Числа зверя и человека
Шрифт:
– Проходи, любимый, – улыбаясь, сказала я. – Я так рада… Я приготовила тебе ужин. Проходи, ты у себя дома.
Я развернула свое кресло так, чтобы Герман мог войти.
Он перешагнул порог как-то механически, как кукла, которую тянут за веревочки. Я даже испугалась, что он споткнется, потому что он не отрывал взгляда от моих ног. Ну, точнее, не от ног, а от АР, которые на них были и из-за которых мне пока приходилось ездить на кресле-коляске.
Ой, а я не сказала? Какая я глупая!
Когда у меня появилась Оленька – мое сокровище! – я сперва просто сходила с ума от счастья, а потом подумала, что никто ведь не мешает это счастье увеличить. И чтобы сразу – близнецы! Генетический материал у меня (точнее, в Корпорации, но это неважно) оставался с первого раза, ну так в чем проблема? Работать в WDC это не помешало бы, даже наоборот. Я очень хорошо все продумала.
Вот только Германа надо было все-таки предупредить.
– Хочешь взглянуть на дочку? – с надеждой спросила я. Он как-то странно качнул головой, не то соглашаясь, не то отказываясь, и хрипло спросил, кивнув на обхватившие мои ноги аппараты:
– Зачем?
Сейчас, сейчас я ему объясню, это же очень просто:
– Понимаешь, милый, я хочу, чтобы у нас были близнецы. Ведь дети – такое счастье! Его ничем не заменишь. Когда ты познакомишься с Оленькой, ты и сам сразу все поймешь.
Но Герман меня, кажется, почти не слышал:
– Как же так… – Он буквально рухнул на стоящий в прихожей пуфик, все еще не отрывая взгляда от аппаратов. – Как же ты будешь?
– Не волнуйся, любимый! – улыбнулась я. – Сейчас сам увидишь. Это теперь не проблема. Корпорация подарила мне суперпротезы. Это новейшая разработка! Ужасно дорогие, говорят, но это неважно, мне их дарят. И они просто великолепны! Они ничем, совершенно ничем не отличаются от моих ног! Я смогу даже танцевать!
– Танцевать? – переспросил он с недоумением.
– Пойдем, я тебе покажу. – Я развернула коляску и поехала в его бывший кабинет. Герман поднялся и пошел за мной. Там возле стола стояли протезы. Выглядело это, конечно, несколько жутковато – словно две оторванные человеческие ноги, которые какой-то маньяк насадил на металлическое подобие тазобедренного сустава. – Я заказала себе таз поуже, – объясняла я, как заправский консультант. – Так что после монтажа моя попа будет выглядеть гораздо сексуальнее, чем была. Нет, они просто само совершенство. И кожа на них не постареет, всегда будет нежная, как у девушки! Да ты сам потрогай, какие они приятные!
Герман издал какой-то сдавленный звук и бросился в ванную. Я поспешила следом, но замешкалась, мне ведь надо было еще развернуться.
Когда я въехала в ванную, он стоял, склонившись над раковиной. Его рвало.
– Милый, ну что ты? Успокойся. Все ведь хорошо, просто замечательно!
Нет, ну в самом деле, что с ним такое? Ах да! Он же выпил, перед тем как ко мне идти! Конечно! Ну ничего, скоро он придет в себя. Я положила ему на плечо руку и нежно погладила. Мне уже были доступны и гораздо более сложные движения!
Но Герман развернулся так резко, словно его укололи, отшатнулся…
…и схватил меня за запястье…
Раздался жуткий хруст, в первое мгновение я даже не поняла, откуда этот звук…
Последнее, что я видела, это искаженное лицо Германа, заносящего надо мной мою же собственную руку. Точнее, мой прекрасный, почти совершенный протез…
16.12.2042. Город.
ЖК «Европа». Жанна
Удобно устроившись в гостиной, я смотрела по телевизору новости. Валентина, к счастью, дома не было. Без него даже кресло казалось удобнее! До чего же мне осточертело притворяться любящей, послушной женой! Притворяться даже тогда, когда он себя ведет как полный идиот. Как никудышная пародия на тирана.
А тиран-то из него, прямо скажем, совсем никакой. Эдакий гротескный тираненок с мелкотравчатым хамством вместо подлинной властности. Да, теперь я понимаю его первую жену гораздо лучше. Похоже, Валентин может существовать только в двух агрегатных состояниях – униженном и обнаглевшем.
Получается, что любая женщина рядом с ним просто обречена стать Вероникой.
Потому что невозможно любить этого бесхребетного мямлю. Раньше-то, поначалу Валентин казался мне чересчур мягким и добрым и потому несчастным человеком. А его жена выглядела настоящей стервой, терроризирующей хорошего человека. Оказалось, сам он ничуть не лучше. Хотя и, безусловно, слабее его бывшей. Но это уже не важно. Впрочем, и никогда не было важным: для меня важен Петр и его еще не родившиеся сестра и брат. И больше ничего.
Надо будет позвонить моей благодетельнице, чтобы узнать, как там Петр. Его взяли в ККК – кадетский корпус Корпорации. Он учится и подрабатывает программированием, такой молодчина! У него большое будущее, сейчас это уже совершенно очевидно. И у его сестренки и братика, я уверена – тоже. Корпорация – это сила.
Забавно. Стоило подумать про силу, сразу захотелось есть.
К счастью, во время квазибеременности Ройзельмана нет никакой необходимости в специальном питании или вообще каких бы то ни было пищевых ограничениях. Ешь, что хочешь и сколько хочешь. Я поехала на кухню и сделала себе большой сэндвич.
С удовольствием поедая свой кулинарный шедевр (я ведь отличная кулинарка, а для себя и вовсе что ж не расстараться), я рассеянно слушала голос диктора.
Ничего интересного.
В последнее время жизнь вообще замерла, и не только у нас – по всему миру. Все как-то притихли, словно постоянно чего-то боялись. Из их глаз выглядывал иррациональный страх. Люди потеряли самих себя, думала я, мир сошел с рельсов и несется неизвестно куда. Боже, как будут жить наши дети? Наверное, в этот момент в моих глазах плескался тот самый иррациональный страх, о котором я только что думала.
На экране замелькали кадры криминальной хроники:
– Еще одно жуткое убийство в череде подобных преступлений произошло в ЖК «Уютный», – бесстрастно вещал диктор. – Мужчина убил свою жену, оторвав протез ее руки и нанеся им несколько ударов по голове женщины, которая скончалась на месте. Убийца сам вызвал полицию, которая застала его баюкающим свою трехмесячную дочь.
Мужчина, известный в недавнем времени балетмейстер Герман Лабудов, находился в алкогольном опьянении средней степени тяжести. Лабудов объясняет свое преступление страстной любовью к жене. Она, бывшая прима-балерина, а ныне известный общественный деятель Вера Лабудова, была активной участницей Программы, с чем ее супруг так и не смог смириться. К сожалению, подобный случай – не первый. Ведущие социологи, которых мы просили прокомментировать происходящее, вынуждены с огорчением констатировать, что мышление многих мужчин слишком консервативно, чтобы принять насущную необходимость Программы и благородную жертвенность участвующих в ней женщин. Мы глубоко скорбим о нашей дорогой и любимой Вере и настоятельно просим WDC и другие общественные организации инициировать принятие законопроекта об охране женщин – участниц Программы…