Число зверя, или Лейтенант дьявола
Шрифт:
"А ты в самом деле надеялась?" - сама себя спросила Мамочка и... не знала, что ответить. Даже насчёт невылечившегося имика. Даже себе самой!
– Кстати, такая причёска тебе не идёт, - Лонни заговорила гораздо миролюбивее. - Кто тебя к парикмахеру водил, Улли или Доля?
– Улли. А парикмахерша сказала, что так сейчас модно.
– Вот и видно, что Улли. Обожает такие причёски! Да у тебя-то лицо круглое, полное, и если волосы прилизаны, оно зрительно ещё увеличивается. Просто блин в очках, и только! Ну, что ты с собой сделала? Ведь у тебя замечательные мягкие волосы...
Вот так Мамочка и чувствовала! Уродина, она уродина и есть, что
– Ради него? - спросила задушевно Лонни. Мамочка мрачно кивнула. Наверное, для Лонни вся эта история, лежащая перед ней как на ладони, выглядит просто смешной. Всем смешно. И ему...
– И что... Эймер, вероятно, издевается надо мной? - уже с совершенным безразличием спросила Мамочка и приготовилась разреветься от обиды, досады и разочарования, которые должен был принести неотвратимый как рок ответ Лонни: "Да, издевается, ещё как издевается! И даже больше других".
Но Лонни отодвинула от себя пепельницу с двумя раздавленными окурками и осторожно проговорила:
– Ты знаешь... нет.
Мамочка вздрогнула и в упор посмотрела на собеседницу.
– Нет, совсем нет. Он говорит о тебе с таким неподдельным восторгом... Не то чтобы я его расспрашивала, намекая на то, что следует, а чего не следует говорить. Ни в коем случае! Нет, Мальчик вполне чистосердечен, я не преувеличиваю. Что также странно, весьма и весьма странно...
Мамочка воспрянула духом. Вот такими скорбными минутами расплачиваются женщины за неверие. Да что ж это такое, в конце концов?! Эта самая Лонни, которая на полтора десятка лет моложе её, которая и единственная жена при муже (надо же, как повезло!), и с детьми, и не бедная, и красотой, и обаянием не обделённая - да вдруг врывается в её кабинет и позволяет себе отчитывать её, словно напроказившую девчонку?! И за что! За то, что появился в Мамочкиной жизни приличный скромный юноша и стал хорошо относиться к ней, которая всю себя фактически угрохала на этот вот отдел, на "детушек" своих? И эта... девчонка, хоть и тридцатилетняя... да, эта самая Лонни, эта нахалка - одна из благодарных "детушек"?! Вот так признательность за заботу...
Тем временем ничего не подозревавшая Лонни рассматривала свои коротко подстриженные ногти и продолжала развивать глубокую аналитическую теорию:
– Но вот под конец самая большая странность: все до единой девочки из дальней комнаты вполне солидарны с ним.
– И что же тут странного, интересно знать? - в голосе вполне оправившейся от переживаний Мамочки зазвучали саркастические нотки. Лонни моментально среагировала на изменение её тона, однако, не успев сходу оценить перемену в настроении начальницы, сказала то, чего говорить, возможно, теперь не следовало:
– Да сама солидарность, что ж ещё! Пойми, всего каких-то два месяца тому Ника пыталась "захомутать" Мальчика любыми средствами, но получила от ворот поворот. Даже обнажилась перед ним - и всё зря! Ты только подумай, какое это унижение!
– Сама виновата. Мальчик серьёзно болен, и всё, - возразила Мамочка.
– Никто и не спорит, что Ника пошла на это без всякого принуждения со стороны. Однако редкая женщина способна простить такую свою ошибку кому угодно, пусть даже имику. Тем более, этого не стала бы делать Ника, подобное благородство совершенно не в её характере. Поначалу она действительно награждала Эймера обиднейшими прозвищами, раздражала как могла. А тут вдруг сидит рядышком с ним и преспокойненько потягивает кофе! Да ещё спрашивает, не угостить ли его свеженьким тостом.
