Что говорят лжецы
Шрифт:
Это белый шелковый галстук с белыми вышитыми цветами; галстук, который выбрала моя сестра, когда сказал ей, чем буду заниматься и с кем буду этим заниматься. Это, также, цвет платья Грейсон.
Возможно, ребята правы; я - конченый подкаблучник.
Но клянусь, когда Грей наконец-то откроет эту дверь, я не придам значения, что говорят другие. Они могут судить меня или выпотрошить живьём, или выгнать из команды за всё - мне плевать.
Потому что Грейсон сногсшибательна.
И взгляд, которым она смотрит на
Какое-то время мы просто смотрим друг на друга.
И я - первая, кто делает первый шаг, открывая дверь достаточно широко, чтобы Кэл зашёл в гостиную.
Он выглядит таким красавчиком. Чёрные классические брюки, накрахмаленная чёрная рубашка, сшитый на заказ чёрный пиджак и вызывающий белый вышитый галстук, который идеально подходит к моему платью.
Хочется прикоснуться к нему.
— Боже, детка, дай на тебя взглянуть, — говорит он осевшим голосом, ступая дальше в комнату. — Ты такая красивая.
— Я чувствую себя красавицей. — Я с удовольствием кручусь, и юбка взлетает вокруг моих бёдер. Его взгляд опускается на мои голые ноги, и я сдерживаю улыбку, когда говорю: — Мне нужны объятья или что-то в этом роде.
Или что-то в этом роде.
Кэл улыбается, снимает пиджак, аккуратно кладёт его на кухонный стул и обвивает меня руками вокруг талии, и лишь после я делаю шаг ближе. Я тону в объятьях, помня о том, чтобы не оставить макияж на его рубашке.
Мои губы касаются его челюсти, оставляют отпечаток сливы на коже, и я отстраняюсь, прикасаясь пальцами к галстуку. Он подходит к платью.
Я задыхаюсь от восторга.
— Где ты нашёл его?
— Табита. — Он закатывает глаза. — Она буквально съехала с катушек, когда я попросил её о помощи. Будто готовилась целый год. А потом моя мама взялась чудить, потому что не позвал её первой. Это была целая проблема, о которой мне бы не хотелось говорить, — шутит он. — Табита в спешке отправилась в школу. Она не может поверить, что я еду к официальному женскому обществу и хочу встретиться с девушкой, которая мириться с моей болтовнёй в течение целого вечера - её слова, не мои.
— Хорошо, спасибо сестре от меня, потому что ты выглядишь... Такое возможно, что ты стал привлекательнее с тех пор, когда я выдела тебя в последний раз? Как мне держать свои руки при себе?
— Ты не должна держать руки при себе, — шутит он.
— Хорошо. Не буду.
— В таком случае, видимо, мне придётся отправить сестре букет, чтобы поблагодарить её за то, что сделала меня неотразимым.
— Может быть, тебе придётся.
Мы смотрим друг на друга, пока у меня чешутся руки, чтобы пробежаться пальцами вниз по его груди. Вместо этого я сжимаю пальцы и говорю об очевидном.
— Нам пора
Когда она не наклоняется, чтобы обнять или пожать чью-нибудь руку, рука Грейсон обхватывает мою; её ладонь сжимает мой трицепс, пока мы стоим во главе приёмной очереди, с радостью приветствуя прибывающих гостей на праздник: женское общество, её сестёр из общества и их спутников.
Я не могу перестать бросать на неё косые взгляды, потому что она поистине является мечтой.
Прошло больше часа, прежде чем мы остались «одни», и Грейсон может сделать перерыв от обязанности хозяйки. Я ставлю пивной стакан на ближайший стол, и мы без слов выходим на паркетный танцпол. Я притягиваю Грейсон ближе, а её пальцы вьются под пиджаком, сжимаясь на пояснице.
Я хочу поцеловать её так сильно, но сейчас не время и не место. Я решаю прислониться губами к её шее, чуть ниже белого цветка, который она приколола там, пробегаясь руками вверх и вниз по её спине.
Мы танцуем так одну песню, потом вторую. Я никогда не был более благодарен услышать кучу банальных медляков в своей жизни.
Потому что каким-то образом... мы подходим друг другу.
И по хрен, если это не кажется потрясающим.
В данный момент я даже не думаю о том, что мы танцуем. Нос Кэла зарылся мне в волосы, его пальцы поглаживают мою спину, и, когда начинаются аккорды из следующей медленной баллады, мне уже всё равно, что у меня есть обязанности.
Ещё одну песню, и я пойду тянуть карточки торгов негласного аукциона.
Ещё одну.
Или две. Я могу себе позволить ещё две песни.
Мои руки поднимаются вверх по его рубашке, борясь с желанием расстегнуть ряд чёрных ониксовых пуговиц одну за одной. Затем обнимаю его шею, так что мои тонкие пальцы могут распутывать вьющиеся волосы чуть выше его накрахмаленного чёрного воротника.
Кэл целует меня в висок и прижимает своей хваткой, согревая горячим дыханием мою шею в течение всей песни.
Я продолжаю поглаживать его волосы, пока он гладит мою спину в легкой ласке.
Уверена, что мы выглядим нелепо просто стоя здесь, едва танцуя, но я всё ещё чувствую себя парящей в воздухе.
— Не знаю, если я упоминала об этом, но спасибо тебе, что пришел сегодня. — Я бесцельно крутила клок его волос вокруг пальца.
Его голос рокочет возле моего уха.
— Ты упоминала об этом только четыре или пять раз. Но к слову, нет другого места, где бы я предпочел быть.
Я шепчу ему губами по коже.