щеку. Будто он прощался с едва знакомым человеком. Она много раз объясняла: не любит, когда смазывают ее помаду, когда мнут блузку. Она вздрагивала, когда к ней неожиданно прикасались, но это были ее особенности. На нее было приятно смотреть: у нее были ясные голубые глаза, чувственный рот и короткие волосы с коричневыми и светлыми перышками.
Паркер поспешил на станцию, слегка оттолкнул продавца газет, а в поезде сразу завел разговор с соседом напротив. Это был худощавый мужчина лет шестидесяти. Он опустил развернутую газету «Трибьюн» и сказал, что на ногах с четырех утра: пытался спасти розы в своем саду Он всегда обходит свой сад перед тем, как уйти утром. Этот мужчина работает в отделе рекламы, но предпочитает говорить о выращивании роз.
— Я так люблю цветы, — сказал Паркер, — у меня огромный сад. Я люблю копаться в нем, поливать. Я люблю смотреть, как мой сад растет. Это развитие день ото дня.
— Моя жена помогает мне, — продолжал мужчина. — А Ваша?
— Я вдовец, — с грустью произнес Паркер.
Мужчина переменился в лице и прикоснулся к вискам, будто увидел что-то ужасное:
— Простите ради Бога!
— Она долго болела. Это было долгожданное избавление от страданий.
После этого мужчина начал рассказывать о своих болезнях, и он не спросил Паркера, где тот работает, до самой станции Лоуп.
— Союз Работников Гармент, — отрапортовал Паркер. — Я их консультант. Веду практически все их юридические дела.
— Тепленькое местечко. Мой отец был в этом союзе, — ответил мужчина тем благоговейным и неспешным тоном, которым он говорил бы про религию.
Похоже, подумал Паркер, упоминание этого союза пробудило в нем много воспоминаний — об отце, о прошлом, о тяжелых временах. Мужчина между тем задумался, а потом ушел. Паркер спросил себя: почему он так много лгал этому незначительному мужчине? И быстро нашел ответ: из-за его незначительности. Правду необходимо говорить только тем немногим, которые для тебя очень важны.