Чистосердечное признание или Похождения борзописца, которому не сиделось на месте
Шрифт:
По редакции «МК» разнесся слух: приехал Изюмов. Не в настроении. Полосы читает, что-то будет? На сей раз он вносил поправки не по содержанию, а скорее литературного характера. Их было много. Досталось и мне.
– Будь внимательнее, Миша, – сказал ЮП (Юрий Петрович), – я сегодня перед дежурством Паустовского читал. И вот, теперь сдержаться не смог. Куда только литсекретарь смотрит?
Изюмов благоволил ко мне. Я изо всех сил старался оправдать доверие человека, распахнувшего двери в мир прессы, и изводил его глупейшими вопросами. Например, вправе ли творец замкнуться в башне из слоновой кости? Писать не для всех, а только для себя? И ЮП терпеливо объяснял молодому
Десять лет Изюмов был помощником первого секретаря МГК КПСС, а почти всё остальное время отдал прессе. Работал заместителем редакторов и главных редакторов в «Московском комсомольце», «Пионерской правде», «Вечерней Москве», «Литературной газете». С 1990-го по 2008 год – главный редактор газеты «Гласность». Мне выпало работать под его началом дважды – в «Московской комсомольце» и «Вечерней Москве».
Неожиданный звонок из «Вечёрки»: «Небось, заскучал в журнале? А у нас тебя ждёт океан информации, бег без остановки. Будешь знать всё раньше всех…»
Ощущение от первой, еще в «Комсомольце», встрече с ЮП не улетучилось с годами. В его присутствии я робел, и однажды, выходя из кабинета в «Литгазете», по ошибке распахнул дверь стенного шкафа.
Изюмов с отличием окончил факультет журналистики, хорошо усвоил её значение плюс назначение, и всегда старался, чтобы они соответствовали друг другу. В «Вечерней Москве» он позаботился об усилении отдела информации и создании отдела науки.
ЮП всегда держал слово, не любил компромиссов, спорить с ним было очень трудно. Писал кратко и ясно, с высоким КПД. Его небольшая книжка, напечатанная после поездки в США, напоминает записки очевидца. Ни домыслов, ни стилистических ухищрений. Что сам наблюдал, о том и рассказываю. В результате скромная брошюра поведала читателю о стране больше, чем иные толстые книги.
Здесь печатался Шолохов
На Мосфильме помреж, узнав, что я из «Московского комсомольца», сказала:
– Удивительная газета. Она как девушка, с которой все были знакомы и которую приятно вспомнить.
Насчет всех она, конечно, преувеличила, но многие известные журналисты и писатели, действительно, побывали в этой колыбели. Здесь печатался даже сам Шолохов. Проведав, что он приехал в Москву, я чудом узнал его телефон, позвонил, представился, и попросил сказать хоть несколько слов для газеты. Маститый писатель обиделся: «Что ж ты, мил человек, из меня, старика, свадебного генерала делаешь?». И потом минуты три объяснял, как нужно относиться к тому, кого ты хоть сколько-нибудь уважаешь. У меня от стыда уши горели, однако выслушал всё до конца и даже успел извиниться.
Мой старший сын однажды упрекнул, будто больше чем его и маму, я любил работу. Это, конечно, не так. Но времени ей, действительно, уделял больше, и даже дома постоянно что-то писал, говорил по телефону. До сих пор мне по ночам иногда снятся заголовки так и не написанных статей.
В редакции были свои маленькие радости. Мы выпускали стенгазету, писали стихи, получали в подарок и дарили друг другу сделанные фоторепортёрами снимки. Иногда даже целые альбомы выкладывали. А что может быть лучше коллективной поездки по Москве-реке? Отвечу – посещение небольшого ресторанчика на Чистопрудном бульваре. Столики стояли на улице, а деревянный павильон находился у самой воды. Официант у всех на глазах сачком вылавливал карпа, которого потом подавали с сухим вином. И всё это было доступно, по нынешним понятиям, стоило копейки. Ресторанчик сгубила популярность – на его месте возвели большое здание, и цены стали немаленькие.
В 1961 году в честь возвращения из полета космонавта Германа Титова мы подготовили дополнительный воскресный двухстраничный выпуск. Договора с Союзпечатью о его распространении не было, и сотрудники сами вышли на улицы с пачками газет. Мы с девушкой расположились у входа в метро на Комсомольской площади. Газету раскупали нарасхват, и сразу же возникла проблема: выпуск стоил одну копейку, а монет на сдачу у нас не было. Но покупатели её и не требовали, бросали на лоток двух, трёх, а то и пятикопеечные монеты. Товар кончился быстро. Подсчитали выручку, отделили долю редакции, а оставшиеся медяки сочли справедливой наградой за ударный труд и купили на них пол-литровую бутылку сухого молдавского вина.
Отдых был не частым и, как правило, коротким. Все прекрасно понимали, что переживают в «МК» весну своей профессии, а, как известно, что посеешь, то и пожнёшь.
Внутриредакционная демократия цвела пышным цветом. Мы с азартом обсуждали вышедшие номера. Главным творческим приговором становилось общественное мнение, которое не всегда совпадало с начальственным. Самая высокая оценка – «моя летучка в ладоши бьёт!». Что еще нужно для полного счастья? «Жизнь ужасно коротка, да и та прошла в «МК»: покидавшие «Московский комсомолец» поминали проведенные в нём годы «незлым тихим словом», некоторые, забыв, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, возвращались. Так было и со мной: я поработал здесь даже трижды. И, поверьте, не пожалел.
«МК» выходит с 11 декабря 1919 года. Поначалу газета называлась «Юный коммунар», затем «Юношеская правда», «Молодой Ленинец», а с сентября 1929 года стала «Московским комсомольцем». Нынешний главный редактор и владелец газеты Павел Гусев менять это название не захотел. Он прекрасно понимал, что свой прежний характер издание уже утратило, так пусть хоть любимое жителями столицы название послужит приманкой для читателей. Бывший комсомольский работник и коммунист оказался толковым бизнесменом.
Настоящий полковник
Судьба благосклонна к первопроходцам. Устроившись на работу, закончивший училище фельдшер скорой помощи Лыков попросил в библиотеке что-нибудь, адресованное представителям его профессии. Оказалось, такой книги нет. «Значит, будет», – подумал Виктор. И спустя два года, опираясь на свой свежеобретённый опыт и разные публикации, написал книгу, которая так и называлась: «Фельдшер скорой помощи». В издательстве удивились – у автора даже учёной степени нет. Отправили рукопись на рецензию и получили самый что ни на есть положительный отзыв. Книжка вышла двумя изданиями.
Я познакомился с Виктором в 1957 году, когда Лыков работал машинистом башенного крана, писал в «МК» о строителях и учился в медучилище. Вскоре после его окончания Виктора забрали в армию. Он стал фельдшером атомной подлодки и, можно сказать, «объездил» весь свет, только вот из-под воды мало что видно.
Вернулся в Москву через четыре года и служил в скорой помощи. Тогда-то и вышла его первая книжка. Сейчас у писателя Лыкова их больше тридцати. Получив высшее образование, он работал в институте «Санпросвет» и неожиданно получил приглашение перейти в милицейскую прессу. Виктору туда не очень-то и хотелось, но намекнули: семейному человеку нельзя без квартиры. Так Лыков надел мундир, и снял его только в 60 лет, когда полковником вышел на пенсию. К тому времени он был заместителем начальника Объединенной редакции МВД России.