ЧК за работой
Шрифт:
– Что с тобой?- спросил я.
– Старк идет ко мне,- прошептал он.- Если он застанет тебя здесь, он сразу догадается, что я показал тебе договор. Будь добр, спрячься у меня в спальне, пока я его выпровожу,- попросил он.
Я перешел в соседнюю комнату, завешенную портьерой.
– Ну, как, перевели уже договор?- услышал я голос вошедшего Старка.
– Нет, еще,- ответил Мархов.
– Нужно поторопиться, а то у меня еще несколько договоров в резерве для перевода. Хе-хе-хе! Да, брат, как видите, мой аппарат
– Ну, я не буду вам мешать работать. Как только переведете, несите ко мне, и я вам передам следующее,- сказал Старк и вышел из комнаты.
Я вышел из своей засады. Мархов смотрел на меня и улыбался.
– Слышал, как тебя рекламирует Ася?
– Да, слышал. Поживем, увидим, чья возьмет,- урчал я. Но я знал, что я с ней ничего не смогу сделать, пока она жена полпреда. Наоборот, по инструкции обязан ее охранять.
Будучи заведующим бюро печати, Мархов одновременно являлся техническим помощником Старка по делам
Коминтерна, представителем которого являлся полпред Старк. Вместе с тем, будучи секретным сотрудником ГПУ, Мархов всегда ставил меня в известь о делах Коминтерна и руководствовался моими активами. Так что фактически работа Коминтерна, все остальные отрасли работы полпредства, находи-
под негласным контролем ГПУ. Однажды утром ко мне пришел Мархов и сообщил, что прошлой ночью он был на свидании с представителями военно-революционной организации сикхов45 в Индии, которые ему передали план крепости Равальпинди46.
– На, посмотри, может быть, пригодится для ГПУ. еще Старку не показывал,- сказал он, передавая мне план крепости.
– Нет, не думаю, чтобы он нам был нужен. План чисто военных целей, и было бы хорошо передать военному атташе,- сказал я, рассматривая план. Мархов не возражал, и, так как в это время под нами проходил военный атташе Ринк, мы его пригласили к себе. Это был выше среднего роста, широкоплечий мужчина, лет под 40, с розовым, вечно улыбающимся лицом. Несмотря на штатский костюм, каждое движение выдавало, что он – военный. Штабс-капитан старой армии, он имел два ордена Красного Знамени, полученные
за бои под Перекопом, где Ринк командовал ударно-огневой дивизией. Несмотря на его беспартийность, пользовался доверием Москвы.
– Здравствуйте, молодые генералы. Что это вы собрались тут и секретничаете? На чью невинность опять покушаетесь?- обратился он к нам, как всегда улыбаясь.
– Ну, это уж по вашей части,- ответил я ему в тон, намекая на его связь с Булановой, благодаря которой Старк был его врагом.- А вот Мархов достал этот план, и прежде, чем передать Старку, мы решили показать вам. Ринк просмотрел план и признал его подробным
– Откуда вы его достали?- спросил он.
– Это уж наше дело. Ведь мы с тебя за него денег не просим. Важно, что план из английских источников. Если вам нужно, можете снять копию,- ответил Мархов, имевший также зуб на Ринка из-за той же Булановой.
Ринк, взяв план, поспешно направился к себе снимать копию. Через полчаса план опять был у Мархова.
К вечеру мы с Марховым, сидя за чаем, обсуждали наши дальнейшие планы работы, когда вошедший слуга доложил, что Старк просит к себе Мархова. Он вышел и минут через десять возвратился с расстроенным лицом и с злополучным планом в руках.
– Скандал! Старк каким-то образом узнал, что я дал Ринку снять копию с плана. Когда я вошел к нему, он бросил мне план и говорит: "Мне не нужны документы, которые уже побывали в чьих-то руках. Не для этого Коминтерн тратит 1000 фунтов в месяц, чтобы иметь материалы из вторых рук",- рассказывал удрученным тоном Мархов.
Кто же мог передать Старку? Ведь об этом знали только мы втроем. Мы решили пригласить Ринка и узнать в чем дело. На этот раз военный атташе зашел с красным, смущенным лицом. Вместе с ним пришел казначей посольства Данилов, заведывавший одновременно лабораторией.
– Да я же ни при чем. Старк после обеда вызвал меня и попросил сфотографировать документ. "Только скорей,- торопил он меня,- а то документ нужно возвратить". Когда я взглянул на документы, то увидал, это тот самый план, что я снимал утром для Ринка. Ну, я и сказал Старку, что зачем портить материал, когда у нас уже есть негатив. Старк завопил: "Как? Откуда у вас негатив?". Я ответил, что я утром уже заснял этот план для Ринка. Старк больше не хотел меня слушать и прогнал с аппаратом,- рассказывал, хитро улыбаясь, Данилов.
– А меня Старк недавно встретил во дворе и грозил, что он напишет в Разведупр Берзину,47 что я сам ничего не делаю, а лишь пользуюсь чужим материалом,- сказал Ринк.- Черт с ним, пусть пишет! Это он мне хочет отомстить
за Буланову,- добавил он, и опять улыбка появилась на его жизнерадостном лице.
Таковы были отношения между представителями четырех основных учреждений: Наркоминдела, ГПУ, Коминтерна и Разведупра, создавшиеся благодаря личной жене и "личной машинистке" Старка.
– Вот что я хотел вам сказать, товарищ Агабеков, шифрованные телеграммы, посылаемые вами, поскольку я их визирую, фактически ложатся на мою ответственность. Поэтому я требую, чтобы вы меня знакомили текстами этих телеграмм,- предложил мне Старк ,в одной из бесед.
– Простите меня, но шифр ГПУ выдан исключительно под мою ответственность, и я не имею права показывать тексты никому, даже и вам,- возразил я.
– В таком случае я отказываюсь визировать ваши телеграммы,- лаконично отрезал Старк.