Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов
Шрифт:
Театр Корша (Петровский переулок, № 3)
Благодаря умелой коммерческой хватке театральная антреприза Корша оказалась самой длительной в истории русского театра. В 1917 г. из-за плохого здоровья Корш отошел от театра, в последние годы он жил под Москвой, в Голицыне, а его театр преобразовали в товарищество артистов и в 1925 г. включили в сеть государственных. В 1933 г. его закрыли. «31-го января был последний спектакль в театре „Корш”, — писал известный артист Н. М. Радин тогда. — Бесславно кончил он свое 50-летнее существование; люди, ликвидировавшие
В настоящее время здесь помещается так называемый Театр наций, основанный в 1987 г. под названием Театр дружбы народов, который занимается организацией гастролей, проведением фестивалей и пр.
Здание театра памятно тем, что в нем в день открытия сезона 1897/98 г. состоялась одна из первых в Москве демонстраций кинофильмов, которые были сняты актером — энтузиастом кино В. А. Сашиным-Федоровым.
Театр Корша построен на части огромной усадьбы (№ 3, 5 и 7), принадлежавшей в начале XVIII в. князю И. Г. Долгорукову, перешедшей от него к сестре А. Г. Салтыковой и продавшей ее содержателю полотняной фабрики купцу Савве Тетюенинову, у которого здесь, вероятно, она и находилась. От него усадьба перешла к братьям Твердышевым, а в 1793 г. вся усадьба переходит к богачу, заводовладельцу М. П. Губину, который заказал проект одного из самых представительных московских дворцов архитектору М. Ф. Казакову, в 1790-х гг. выстроившему прекрасное здание (Петровка, 25), один из шедевров классицизма. Особенно красиво торжественное обрамление окон на боковых крыльях дома.
Рассказывали, что владелец дома покрыл крышу такими толстыми и прочными листами железа с собственных заводов, что она простояла без ремонта более ста лет. После Губина усадьба досталась его племяннику Н. А. Рахманову, а от него — его дочери Е. Н. Самариной, которой усадьба и принадлежала до Октябрьского переворота.
Здание арендовали несколько учебных заведений: там находился известный пансион Циммермана, с 1871 по 1905 г. одна из лучших московских частных гимназий Ф. И. Креймана, в которой учились поэт В. Я. Брюсов, композитор С. И. Василенко, историк Ю. В. Готье, языковед А. А. Шахматов и многие другие деятели науки и искусства, потом женская гимназия В. В. Потоцкой, реальное училище Виноградова и Козинцева. После переворота 1917 г. в доме обосновались воинские части, а в 1922 г. дом занял «физико-механо-ортопедический институт»; еще сравнительно недавно тут находился Научно-исследовательский институт ревматизма, с 15 декабря 1999 г. — Музей современного искусства.
На части усадьбы в 1934 г. выстроили дом (№ 25а) под общежитие работников милиции (архитекторы Н. И. Гребенщиков, В. С. Совков).
Позади построек, выходивших на Петровку, находился большой сад с прудом. В XIX в. тут обосновалось цветоводческое хозяйство Фомина, а пруд зимой служил катком, где проводились и спортивные состязания: так, в 1893 г. «Московская газета» сообщала, что «на катке сада при театре Корша 6 февраля состоялись состязания дам-конькобежцев на призы». В 1896 г. территория сада была застроена — на ней появились шесть почти одинаковых жилых домов (№ 5) по проекту архитектора А. Л. Обера. Это редкий в то время пример свободной постановки строений, ибо в большинстве случаев дорогую в центре города землю старались полностью использовать под застройку.
В 1920-х гг. эти дома были 1-й Московской рабочей коммуной печатников и пищевиков. Здесь с 1906 по 1909 г. была квартира пианиста К. Н. Игумнова, а в 1918–1923 гг. у своего друга поэта А. Б. Мариенгофа здесь жил С. А. Есенин. На двери их квартиры на третьем этаже висело объявление: «Поэты Есенин и Мариенгоф работают. Посетителей просят не беспокоить». Есенин тогда действительно много работал — он заканчивал «Пугачева». Также здесь жили артисты М. И. Бабанова, Д. Н. Орлов и В. О. Топорков.
