Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов
Шрифт:
Чтобы как-нибудь спасти реноме храброго воина, его поклонники до сих пор ищут следы страшных и тайных интриг врагов России, но найти так ничего и не могут.
Здесь жили историк М. В. Довнар-Запольский, автор исследований по истории экономики, в том числе интересной работы «Торговля и промышленность Москвы в XVI–XVII вв.», патологоанатом А. И. Абрикосов, писатель Пантелеймон Романов, работавший тогда над созданием романа-эпопеи «Русь». Среди других живших здесь были знаменитые певцы Богумил Корсов и его жена Александра Крутикова; в 1920–1930-х гг. в доме жили известный дирижер Большого театра В. В. Небольсин, артисты оперетты Т. Я. Бах и Г. М. Ярон.
Правая, четная сторона Столешникова переулка начинается от Большой Дмитровки неброским, недавно полностью
В дни помпезного празднования 850-летия Москвы не остановились перед сносом незаурядного архитектурного и исторического памятника в Столешниковом переулке. Перед визитом президента московские власти решили убрать мозоливший глаза начальству старинный дом № 12, который в пушкинское время принадлежал купцу Д. Вагину. Он сдавал его под канцелярию московского обер-полицмейстера, и сюда в январе 1827 г. вызывали А. С. Пушкина для дачи показаний по делу о «возмутительных стихах на 14 декабря 1825 года» — об отрывке из элегии «Андрей Шенье», запрещенном цензурой и ходившем по рукам:
О горе! О безумный сон! Где вольность и закон? Над нами Единый властвует топор.И вслед за Пушкиным мы могли бы воскликнуть сейчас: «Где закон?» Небольшой двухэтажный дом, стоявший на месте левой части современного здания (№ 14), также был связан с памятью о Пушкине. В середине июля 1826 г. его нанял сроком на один год «отставной прапорщик Евгений Абрамов сын Баратынский», и Пушкин, приехавший в Москву 8 сентября этого же года после михайловской ссылки, бывал в нем. Здесь у своего давнего знакомого, поэта Баратынского, он читал «Бориса Годунова». Владел тогда этим домом профессор Московского университета М. Я. Малов, «прославившийся» грубостью и ретивой защитой российских порядков. Это о нем говорили, что в одном из отделений университета «без Малова девять профессоров». После шумного протеста студентов на лекции Малова, в котором, в частности, принимали участие Лермонтов и Герцен, описавший позднее его в «Былом и думах», незадачливого профессора были вынуждены навсегда уволить из университета.
Здесь жил в 1806–1811 гг. юрист Николай Сандунов, который, как было сказано в его биографии, «принадлежит к числу достопамятных личностей Московского Университета». Он читал лекции законоведения в университете и «вместе служил оракулом города Москвы для вопрошающих о правосудии и для ищущих правосудия. Двери его дома были открыты для всех желавших его видеть». Участок этот также принадлежал династии купцов Лукутиных, один из которых был основателем промысла лакированных изделий в подмосковном селе Федоскине. В одном из многочисленных строений здесь располагался трактир, излюбленный извозчиками, самый удобный — он находился в центре — и славившийся хорошей едой. Как вспоминал Гиляровский: «В каждом трактире был обязательно свой зал для извозчиков, где красовался увлекательный „каток” (так назывался длинный стол с блюдами), арендатор которого платил большие деньги трактирщику и старался дать самую лучшую провизию, чтобы привлекать извозчиков, чтобы они говорили: „Едем в Столешников. Лучше „катка” нет!” И едут извозчики в Столешников потому, что там очень уж сомовина жирна и ситнички всегда горячие».
После перехода владения к купцам Карзинкиным вместо старых зданий в 1900 г. построен существующий
Далее располагались строения, появившиеся после переделки Столешникова в пешеходную зону. Тогда построили большое здание гостиницы «Мариотт-Аврора» на Петровке и снесли несколько домов по правой стороне переулка под № 16 и 18. Из них особенно интересным внешне был двухэтажный дом № 16, отделанный керамической плиткой по фасаду с элементами декора в стиле модерн. В соседнем доме № 18 находились меблированные комнаты «Ливерпуль», ставшие в советское время гостиницей «Центральная». На первом этаже были разные магазины, а также кафе «Густые сливки», облюбованное московскими литераторами.
Петровский переулок с левой стороны начинается щедро украшенным домом (№ 30/1), три этажа которого были построены в 1893 г. по проекту архитектора Л. Н. Кекушева, а два последних надстроены в 1937 г. В доме жил Сергей Александрович Бахрушин, известный коллекцией табакерок XVIII в., художественной мебели, а также картин, среди которых были работы Репина, Коровина, Левитана. В этом доме с 1914 по 1917 г. находилась редакция журнала «Рампа и жизнь», популярного, хорошо иллюстрированного журнала, рассказывавшего о жизни театров Москвы, Петербурга и провинции, помещавшего стихи, рассказы, статьи и материалы о знаменитых актерах XIX в. Бессменным редактором его был Л. Г. Мунштейн, который «всегда отстаивал интересы актерской братии и воевал с антрепренерами». Его стихотворные пародии, эпиграммы под псевдонимом Лоло были широко известны, его называли «рифмующим фельетонистом». Его рассказы, пародии, романы издавали почти каждый год.
С правой же стороны Петровский переулок начинается домом (№ 28), в котором только опытный глаз заподозрит классический особняк второй половины XVIII в. Он принадлежал действительному статскому советнику князю Г. Г. Шаховскому, потом его сыну Борису Григорьевичу, известному театральному деятелю, устроившему крепостной театр на Макарьевской ярмарке, из которого вышли многие известные артисты. У него был театр и в Москве, где-то в Серпуховской части, но где — неизвестно, так же как неизвестна и его дальнейшая судьба, но есть косвенные свидетельства, что и здесь, на Большой Дмитровке, могли устраивать театральные представления. Дом этот перешел к его дочери Елизавете Шаховской, которая вместе с матерью, урожденной баронессой Строгановой, долго жила за границей, там влюбилась в принца д’Аренберга, бывшего одним из главных участников революционных волнений в Нидерландах, и вышла за него замуж. Узнав, что ее подданная, владевшая 13 тысячами крепостных, вышла замуж за революционера, милосердная и добросердечная Екатерина II приказала Синоду их развести (несмотря на то что у них уже был ребенок), так как «по его развратности, от чего Боже сохрани, может выйти беда», а матери и дочери вернуться на дорогую родину.
В России Е. Б. Шаховскую выдали замуж за ее однофамильца князя Петра Федоровича Шаховского, и, как писал современник, «надолго ли сие я не знаю, новобрачный сильно кашляет, знаки давно примечены — у него чахотка. Как быть? Хоть на час, да вскачь». Но он прожил после этого еще почти полстолетия, а молодая красавица жена скончалась в следующем году 23 лет от роду.
Говорили тогда, что она отравилась: «Сие происшествие, особливо в лучшем обществе столь необыкновенное, произвело много шуму и различных толков». Уверяли даже, что принц д’Аренберг проник в Россию и пробрался в дом к красавице княгине и в результате свели счеты с жизнью и он и она…