Что движет солнце и светила (сборник)
Шрифт:
Элька повела себя как обыкновенная влюбленная овца — без расчета, без мыслей. А вот если бы технику применила, был бы у нее в углу перед телевизором мужик, никуда бы не делся! Так вот, если будешь меня слушаться, научу, как поступить с твоим-то…
Значит, приходите вы ко мне вечером… Впрочем, дальше дело не твое. Дальше — техника!
ЛЮБОВЬ ВТРОЁМ, или ЦВЕТЫ ПАРИЖА
В корзине остался один Черныш — лопоухий, невзрачный кролик. Он был просто неприлично худенький: одни уши, усы и большие круглые глаза — они поблескивали, как медные пятаки, начищенные
— Купи! Хочу зайчика! Смотри, какой он худенький! У него аппетита нет. Мы оба безаппетитные. А вместе — поправимся. Купи-и-и-и!
Мальчик тараторил без передышки — завелся, как долгоиграющая пластинка. И, упираясь, тянул мамашу за руку к корзине с Чернышом. А может, и не мамашу, а старшую сестру. Высокой девице (Господи, ноги из шеи растут, черт побори!) на вид лет девятнадцать, ну ладно — может, двадцать, не больше. Глаза в пол-лица — широкие, открытые, серо-голубые, так и светятся, а вот губы — узкие, заносчивые, какие-то холодные. «Не купит, — решил Андрей. Такая фря и кошку-то держать не станет — за ней ведь убирать надо. Руки испортит. Пальцы длинные, ухоженные, маникюр, кольца. Наверно, и полов-то сама не моет…»
Но девица небрежно повела плечиком, будто надоедливую муху согнала, шикнула на мальчонку: будет, мол, клянчить — надоел, — и улыбнулась Андрею:
— Почем ваш Черныш? Андрей даже растерялся: откуда она знает, как зовут кролика?
— Написано же: семьдесят рублей, — показал Андрей на бумажку. И не удержался, спросил: — А как вы узнали его имя?
— Очень просто, — откликнулась девица. — Обычный психологический стереотип: пушистый — значит Пушок, белый — непременно Беляш, Беляк или Снежинка, а черный — тут и думать нечего: Черныш…
— Купи Черныша! — заканючил мальчишка. — Он такой хорошенький!
— Ладно, куплю, — сказала девица. — Отвезем его на дачу, посадим в клетку. Только, чур, будешь ухаживать за ним сам…
— А он «Вискас» ест? — спросил мальчик. — Или только морковку?
— Нет, он ест траву, — сказал Андрей. — И морковку, если она у вас на даче растет.
— Ага, — радостно закивал мальчик. — У нас морковки целая грядка! Я ее ему скормлю…
— Я и сама люблю морковку, — огрызнулась девица. — Будешь рвать ему траву, веточки. Будешь?
— Конечно, — закивал мальчишка. — Только возьми Черныша! Девица небрежно вытащила из сумочки кошелек, пересчитала наличность н вздохнула:
— Всего пятьдесят рублей. Не хватает на кролика.
— Да ладно, чего уж там! Берите Черныша, прямо в этой корзине и берите. На первых порах будет в ней жить…
Андрей так обрадовался, что
Девица отдала деньги, тряхнула волосами, перехваченными разноцветной тесемочкой, — «конский хвост» сверкнул тяжелым золотым отливом, — подхватила корзинку и неторопливо двинулась к выходу. Там на деревянных ящиках из-под бутылок с газировкой сидели горластые цыганки: «Покупайте жвачку! А кому сигареты? Сигареты, папиросы!»
Цветастыми, одна на другой, юбками они напоминали кукол, которых садят на заварной чайник, чтобы настой получался ароматнее и гуще. Разве что у кукол не было матерчатых «набрюшников», куда темноволосые и золотозубые красавицы складывали выручку.
Андрея поразило, что даже у маленькой девочки-цыганки, которая прибегала смотреть его кроликов, не было ни одного настоящего зуба — рот желтел тяжелыми фиксами.
— А мы и своим лошадям золотые зубы поставим, — радостно сообщила девочка, когда Андрей поинтересовался, не от конфет ли завелся костоед и сгрыз ее зубки.
— У нас, цыган, теперь денег много! — щебетала девочка. — Мамка говорит, что и гадать некогда — столько товару, продавать не успевает…
— А тебя гадать научили? — поинтересовался Андрей. Просто так спросил, от скуки. А девчонка тут же оживилась, посерьезнела:
— Позолоти ручку, красавец, скажу, что тебя ждет. Интересная встреча будет…
— Да ну тебя! — рассмеялся Андрей. — У меня уже все выгадано: и встречи, и расставанья…
— Ха! — сощурилась девчонка. — Ничего больше не скажу, но одно знал: будет тебе сегодня нечаянный интерес, очень злым будешь, много потеряешь. Дай денежку — отведу беду…
— Не верю я тебе, — сказал Андрей.
— Ой, жалеть будешь!
Сказала так девчонка, повернулась и пошла, не оборачиваясь, подметая своими пышными юбками асфальт.
Андрей вспомнил об этом предсказании, наблюдая, как покупатели его Черныша остановились возле цыганок. Девица расстегнула у сумки боковой карманчик, что-то вынула («Деньги! — догадался Андрей. — Конечно, у нее была заначка!»), взяла пачку сигарет и пошла дальше, чуть корзинку не забыла поставила ее на землю. Хорошо, мальчишка дернул за руку, показал на Черныша.
Но Андрей не огорчился: обманула так обманула — молодец, сэкономила на сигаретки, ну и проныра!
Он взглянул на часы. Ого! Уже полвосьмого, надо быстренько бежать в коммерческий магазин через дорогу от рынка, а то закроется: полчаса осталось!
Соседка Любка Лотова купила там греческий купальник. Одно название, что купальник, а на самом-то деле — узкая полосочка на грудях и маленький треугольник, едва-едва прикрывающий низ живота. И вот когда во всем этом Любка появлялась в огороде — полоть, окучивать, собирать помидоры, мало ли что еще, — то зоркие бабы тут же находили причину, чтобы заманить своих мужиков в хаты. Нечего пялиться на эту анчутку, ни кожи, ни рожи, ни заду, ни переду, а туда же, мама родная, — выставит свои мослы, ни стыда, ни совести, и так, и эдак верть-верть задницей, ровно два кукиша показывает, тьфу!