На другой, четной стороне Петровского переулка
Во многих трудах, посвященных Москве, утверждалось, что дом № 6 построен в 1830-х гг. В это время здесь жил известный архитектор, создатель послепожарной Москвы Осип Иванович Бове — ему и приписывалось авторство. В некоторых работах высказывалось предположение, что дом старше — второй половины XVIII в. Но когда реставраторы начали производить натурные исследования этого дома, то под штукатуркой выявились детали XVII в., а здание оказалось древними палатами, да еще почти полностью сохранившимися. На заднем фасаде сейчас можно увидеть архитектурные детали нарышкинского барокко конца XVII в. — сочные, виртуозно выложенные наличники окон, орнаментальный пояс-поребрик, сдвоенные угловые колонки.
Историю дома исследовала искусствовед Е. И. Острова. В 1716 г. участком, где стоял дом, владел стольник Дмитрий Протасьев — он первый, документально подтвержденный хозяин. В 1731 г. дом переходит к князьям Трубецким, и при них, вероятно, в конце XVIII в. фасад получает современное оформление. Одна из Трубецких вышла замуж за архитектора О. И. Бове, что тогда вызвало удивление и осуждение высшего московского света. Как писала современница, «Москва помешалась: художник, архитектор, камердинер — все подходят, лишь бы выйти замуж». Лакей и архитектор стояли на одной ступеньке общественной лестницы…
В 1833 г. «чиновница 7-го класса Авдотья Бове» продала главный дом и большую часть владения, оставив за собой небольшую долю (где сейчас дом № 8). Надо сказать, что супруги Бове часто сдавали главный дом внаем. Так, в конце 1820-х гг. в нем постоянно жил генерал-майор М. А. Дмитриев-Мамонов, один из создателей ранней преддекабристской организации — «Ордена русских рыцарей». Дмитриев-Мамонов в 1812 г., будучи одним из самых богатых людей в России, вызвался на свой счет набрать, обмундировать и вооружить целый полк. Тогда, в начале Отечественной войны, как писал А. С. Пушкин в своем неоконченном романе «Рославлев», «везде повторяли бессмертную речь молодого графа Мамонова, пожертвовавшего всем своим состоянием. Некоторые маменьки после того заметили, что граф уже не такой завидный жених». Он был назначен шефом полка в чине генерал-майора и за участие в сражениях при Тарутине и Малоярославце был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость».
У него рано обнаружились признаки душевной болезни, которые послужили причиной взятия в опеку его имения. Прожил он долгую жизнь и погиб на 73-м году, когда на нем случайно загорелась рубашка, облитая одеколоном.
Одним из владельцев бывшего дома Бове в 1840-х гг. был богатый золотопромышленник, известный в Москве меценат П. В. Голубков. Сохранилось описание дома, сделанное этнографом П. И. Небольсиным. Здесь находились картинная галерея с произведениями Рубенса, Греза, Тенирса и коллекция различных редкостей, в которой были шкатулка наполеоновского маршала Мюрата и рукописный экземпляр «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева. Перед захватом власти большевиками дом принадлежал генерал-майорше М. В. Сокол, инициалы которой можно видеть в кружевном переплетении ограды балкона. В 1920-х гг. тут помещался Всерокомпом — Всероссийский комитет помощи больным и раненым красноармейцам. Около 10 лет в этом доме прожил известный певец Г. М. Нэлепп.
А что же с загадкой дома? Когда же он появился и кому принадлежал? Первая известная дата владения домом — 1716 г. А раньше? Документов нет, или, скорее, они еще не обнаружены. Нашлась только любопытная запись в дневнике исследователя истории Москвы И. М. Снегирева, сделанная 3 декабря 1846 г.: «…от П. Ф. Карабанова (владелец прекрасной коллекции древностей, знаток истории Москвы, живший неподалеку. — Авт.) слышал, что дом Голубкова у Св. Григория Богослова принадлежал последнему патриарху». Речь идет о патриархе Адриане (1690–1700) — противнике петровских реформ, после смерти которого Петр I уничтожил патриаршество и учредил Синод. Возможно также, что дом выстроил кто-то из семьи Нарышкиных, как предположила автор книги об этом доме Л. Н. Данилова.