Чиж. Рожден, чтобы играть
Шрифт:
Здесь была своя логика: песни этого человека охотно исполнял Клэптон, а Марк Нопфлер и вовсе называл его своим учителем, надевая на голову в знак подражания перекрученную бандану. В ту пору, когда Чиж увлекся Кейлом, американскому блюзмену стукнуло 54 года, и он уже записал десять альбомов своей музыки. Бобины с этими альбомами пристраивались на полке у Чижа одна к другой.
Что привлекло Чижа в Кейле-гитаристе?..
— В такой манере у нас никто не играл. Кейл не виртуоз, он гитарный примитивист. Он настолько просто играет на гитаре, что аж завидно становится. Издать два звука за четыре куплета и так много этим сказать!..
(Кейл действительно играл две ноты из десяти возможных. Но играл их так правильно и в таком
— Есть известный афоризм: "Если хочешь, чтобы тебя запомнили, говори мало". Так же и здесь. Я до сих пор пытаюсь взять у Кейла эту мужскую немногословность, но у меня, к сожалению, мало что получается.
Чиж разрывался между двух полюсов. С одной стороны, ему хотелось играть также лаконично и «вкусно», как Кейл. С другой, он постоянно испытывал желание «выпендриться», погреметь в отвяз гитаркой как Тони Айомми из Black Sabbath: "Дурацкая фишка, оставшаяся с молодости: удивить так, чтобы все ахнули!.. Когда слушаешь, отдаешь себе отчет, что Кейл круче, гораздо круче, чем Айомми. А когда начинаешь играть: всё, себя уже не остановить!.. Провинциальная манера, от которой никуда уже не деться".
Эти крайности примирил блюз — здесь нашлось место и драйву, и гитарному минимализму. Никаких эффектов «wah-wah» (у нас это называется "квакушка"), никаких ревущих фузз-педалей — только звук подстегнутых струн, которые то стонут, то по-стариковски ворчат в ответ.
В то время Чиж много слушал Бадди Гая и Джона Ли Хукера, этих гуру "черного блюза". "Достаточно было даже не «снимать» ходы-вставки, — говорит он, — а хотя бы просто слушать, чтобы это отложилось в голове". Видеошкол тогда не было, поэтому они с Долговым часто джемовали в две гитары, подсматривая друг у друга блюзовые фишки.
— Мне больше по душе «черная» манера, там больше «грязи», — говорит Чиж. — В отличие, скажем, от Гэри Мура, у которого каждая нотка вылизана и предсказуема. Но когда сам начинаю играть, я скатываюсь в «белую» сторону, в сторону Клэптона и Кейла. Русская мелодика, наша любовь к «чистому» звуку все равно берет верх.
Так случилось, что свой первый блюз — "Hoochie Coochie Man" [82] — Чиж написал почти одновременно с рождением дочери Даши, появившейся на свет 30-го июля 1992 года. Перед тем, как привезти их с Ольгой из роддома, Чиж решил прибраться в квартире.
82
"Hoochie Coochie Man" на сленге черных блюзменов — 1) поклонник культа Вуду 2) герой-любовник, супермен, мачо. Точно также назывался альбом патриарха блюза Маккинли Морганфилда (1915–1983), известного под псевдонимом Muddy Waters ("Грязнуля").
"У Сашки Гордеева, — рассказывал он, — всегда дома самогонка была, просто убойная — батя из деревни присылал. И я мою этот пол, как идиот, зная, что стоит сесть на троллейбус, и через две-три остановки меня ждет выпивка!.. Ну и с горя написал песню. Причем, когда проговорил первую строчку: "Я так решил еще с утра — сегодня точно напьюсь", то понял: сейчас домываю пол, одновременно дописываю песню и — бухать. Прямо мокрыми руками хватаю гитару, раз-раз, потом за тряпку — и быстро к Гордею. Позвонили Сане Долгову (строчка "Пока я буду разливать, братишка, Мадди заводи" — это про него). Говорю: "Ну вот, пацаны. Вот такая песня у меня есть. Строго-то не судите". И вот как мы ее сыграли на кухне в первый раз — это было самое лучшее исполнение: две акустики и губная гармонь".
