Чисто в лесу

Караваев Артём Михайлович

Если я в этот момент интуитивно видел глупость, унылось и жалость всех попыток современных людей жить в русле удовлетворения деградационно-паразитарного спектра потребностей, и как люди облекали при этом свои цели и устремления в научную, философскую и прочую обёртку наподобии всяких пирамид потребностей или объективных законов мироздания, то Дара смотрела на эти вещи иначе: она, казалось, была уверена и совершенно точно знала, что происходит и почему, как жить и к чему стремиться, в чём смысл жизни и как к нему прийти. В такие моменты хотелось верить ей. Я смотрел на мир демоническими глазами, стараясь возвыситься тем, что мои способности и стремления на порядок выше, чем у многих людей, мне нужно было показывать другим, что они всего лишь ущербные заблудившиеся создания,

что они идут неправильным путём, но Дара смотрела на всё иначе, спокойнее: ей не нужно было никому ничего доказывать и показывать, спорить и убеждать, критиковать и наставлять, искать у кого-то поддержку или помощь – в ней было всё, что делало её целостной. Причём эта целостность не нуждалась в демонстрации, она как бы естественным образом проявлялась в её поведении и умении себя ставить. Дара, казалось, знала и могла всё, а тому, что не умела, могла легко научиться. Пожалуй, в тот момент мой демонический характер просто обожествлял её, как обычно происходит с демоном, когда он встречается с другим существом, многократно его сильнее, желая сразу же подчиниться, ища дополнительную силу у покровителя. Дара была куда более умной в жизненных вопросах, чем я, она казалась мне личностью не из нашего мира. Тогда я не понимал ещё, что подобного рода привязанность недолговечна.

Несмотря на непонимание некоторых вещей, все эти разговоры были мне приятны поначалу. Я видел недостатки большинства людей, о которых говорила Дара, и мне нравилось, что я, как мне думалось, этими недостатками не обладал. Мне нравилось быть другим человеком с Дарой: она, казалось, давала мне ощущение собственной значимости, ценила мой интеллект, выделяла меня из толпы обывателей. Иногда я рассказывал ей свои идеи о нашем обществе, она всегда находила в них что-то полезное, дополняла это своими мыслями – и уже новая, преобразованная идея порой даже вызывала у меня восхищение. Мне нравилось фантазировать с Дарой о будущем нашего общества, о том, какие возможности и перспективы открываются, если приложить усилия.

Однако постепенно я начал понимать, что все эти особенности в нашем общении я придумал сам. Я всего лишь отождествлял свой уровень знания с уровнем Дары, и мне казалось, будто все её идеи и мысли мне хорошо понятны, будто я всегда их придерживался, только не формулировал их так ясно и чётко, как делала она. Мне казалось, что я уже жил правильно, именно так, как говорила Дара. Казалось, будто она подчёркивала моё с ней отличие от серой массы людей. Но это было не так, она пыталась, но сначала очень мягко, показать, что на самом деле я такой же как все, разве лишь немногим умнее, оригинальнее и успешнее. Дара хоть и обращала внимание на мои отличия, она постоянно подчёркивала, что этих отличий недостаточно, что нужно развивать свои способности, переходить к решению более сложных жизненных задач, а не тратить свой интеллект только на получение удовольствия. Нужно совершенствовать себя, а затем, достигнув определённого уровня, помогать другим.

Я не замечал, да и не мог бы заметить, что между мной и Дарой начинает возникать одно фундаментальное разногласие. Причиной этого разногласия было известно что: неумение слушать и видеть смысл в её словах. Я лишь получал удовольствие от общения, но думать не думал о том, чтобы начинать что-то менять в себе, чтобы двигаться дальше, следовать её рекомендациям. Сам разговор был целью и смыслом общения для меня, но не знания и практически прямые указания к действиям, которых я поначалу просто не замечал. Я пытался искать в речах Дары то, что принесло бы мне выгоду в моей жизни, тогда как она считала, что я должен понять и принять все её идеи, пока не научусь впоследствии самостоятельному мышлению. Я не понимал даже, что это такое.

Дара говорила, что моя линия поведения ничем не отличается от той, что попадает под её и мою критику, хотя мне так совершенно не казалось, из-за чего разговоры с Дарой, в которых она каждый раз не забывала мне напомнить, что считает меня тем же заблудившимся юношей, начинали надоедать однообразием. Со временем Дара начала всё больше говорить какими-то загадками, не заканчивала свою мысль. Всё чаще среди её слов можно было услышать «поймёшь потом» или «подумай над этим сам». Как будто Дара давала мне задачи, которые я, будто школьник, должен решать дома. Это немного раздражало. В какой-то момент мне даже начало казаться, что она совершенно ничего нового мне сказать не может. Она стала чаще повторяться, отчего становилось скучнее. Постепенно я начал склоняться к мысли о том, что научился у неё всему, что мне было необходимо, а её загадочный взгляд уже не цеплял за душу.

