Чистилище для грешников
Шрифт:
Забравшись в машину, Петр открыл заднюю пассажирскую дверь и завел двигатель для прогрева. Виктор безропотно уселся на сиденье и осторожно захлопнул дверку.
Свернув с Дмитровского шоссе направо и объехав ветки поваленного дерева, Петр остановил машину и заглушив двигатель, выбрался в кромешную темноту. Еще днем, готовясь к походу, он купил фонарь. Яркий луч света прорезал пространство с искрящейся водяной пылью, которую белорусы почему-то называли мрякой, отпечатался мечущимся кругом на пожелтевшей мокрой листве, устилавшей землю. Ни слова не говоря, Петр зашагал к поляне с ведьминым кругом. Он не знал, что произошло с этим местом
Когда у границы поляны, деревья расступились, Петр рассмотрел посреди ее красноватые отблески низкого пламени, которое не в силах был потушить мелкий дождь. Петр запросто шагнул через границу, а Виктора повело в сторону. Это Петр услышал по чавкающим в раскисшей земле шагам, донесшимся слева. Он оглянулся. Виктор остановился, протянув перед собой руки, ощупывая воздух перед каждым шагом, чтобы не наткнуться на дерево. Петр понял, что он не видит ни его, ни света фонаря.
Сделал несколько шагов в сторону милиционера, Петр напугал его, вынырнув из воздуха с ярким фонарем в руке. Но Виктор не вскрикнул, а лишь вздрогнул. И вновь ничего не спросил.
Петр взял его за руку, ладонь у Виктора была ледяная и влажная, и повел внутрь круга, чувствуя, что Виктор напрягает все силы при каждом шаге, стараясь на быть обузой. Петру показалось, что полковник бредет словно сквозь плотную среду, или в толще воды, хотя сам не чувствовал никакого сопротивления.
Наконец они подошли к ведьминому кольцу, окантованному красными всполохами пламени с острыми как кинжалы язычками. И только здесь Виктор почувствовал, что больше ничто его не сдерживает. По шумному дыханию товарища, Петр понял, как ему было трудно идти.
– Боишься? – негромко поинтересовался Петр.
– Там!.. – Виктор показал освещенной призрачными огнями головой, в сторону пройденной поляны: – Там было жутко… – он стоял согнувшись, уперевшись руками в колени: – И не знаю почему. Накатывало что-то невыносимо страшное, – Виктор поднял глаза и посмотрел на Петра: – Ты сильный!.. Я не понимаю я тебя…
– Отдохнул? – вместо продолжения разговора спросил Петр.
– Кажется… – ответил Виктор, медленно распрямляясь.
– Топай прямо поперек этого кольца, – Петр ткнул рукой в сторону ведьминого круга. – Не останавливайся, что бы с тобой не происходило. Старайся его перебежать.
– Понял, – хрипло сказал Виктор, и вновь согнулся, приняв стойку бегунов, напоминающую высокий старт.
– Готов? – спросил Петр.
Виктор молча кивнул головой.
Петр с силой толкнул его за огни, внутрь, сам слегка углубившись рукой за границу круга и почувствовал сильное жжение кисти. Он сунул руку подмышку и стало немного легче, боль ослабла.
Виктор дико кричал и злобно рычал внутри круга, превратившись в факел синего огня, но упорно, шаг за шагом двигался к противоположной границе, очерченной красными огнями. Петр пошел вокруг, ожидая что милиционер вот-вот исчезнет и превратится в пепел. Но тот не успел сгореть весь. Очевидно слишком много пережил и очень сильно ему хотелось избавиться от кошмара. И не проронил ни звука, хотя Петр знал, как это больно – гореть заживо.
Еще два шага, еще шаг и вот он вывалился из круга и упал перед Петром. Но это был не человек, а кусок шевелящегося сильно обгоревшего мяса с торчащими из груди ребрами, под которыми еще дергалась диафрагма. Белые, опаленные огнем, кости вместо локтей и колен, тускло блестевший от красноватых огней голый череп, с пустыми глазницами и страшным
Над останками поднимался плотный дым с отвратительным запахом горелого мяса. Петр подавил свою неприязнь, перетерпел отвращение, переживая с Виктором последние мгновения его мученической смерти. Наконец, то что осталось от сожженного дьявольским огнем тела, дернулось в последний раз и затихло. Виктор умер. Петр обошел отвратительную кучку мяса и костей и вытолкнул носком туфля ногу Виктора, ступня которой тлела в кровавом огне. При этом он почувствовал будто его слегка ударило слабым током, как в сырую погоду от электросварки.
Петр постоял с минуту над останками, зажав нос пальцами, и развернувшись пошел назад, подсвечивая себе фонарем, в сторону дороги, огибая красные огни, в ту сторону, где оставил машину.
В подвал он вернулся за несколько минут до того, как отключится. Быстро уселся за стол рядом с Марией, писателя уже около нее не было, и уронил голову на лежащие на столе руки. Но чуть раньше заметил встревоженные глаза слушателей и Александра, и сверкнувший зелеными колючими искрами из-под надвинутого черного платка, взгляд ведьмы, прогнавшей его в первый день.
– Чур меня! Чур! – промычал священник и вяло перекрестился.
– От тебя паленым пахнет, – прошептала Мария.
Это последние слова, которые Петр услышал, прежде чем отключиться.
Следующие пять дней были похожи один на другой как две капли воды. Мария прибегала утром, но каждый раз в разное время, что-то готовила на плите, они выпивали, ели и валились на кровать. В эти дни Петр спал без сновидений, а Мария не говорила, видела ли что она во время сна. Петр не спрашивал.
В подвале тоже все было как обычно, кроме поведения Виктора, заявившегося в первый день после гибели в кругу, словно новая монета: он был в гражданском костюме. Кивком головы поздоровался с Петром, но не подошел к нему, а направился в дальний угол, где отыскал ящик из-под бутылок. Потряс им в воздухе, сбрасывая пыль, а потом аккуратно выдул пыль из углов. Затем подошел к слушателям и уселся на отшибе, с интересом внимая лекции Александра. Петр сразу почувствовал: пришел совершенно другой человек.
Поп косо глянул на Виктора и фыркнул, но креститься не стал.
На шестой день Мария прилетела рано, Петр еще не встал с кровати. Она привезла продукты, но без спиртного. Присела на край кровати, не снимая куртки и задумалась. Петр понял, что она на что-то решилась, но подгонять ее не стал. Минут через пять Мария сказала:
– Еще в детстве мама и папа возили меня по области, у них был отпуск. И однажды мы приехали в монастырь, женский. Я помню, что тетенька в черном, наверное настоятельница, сказала: «Наш монастырь самый древний на Руси. Он появился почти сразу после крещения». – Поеду туда.
– Ты уверена, что тебе это нужно? – с нескрываемым любопытством спросил Петр.
Мария молча кивнула головой, пояснив:
– Где-то на грани сознания…
– А далеко ехать?
– Почти на край области.
– На чем поедешь?
– На «Форде», – усмехнулась Мария. – Он пока что в моем распоряжении.
Петр поднялся и не торопясь одевшись, прошел на кухню, ставить чайник.
– Я не буду есть, – сказала Мария: – Еду прямо сейчас.
Петр остановился посреди кухни с чайником в руке и внимательно посмотрел на нее. Мария сорвалась с места, подбежала к нему и чмокнув в щеку, бросилась к выходу, крикнув на ходу: