Чистильщик
Шрифт:
– Кто вас пустил? – вслух удивился Эрик.
– А кто меня остановит? – пожал плечами тот. – Держи.
Эрик бездумно поймал что-то небольшое, блестящее. Перстень магистра. Совсем не так он думал его получить.
– Полагаю, эта безделица тебе быстро надоест, – сказал Альмод. – Но пока… чем бы дитя не тешилось.
«Безделица». Кое-то за такую платил в прямом смысле головой: самозванцев, пытавшихся выдать себя за одаренного, казнили немедля после разоблачения, и все равно такие находились. А сам Эрик мечтал получить перстень совсем не
– Это тоже тебе, – Альмод подошел ближе, небрежно бросил на кровать кожаную торбу с ремнями
Торба была на удивление приличной, самое то, чтобы носить за спиной. Отличная выделка: вещь выглядела легкой и прочной. И дорогой, хоть всех украшений – тиснение по краю.
– Укладывайся и пошли. И, кстати, можешь говорить мне «ты». Раз уж нам теперь придется, – он усмехнулся, – сражаться плечом к плечу.
Эрик хмуро промолчал. Говорить не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Мара бросилась ему на шею, едва Эрик вышел из спальни.
– Откуда ты? – он отстраненно удивился. Странно, но все чувства словно стерли. Как будто все происходило не наяву, а он лишь наблюдал за дурным балаганом.
– Отпустили попрощаться.
– А защита?
На экзаменах она всегда шла второй. Третьим обычно был Йоран, только тот будет защищаться завтра, у подземников. Чтобы потом мотаться по стране, искать, что полезного хранит земля. Жаль, с ним попрощаться не получится. И с остальными. Хорошо, что Мара вырвалась. Или наоборот. Слишком больно сознавать, что несколько минут – это все, что у них осталось. Может, лучше было бы вовсе не рвать душу ни себе, ни ей.
– Там еще полно народа. Успею. – Она отстранилась, заглядывая в глаза. – Это все, что тебя сейчас интересует?
Эрик не ответил – слов не было. Только смотрел – не насмотреться, не запомнить. И он так и не сказал… слова казались неважными, когда она рядом, а теперь, наверное, и незачем.
– Возьмите меня с собой, – вдруг попросила Мара.
– Сдурела? – выдохнул Эрик.
– Нет. – Она повернулась к чистильщику. – Я совершенно серьезна. Авторским плетением похвастаться не могу, но…
Альмод демонстративно оглядел ее – медленно, оценивающе, но не как женщину, а словно диковинную зверушку.
– Мне нужен один боец.
– Тогда вместо него.
– Мне нужен боец, а не влюбленная дура, – отрезал чистильщик. – Ты плетешь быстрее и четче, это верно. И дар у тебя сильнее. Но совершенно не умеешь справляться с чувствами. Третьего дня ты сперва надерзила заведомо сильному, испугавшись, но не желая этого сознавать.
– Я не…
– Потом едва не лишилась рассудка от страха. Пытаться расцарапать лицо, точно пустая, – фыркнул. – Не говоря о том, что и без плетений я тоже сильнее.
Мара залилась краской.
– Сейчас ты готова на все, снова едва не сходя с ума. Лишь оттого, что боишься потерять любовника. – безжалостно продолжал Альмод. – Но возьми я тебя вместо него – через месяц поймешь, что все равно его потеряла, получив взамен только постоянные скитания и перспективу смерти в любой момент. Возненавидишь – его, себя, меня, конечно же. И я получу либо нож в спину ,либо необходимость снова искать и натаскивать бойца.
– Неправда, я…
– А так – неделю порыдаешь, через месяц привыкнешь, через полтора оглядишься и поймешь, что смазливых парней кругом полно. С умными хуже, но и это решаемо.
– Если что – я уже сейчас тебя ненавижу, – прошипел Эрик. – Не боишься ножа в спину?
– От тебя – разве что в грудь. А с этим я как-нибудь совладаю. Прощайтесь и пойдем.
Он демонстративно отвернулся, сложив руки на груди.
– Я буду ждать, – прошептала Мара.
– Глупо, – сказал Альмод, не оборачиваясь. – От нас не возвращаются.
– Да заткнешься ты, наконец! – Закричала она.
Эрик перехватил взметнувшиеся кулаки, прижал к груди, обнял.
– Ш-ш-ш… Не надо, – коснулся губами волос. – Хватит. Тебе сегодня нужна холодная голова. Еще защищаться.
– А ты можешь думать хоть о чем-то другом? – она отпихнула его, разрывая объятья.
Эрик приподнял ей подбородок, заглянул в полные слез глаза.
– Почему бы мне не думать о твоем будущем, если своего у меня больше нет? – Он поцеловал соленые ресницы. – Не вздумай провалиться. Ради меня, хорошо?
– Хорошо, – всхлипнула Мара. – Я тебя…
– Не надо, – он накрыл ее губы пальцами, не давая договорить. Улыбнулся. – Не стоит. Беги, время идет, а тебе еще надо умыться.
Она отшагнула назад.
– Беги, – повторил Эрик. – Покажи им всем, что ты не влюбленная дура, а полноправный магистр. И будь счастлива.
Она кивнула, всхлипнула.
– Я буду ждать.
Быстро-быстро застучали шаги по лестнице. Эрик откинул голову, глядя в потолок и часто моргая. Вот и все.
– Пойдем, – сказал Альмод. – С наставником прощаться будешь?
– Нет.
– Ну и правильно.
– Да иди ты со своим «правильно-неправильно», – не выдержал Эрик. – Сам как-нибудь решу.
– Они не стоят твоего внимания, – продолжал чистильщик, словно не услышав. – Даже у твоей девчонки больше смелости, чем у этих умудренных сединами. Они бросили тебя еще на защите. Боялись слово поперек сказать – а вдруг я в отместку заберу любого из них, чтобы через неделю вернуться за тобой.
– В смысле?
– Кто проверит, погиб ли новобранец от тусветных тварей, ошибки в плетении или недовольства командира? Рапорт написан, тело предано огню, отряду снова нужен четвертый.
Вот, значит, как…
– Хочешь напугать покрепче?
– Нет, зачем? Просто порой мне самому любопытно: многие ли из пропавших отрядов погибли не потому, что не справились с опасностью, а лишь потому, что командир окончательно зарвался?
– Еще сильней зарвался? – брякнул Эрик прежде, чем осознал, что несет. Охнув, закрыл рот рукой.