– А Чикита тоже сидит рядом с ним? - натянуто спросила Мамочка.
– Нет, Чикита не сидит. Чикита в своей комнате, ей-то зачем?
– А хотя бы злиться она перестала?
– Не знаю, я ещё не видела Чикиту...
– Так вот, дорогуша, - начальница грубо прервала Лонни на полуслове. Можешь справиться у своей коллеги Мерцы: Чикита ненавидит Эймера по-прежнему. Но это означает лишь, что она дура, а Ника - разумная девушка.
– И разумная девушка Ника спокойно смотрит, как за Эймером, который недавно был объектом её притязаний, ухаживает другая, пусть даже начальница отдела, но - другая женщина! Не замечает, что юноша отвечает этой другой восторженным вниманием. Да ещё чертит при этом за него деталировку. Так?
Лонни говорила спокойно, как вдруг вспылила:
– Не рассказывай мне сказки! Не поверю в эту ерунду ни за что! Эймер мог ещё сойти с ума, начать вести себя нелогично. Но когда вместе с ним начинают вести себя Бог знает как другие - это что, коллективное помешательство?.. Или возьмём Улли. Когда ты поменяла макияж без консультации с ней, она тоже злилась, была сама не своя, а теперь...
– А теперь Улли сводила меня к парикмахеру и успокоилась. Но ты, наверное, хотела сказать, что они вместе с Никой поливают меня грязью. А Пиоль так же спокойно смотрит на это и ничего мне не докладывает, - Мамочка торжествовала, зная, что эти надуманные глупости далеки от истины.
– Нет, девочки дружненько обсуждают "Марику".
Наконец-то всё прояснилось! Недавно по телевизору начали показывать новую трёхсотсерийную "мыльную оперу" (шесть раз в неделю по часу!) под пышным названием "Богатая рабыня Марика с фазенды Санта-Лючика". Кажется, вчера шла тринадцатая серия. Мамочка краем уха слышала, будто бы главная героиня, эта самая рабыня Марика, успела уже забеременеть от хозяина-плантатора и разрешиться тремя очаровательными крошками: сыном, дочерью и гермафродитом, - после чего бедную женщину и несчастных младенчиков должны продать четырём разным латифундистам в счёт уплаты карточных долгов беспутного хозяина. Судя по всему, главной темой "волынки" станет поиск Марикой детей. До чего благородно, до чего возвышенно! И главное, дай Бог режиссёру уложиться в запланированные триста серий, потому что столь благодатный сюжет можно растянуть и на тысячу...
Мамочка считала просмотр любых сериалов делом, достойным разве что самых низменных умов. Лонни, как и все психоаналитики отдела - тоже. Но поскольку Ника, Улли и Хенса после пятой серии склонили на свою сторону саму "десятницу" Пиоль, женский состав дальней комнаты был занят теперь активным обсуждением "мыла", до слёз переживая, а затем до мелочей пережёвывая все злоключения, выпавшие на долю рабыни. И естественно, подобная сплочённость не могла не разозлить Лонни. Только зачем из-за таких пустяков врываться в кабинет начальницы и нести околесицу насчёт поведения "детушек"...
– И что в "Марике" интересного?
– Белиберда! - фыркнула Лонни. - Ника принесла сегодня какую-то газетёнку, где написано, что в конце концов Хуан Лопес Арнальдес, нынешний хозяин Марики, всё же женится на ней, на их дочери и на их гермафродите, а сына усыновит... но это будет аж после трёхсотой серии, сама понимаешь. Год ожидания...
– А что девочки?
– Дружненько вздыхают, - Лонни тоже вздохнула.
– Ну вот, дружненько, - Мамочка развела руками, - как видишь, дорогуша, все в вашей комнате помирились. Всё хорошо, все довольны.