Чистая душа
Шрифт:
Однако многие трудности уже позади. Теперь дни становятся длиннее и теплее. Вот уже сколько дней, как никто из ребят не пропускает уроков. Сания, конечно, хорошо понимает цену этого. У нее как у директора теперь опыт накопился большой.
Неторопливым шагом она идет к двери учительской. Коридор совсем опустел, только полосы серой пыли клубятся в солнечных лучах, падающих в окно.
«Скоро начнем открывать окна, — думает про себя Сания, — чище, просторней станет».
Сания прошла в кабинет. Не успела сесть на свое место, как принесли
«Уж не известие ли о Камиле?» — было первой мыслью, когда прочла записку.
Она послала несколько запросов в военный комиссариат с просьбой сообщить о судьбе Камиля. Но до сих пор не получила ответа, который мог бы успокоить ее сердце. «В числе погибших нет, — писали ей. — Среди раненых не значится. Нет и в списках без вести пропавших».
— Так где же? — сердито спрашивала себя Сания. И если ее куда-нибудь вызывали, в первую очередь на ум приходило: «Уж не известие ли о Камиле?..»
Она сунула записку Башкирцева в портфель и позвала из учительской Ольгу Дмитриевну.
— Я сегодня не сразу пойду домой. Надо зайти в горком.
— Надолго?
— Не знаю, вызывают. Может быть, задержусь.
— Хорошо, не беспокойтесь. За ребятами я присмотрю.
2
В здании городского комитета уже горел свет, когда пришла Сания. В приемной ее встретила Сабитова. Они тепло, дружески поздоровались.
— Товарищ Башкирцев у себя? Он просил меня зайти.
— У себя. Раздевайтесь, заходите.
Сания повесила пальто, оглядела себя в стеклянной дверце книжного шкафа и вошла в кабинет секретаря горкома.
— Можно?
Башкирцев поднялся из-за стола:
— Пожалуйста, товарищ Ибрагимова.
Опять пошли расспросы о жизни, о здоровье. И Сания сразу поняла, что речь пойдет не о Камиле.
— Вы бываете в городском Совете? — спросил Башкирцев.
— В последнее время не часто.
— Плохи там дела, товарищ Ибрагимова.
Сания насторожилась. На что намекает секретарь горкома?
— Гарипов один там, отстает работа. К тому же человек, кажется, не может забыть прежние привычки.
Гарипов до этого работал в другом районе вторым секретарем, но запил; его сняли и послали в Ялантау. Когда Баязитов ушел на фронт, председателем горсовета остался он.
— Опять начал пить? — спросила Сания.
Башкирцев ответил не сразу.
— Впрочем, пока страшного ничего нет. Одному ему трудно, надо бы хорошего заместителя.
Сания промолчала. «Почему он говорит со мной об этом? — подумала она. — Уж не собирается ли меня послать на это место?..»
— Не знаю, что вам посоветовать, товарищ Башкирцев, — наконец сказала она.
— Я хочу рекомендовать вас на это место.
— Как? На такую ответственную должность?
— Верно, ответственность большая. Но я уверен, что вы справитесь.
— У меня ведь школа, — попыталась возразить Сания.
— Туда найдем человека.
— Не знаю, право… Я ведь директором-то стала потому лишь, что нет людей. Как говорится, на безрыбье и рак рыба.
— Зачем скромничать, товарищ Ибрагимова? Я ведь с вами не шучу. Если бы не знал вас, не предлагал бы.
— Не хочется бросать школу, Я люблю эту работу, много лет отдала ей.
— Это другой вопрос, — сказал Башкирцев, тяжело вздохнув, — серьезный вопрос. Но если вам не хочется порывать со школой, возьмите несколько уроков в неделю. А кончится война, вернем вас в школу.
— Не знаю, что вам сказать…
— Я не тороплю с ответом. Идите домой, обдумайте хорошенько, потом скажете. И не забывайте, что вы — депутат городского Совета…
3
Когда Сания вышла из горкома, было еще не поздно, но в городе все было затемнено, нигде ни огонька. Наваленные около тротуаров снежные сугробы мешали разглядеть противоположную сторону.
Раньше, когда Сании приходилось возвращаться домой затемно, она не обращала на это внимания.
А сегодня подумала, что не следовало бы наваливать здесь кучи снега, — разве можно держать город в таком запущенном состоянии? Видно, с этим делом дворникам одним не справиться. Надо привлечь все население, всех лошадей и все машины, какие есть в городе. Можно привлечь и школьников. Устроить субботник.
Сания усмехнулась: «Уже начала чувствовать себя заместителем? Не рано ли?.. Ведь велели только подумать над этим».
И Сания стала думать о том, под силу ли ей будет такая работа, и, пока дошла до дому, почти убедила себя, что совершенно не пригодна быть заместителем председателя горсовета.
Не успела раздеться, как Хасан, вышедший ей навстречу, сообщил неприятную новость:
— Мама, сегодня не достали хлеба — не хватило.
Это уже случалось не раз. И обычно не особенно тревожило Санию. «Ладно, надо будет завтра пойти пораньше», или: «Гашия завтра возьмет», — успокаивала она Хасана. А сегодня не нашлась, что ответить… Только рассердилась. Пора положить конец этому безобразию! Почему люди не могли получить свои триста — четыреста граммов хлеба — ведь они выдаются по карточкам! Как может не хватить хлеба? Значит, его сбывают каким-то другим путем. Нет, это надо обязательно выяснить!..
Сама того не замечая, Сания стала опять рассуждать как ответственный работник городского Совета.
Розочка сидела на руках тети Оли и пила молоко из соски, надетой на маленькую бутылочку.
— Как дела, доченька? Кушаешь?
Розочка, оторвавшись от соски, посмотрела на мать, улыбнулась и снова принялась за бутылку, хитровато поглядывая краешком глаза.
— Большая дочка у меня стала! — сказала Сания и, словно отвечая на свои недавние мысли, добавила: — Самостоятельная дочка, не мешает маме.