Чистые души. Книга 1
Шрифт:
— Почему она так поступила?!
Слава свету, второй крик ударил не в лицо, его Р. Н. выдохнул себе же в ладони и тут же надсадно закашлялся, хрипло, страшно втягивая воздух, замолотил руками и слезы выступили у него на глазах.
— Ну все, довольно, — стряхивая с себя, будто липкую плёнку, остатки этой боли, Семён встал на ноги, нашел в глубине шкафа графины и налил немного коньяка в хрустальный стакан. Мельком оглянулся. Р. Н. все еще кашлял, ему было не до него. Тогда, вынув из-за пазухи пузырек, он вылил в стакан одну каплю тягучей жидкости. Едва коснувшись
— Выпейте.
Тот не стал спорить.
— А теперь — продолжайте. Пропустите момент с объяснением. Не важно, что она сказала. Что было потом.
Р. Н. удивленно взглянул на стакан, который опорожнил, понюхал и поставил на столик. Продолжил монотонно, глядя в угол:
— Сперва я разозлился и сказал: тебе же хуже, лишаешься шанса устроить жизнь, а у меня таких будет еще много. Стройных, молодых. Потом все стало плохо. Все время тосковал и думал о ней. Дела, алкоголь, другие женщины, ничего не помогало. Становилось только хуже. Я звонил ей, просил много раз, обещал все, что угодно, потом умолял, но…
— Пропустим это, — попросил Семён, видя, что лицо Р. Н. снова наливается краснотой. Странно, он ведь только что выпил с коньяком каплю «живого солнца». Этого должно было хватить надолго. Он попробовал заглянуть глубже, внутрь, в самую боль, но не смог — не было сил. Он так устал сегодня!
— Попробуйте вовсе не говорить о ней, хорошо? Дело-то в вас и ваших чувствах.
— Мои чувства… да что чувства! Я умираю. Сперва думал, время поможет, но стало хуже. Теперь болит уже всё тело.
— Вы были у врача? Я уточняю на всякий случай.
— Да. У психотерапевта и у терапевта. Сдал анализы. Они в пределах нормы… врачи не видят. Всё это бесполезно. Знаете, что внутри меня теперь?! Я сижу на работе и ничего не вижу. Боль рвет на… части. Кашель… я задыхаюсь… чувствую, долго не протянуть, — он втянул воздух и закрыл лицо руками. С трудом отдышался и продолжил:
— Два дня назад я поехал к одной из ваших… к ведьме.
— Простите, что за ведьма?
— Вам имя нужно?
— Да, конечно. Можно еще адрес. Чтобы понять, о ком речь.
— А вы всех их знаете? — усмехнулся Р. Н.
— Да, ведь это моя работа.
— Ну хорошо. Зовут Ефросинья, потомственная ведьма, гадалка, что там еще она про себя сказала?… не помню. На Некрасова у нее частный дом.
— Ясно. О чем с ней говорили?
— Почти не о чем. Дала ваш номер и велела срочно звонить вам, если хочу жить.
— Интересно, — повторил Семён.
Ефросинья, потомственная ведьма, ха! В миру Синицкая Елена, и никакая она не ведьма, «слышащая», всего-то. Её дар позволяет копаться внутри человека, как в шкафу. Грубо говоря, она всего-то считывает информацию. Однако даже с этим талантом ей удается неплохо поживиться. Мало кто понимает, что чувствует на самом деле. Мало кто вообще понимает себя. Этим она и пользуется. Иногда, не слишком часто, ее заносит. К счастью для нее, она хорошо знает кто такой Семён и стоит ему появиться, идет на попятную, возвращая все назад, с извинениями. И хорошо зная суть его работы,
— Она сказала, меня прокляли. Что проклятье… ну как настоящее проклятье. На смерть. Что это сделали месяц назад. Когда мы расстались с…
— Я понял, не нужно имени, — кивнул Семён. — Что ж, мне всё ясно. Отправьте аванс и данные девушки. Попросите сделать это секретаршу, если вам самому трудно. Берегите себя. Меньше думайте обо всем этом. Я решу этот вопрос в ближайшие дни.
— Хорошо. И что будет? Что вы будете делать?
— Найду того, кто проклял вас и заставлю снять проклятье.
— Вы это можете?
— Это исполнимо, хотя процесс снятия проклятья не всегда приятен для заказчика. Но вы потерпите, потом всё забудете и начнете жить дальше. Ну, держитесь. До свидания.
— Как? И все? Вы уйдете? — Р. Н. поднял голову, с удивлением глядя, как собеседник встаёт. — Разве вы не будете проводить какие-то ритуалы?
— Ритуалы? — Семён фыркает. — Кто я по вашему? Шаман?
— А кто вы, действительно? Ефросинья ничего не сказала. Как называется это, ваше… вы?
— Если называть на человеческом языке, я зеркало, зеркало душ. Поэтому меня и зовут Семён. Семён, как speculum, зеркало на латыни.
— Не очень и похоже, — пробубнил Р. Н вслед.
Весь разговор занял не больше тридцати минут, однако выйдя на улицу, Семён едва добрался до своей машины, открыл дверцу и сел, закрыв глаза. Усталость накрывала его с головой. Да, не стоило ехать сразу после дела. Этот Р. Н. вполне бы дожил до завтра. Однако что сделано, то сделано.
Через несколько минут перед глазами прояснилось и Семен завел машину. К счастью ехать было недалеко. Эту квартиру в новом жилом комплексе в центре, нашла Ра. Последний этаж, панорамные окна, отсюда видно только крыши других домов, и окраину города, поля, нитку реки, лес и звезды.
В гостиной он включил свет, сбросил ботинки и сел на одном из диванов. Щёлкнул пультом. Авторозжиг тут же поджёг заранее сложенные дрова в камине. Другая кнопка запустила тихую музыку. Он еще пощелкал, устанавливая уровень света и пожалел, что нет кнопки, чтобы налить выпить.
На полке, отгораживающей гостиную от кухни, выстроились бутылки разного цвета и формы, на любой вкус, но добраться до них было совершенно невозможно. Он прикрыл глаза.
Замок щелкнул и тихонечко вошла Ра. Сбросила обувь, пальто. Глянула на него мельком. Охнув, налила спирта в бокал, поднесла и поставила на столик, а сама отскочила подальше.
— Подай в руки, — сказал он, приоткрыв глаза.
— Да, господин…
Несколько минут, пока он пил, длилось молчание. Ра стояла, боясь пошевелиться. Наконец он отставил бокал, окинул ее взглядом исподлобья.
— Почему ты одета?
— Господин?!
— Отойди к двери и сними с себя одежду.
Она торопливо отошла и сняла свитер, подумав, положила его на кушетку.
— Все остальное — тоже.
На пол полетела юбка, колготки, миг она металась на цыпочках в нижнем белье, потом сбросила трусики и лифчик, и застыла, глядя в пол.