Сессия завершилась – и захотелось традиционно отдохнуть. Я забыл о регулярности и размеренности своей жизни, начал заниматься всякой ерундой, свойственной

юношам моего возраста: дискотеки, посиделки с друзьями (как-то мы даже собрались отметить завершение экзаменов, выпили вина), походы в кино. Регулярными остались только спортивные тренировки, поскольку предстояли соревнования… Пожалуй, не будь их, я и на тренировки бы забил. С Дарой мы только переписывались недлинными сообщениями, встречаться не хотелось. Не хотелось опять чувствовать себя глупым юношей, которого учит историк без высшего образования. Многие её идеи, впрочем, я взял на вооружение и неплохо бил ими тех, чью жизненную философию считал ущербной. Но и Дара теперь попадала в моих мыслях в категорию таких неправильных людей.

Так прошла неделя. И вот однажды я получил по почте письмо от Дары, содержание которого, в силу его чрезвычайной важности, я считаю необходимым привести почти полностью:

Здравствуй, Артём. Я хочу рассказать тебе историю, смысл которой сейчас ты поймешь как предупреждение, однако позже увидишь, что она совсем о другом. Это очень поучительная история, прочитай её, пожалуйста, предельно внимательно. Все совпадения прошу считать неумышленными.

Жили-были два человека: парень и девушка. Волей судьбы они встретились совершенно неожиданным образом и абсолютно случайно решили поговорить о необычных для таких случаев вещах. Разговор у них получался интересным. Парню очень понравилась девушка, она старалась быть независимой и необычной, несмотря на детскую наивность и обычную для своего возраста неразумность, время от времени демонстрировала нетипичное для большинства отношение к жизни. В ней ещё не угас огонёк желания познавать тайны окружающего мира и проникать глубоко в структуру нашего мироздания, она ещё не была полностью зомбирована ущербной системой ценностей современного общества – и молодой человек это хорошо чувствовал в ней. Девушке тоже понравился парень, он казался уверенным, надёжным, знающим те вещи, которые как раз её сильно интересовали на интуитивном уровне. Она точно не знала, что ей от него нужно, не было здесь ни влюблённости, ни какого-то влечения к противоположному полу, а был просто не до конца объяснённый интерес. Находясь рядом с ним, ей хотелось самой стать лучше, совершеннее во всех отношениях, она даже на время забыла о своих увлечениях и прочих отвлекающих факторах, целиком сосредоточившись на беседе с новым знакомым. Она хотела теперь всё делать правильно, жить иначе, чем жила, и новые перспективы её сильно привлекали.

Парень оказался непростым, говорил иногда просто о сложных вещах, а порой сложно о тех, которые до этого казались простыми – и тут же оказывались совершенно непонятными, но, приложив усилия, разобраться во всём этом было можно. Девушке было интуитивно интересно прикоснуться к более совершенной жизни, к чему-то более высокому, отойти на время от примитива современного общества, который не давал ей возможности увидеть другой мир, более интересный во всех отношениях. Кроме того, всё это общение отвлекало её от повседневной рутины, коей была заполнена её жизнь.

Их разговоры стали любимым времяпровождением для девушки на ближайшие несколько дней. Она спрашивала у молодого человека про многие вещи, которые так или иначе долго её интересовали, задавала вопросы, которые также пыталась обдумывать в своё время, но не смогла найти на них ответы. Парень легко и уверенно отвечал на некоторые, тогда как про какие-то другие говорил, что ответ будет непонятен девушке и лучше его даже не озвучивать. Девушка как-то настороженно воспринимала такой отказ, но соглашалась. Она понимала, что их разделяет пропасть, хотя не верила до конца, что эта пропасть может помешать что-то объяснить.

Девушка радовала парня, она очень быстро схватывала в теории те основные моменты, которые он хотел ей объяснить, по крайней мере, она с готовностью обсуждала рассказанное, время от времени возвращалась к уже пройденным темам, пыталась даже разобраться в чём-то самостоятельно, делясь своими успехами с новым знакомым. Но так было вначале, пока всё, в целом, казалось простым и более менее понятным.

Парень был не просто рассказчиком, оказалось, что в свои рассказы он вкраивал задачи, загадки и маленькие вопросы, оставляя каждый ответ немного незаконченным, не давая точного рецепта, оставляя всё это девушке. Девушка не совсем понимала, чего он хочет этим добиться и отсутствия прямоты в каких-то случаях дико её раздражало. На самом деле парень ей сразу сказал, что раздражаться она может сколько угодно, но это её проблемы, и менять тактику общения с ней он не будет по определённым причинам. На самом деле она уже в этот момент совершала серьезную ошибку, закладывая очень скоро возникшее разногласие. Это было началом конца… Только она этого не понимала.