Число зверя, или Лейтенант дьявола
Шрифт:
– А удобно? - Эймер явно смутился.
– Удобно.
– Хорошо, - юноша улыбнулся.
– А почему ты не убегал от него? И меня держал... - в словах Мамочки прозвучал лёгкий упрёк.
– А зачем? - с самым невинным видом спросил Мальчик. - Вы...
– Ты...
– Ты же видела, что он даже на ногах стоял с трудом. Чего ж от него в таком случае бежать! Даже больше: именно в случае бегства этот ханурик мог запустить камнем или бутылкой. Таким типам ни в коем случае нельзя показывать спину. А так вы...
– Ты...
– А так ты видела, до чего ловко он сам с собой управился. И кирпичом себя повредил, и осколками. Нечего таких бояться!
– Ты такой смелый, - Мамочка доверчиво обняла руку Эймера. - К тому же, такой тонкий психолог... Здорово ты победил его.
И почувствовала, как юноша вздрогнул.
– Ошибаешься, он победил сам себя, - немного волнуясь, заметил Эймер. Мамочка не стала спорить, и досадное происшествие с общего согласия предали забвению.
Вскоре подошли к дому, где жида Мамочка, поднялись в её квартиру. Дома Мамочка переоделась в миленький пушистый халатик и тапочки, полила фиалки (она завела их недавно, а до тех пор держала дома одни лишь кактусы). Мальчик в это время поставил на огонь чайник с водой, и когда Мамочка вышла в кухню, тот уже закипел. Она разрезала торт, выставила на стол конфеты, вывалила в вазу сдобу и приготовила две чашечки растворимого кофе.
– Жаль, что я не умею готовить, - ни капли не стесняясь, призналась Мамочка. - Небось, Пиоль варит кофе лучше?
– Ерунда, я привык к растворимому, это в вашем... в твоём отделе меня начали баловать, - сказал Мальчик, неумело откупоривая вино. Потом они очень мило кутнули.
– Никогда так не объедался? - хитро спросила Мамочка.
– Ещё бы! - Эймер закатил к потолку глаза, изображая высшую степень восторга.
– То-то же...
Под самый конец славного кутежа, когда от торта осталась половина, коробка конфет была разорена, кофе приготовлен и выпит повторно, а бутылка опустела, когда приятное тепло растеклось по телу, во рту стало вкусно, в животе - сытно, а в голове - звонко, Мамочка с непонятным ей самой волнением, томлением и в то же время с лёгким испугом посмотрела на Эймера. Неведомо почему, но её начали одолевать сомнения относительно диагноза, вычитанного в медицинской карте Мальчика...
Э-э-э, да ведь Чикита клялась и божилась, что у Мальчика всё в порядке... Что за наваждение?! И если Эймер не имик, а мужчина... Никогда в жизни Мамочка не доходила до такого безрассудства, чтобы напиться в компании, по сути, незнакомого мужчины. А тут - нате, пожалуйста! Набралась... А вдруг... Интересно, что Эймер сделает дальше? По телу побежали противные мурашки...
Все переживания Мамочки так ясно отразились у неё на лице, что Мальчик грустно усмехнулся, затем вздохнул. Страхи поблекли, но окончательно не рассеялись.
Тогда Мальчик приблизился к ней, помог встать, прислонил к стене, поставил почему-то опрокинувшийся табурет. Потом взял Мамочку под локти и осторожно препроводил в комнату, где уложил на кровать, над которой действительно висел знаменитый портрет, положил ей под голову подушку, накрыл ноги пледом и тихо сказал:
– Не бойся меня, сестра моя, невеста. Вертоград заключён, - и ещё тише, уже едва слышно добавил: - Заключён и опечатан печатями неснимаемыми, сестра моя, невеста.
Мамочка аж привстала на кровати, удивлённо хлопая глазами.
– Ты знаешь?.. Но откуда?!
Эймер подошёл к двери, ведущей в кухню, опёрся плечом о косяк, протянул к ней руки и начал читать нараспев:
– Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
От благовония мастей твоих имя твоё, как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя...
И так прочёл все восемь глав "Песней песней", от первого стиха до последнего. Читал увлечённо, произнося каждый стих на одном дыхании. Молодчина, просто молодчина! И до чего цепкая память!..
– Ты тоже любишь этого Соломона, - сказала Мамочка и улыбнувшись, смежила слипающиеся веки. Какой милый мальчик этот Эймер! Братик...
– Я ухожу, сестра моя, невеста, - услышала она голос Эймера. - Не бойся и спи. Вертоград заключён.
– Тебя проводить? - спросила Мамочка уже сквозь сон.
– Ещё чего не хватало, - ответил Эймер. - Пусть я не полноценный мужчина, но всё же не обижай меня.
"Ну, тогда спокойной ночи, Братик", - однако эта фраза ей уже приснилась, вслух её Мамочка не произносила.
Часть 3. Имеющий глаза да узрит,
имеющий ум - сочтёт
И будут вежливы и ласковы
настолько,
Предложат жизнь красивую
на блюде,
Но мы откажемся
и бьют они жестоко:
Люди,
люди,
люди...
(В.Высоцкий,
"Деревянные костюмы")
День девятый
Последняя старушкина книга
Утром Мамочка проснулась с дикой головной болью, железным обручем сдавившей лоб, виски и затылок. Она никогда не высыпалась в плохо приготовленной постели, а Эймер вчера вообще не постелил, просто уложил её на кровать в халате и оставил с неудобно подложенной под голову, не взбитой как следует подушкой. К тому же, он едва прикрыл Мамочкины ноги лёгким пледом вместо тёплого одеяла, поэтому к утру она совсем замёрзла. Повлияло и выпитое вино. Хоть оно было марочное, но поглощала его Мамочка на голодный желудок и закусывала чем попало. Вот и сказались наутро последствия подобной беспечности.
Да ещё всю ночь Мамочку почему-то преследовал запах жёлтых перчаток Эймера. Поскольку постель была неудобная, спала она очень чутко, и сквозь зыбкую полудрёму ей мерещилось, что некто неизвестный расхаживает по освещённой тусклым лунным сиянием комнате, роется в книжном шкафу, одну за другой вынимает и рассматривает книги, глухо бормочет: "Да где же она, где, чёрт побери?.." - сплёвывает сквозь зубы, бросает книги на пол, отбегает в сторону, мечется по комнате, вновь бросается к шкафу...
Но периодически просыпаясь, Мамочка конечно же не находила в реальности никаких подтверждений навеянным дрёмой видениям, вяло думала, что неплохо было бы встать и постелить, однако совершенно не имея для этого сил, роняла голову на подушку и вновь засыпала. Последний раз пробудилась под самое утро, но уже не от шагов худой полупрозрачной тени, а как бы от хлопка входной двери.
Выйдя на кухню, Мамочка обнаружила, что позабыла вечером завести звонок будильника, а сейчас он показывает половину десятого; что Эймер не вымыл посуду (хотя с чего это он станет мыть её? Формально он мужчина, да и перчатки можно промочить) и не спрятал в холодильник торт, так что его нужно непременно доесть сегодня. Тут же пожалела, что Мальчик не догадался взять с собой хотя бы кусочек, взволнованно подумала: а нормально ли он добрался до своей гостиницы, не пришлось ли ему ночевать на улице?.. Кстати, вот ещё причина не мыть посуду: спешка. Нужно было успеть на транспорт.