"Hoochie Coochie Man" не был похож на скорбец, на "короткий всхлип о заблудшей жизни",
В этой связи Чиж вспоминает, что в конце 1970-х на «Мелодии» вышла пластинка "Черные блюзы Лэнгстона Хьюза". Советские джазмены, как умели, играли классику блюза, а на их фоне артист Михаил Козаков начитывал переводные тексты. Чиж видел «хьюзовскую» телеверсию, но эрекции она у него не вызвала. Возможно, все дело было именно в текстах. Они рассказывали о чужой, далекой жизни (типа: "Я больше не стану собирать хлопок/Не стану полоть кукурузу…"), а потому особо не «цепляли». Если уж сочинять блюзы, то только о том, что происходит здесь и сейчас. И, разумеется, на русском языке.
Здесь Чиж в корне расходился с Долговым. Выпускник ин'яза университета, тот принципиально пел на английском, поскольку считал, что ритм-энд-блюз — явление "не наше", и на русском не звучит: во-первых, неудобно, во-вторых, нарушается стилистика и энергетика.
Своим "Хучи-кучи меном" Чиж доказал, что это не так. Причем, он не только не нарушил каноны блюза, но даже сумел применить редкий приемчик — "Hoochie Coochie Man" отличался необычным размером.
— Там на две доли такта больше, — говорит Чиж. — Мне на это открыл глаза Долгов. Он сказал, что есть разные школы блюза — чикагская, нью-йоркская и так далее. И одно из отличий вот такое: пока строчка не кончилась — фиг на другой аккорд перескочишь. Логично, не логично — не е**т!.. И когда я сочинял "Хучи-кучи мен", у меня эта фишка вдруг всплыла: "Вот тебе, Долгов! Получи!". И он, когда послушал, сказал: "Сука! Класс!!".
Старые Музыканты знают: если ты меняешь стиль своей музыки, будь готов к тому, что эта новая музыка начнет потихоньку менять и тебя. Блюз здесь не исключение, и даже наоборот, — самый яркий пример. Блюзмен — это изначально Лидер, ведь блюз, как и джаз, всегда произносится от первого лица. Этому надо соответствовать — и на сцене, и в жизни.
Кроме того, в блюзе безусловно присутствует мистика: только начни играть эту «черную» музыку — и судьба сразу обрушит на тебя кучу неприятностей. Словно испытывает на прочность. Как будто проверяет, есть ли у тебя это самое "право на блюз". Неслучайно один из историков блюза пессимистично заметил: "Если обратиться к биографиям блюзменов, мы увидим, что практически ни один из них не избежал участи бродяги…".
— На шестой день меня выписали из роддома, — вспоминает Ольга Чигракова. — Я была еще не очень здорова после родов и лежала дома. Дашка спала в коляске, Сережа читал на кухне. Было три часа дня. И вдруг затрещало так, что я подумала: всё, на нас валится крыша!.. Я вскочила, схватила коляску — и бегом к выходу. Вместе с Сережкой вытащили коляску на улицу и видим, что ровно по нашу стену свалилась крыша. Весь дом мог рухнуть в любой момент. Меня затрясло. Я до того испугалась, что у меня был настоящий шок…
Взяточник-домоуправ разрешил Чиграковым перебраться в соседний дом. За новую квартиру пришлось платить 20 баксов в месяц. По меркам Харькова — страшно дорого. Но "вторая цыганская", как называли ее Сергей с Ольгой, была действительно хороша — две комнаты и кухня с газовой колонкой, позволявшая всегда иметь горячую воду.
С рождением дочери проблем ощутимо прибавилось: можно во многом отказать себе, но не ребенку. Больших концертов по-прежнему не было, и Чиж начал зарабатывать деньги на «квартирниках». (Если в советские времена такие концерты были органичной формой существования рок-подполья, то при диком капитализме они стали способом физического выживания. Как сказал бы Чернецкий: "За что боролись, на то и напоролись").