Что мне сказать тебе, Мария-Анна
Шрифт:
– Риша, – он произнес её имя почти с удовольствием, эта женщина словно бы позволила ему вдруг еще раз вернуться в прошлое, в те времена когда все еще были живы и в жизни была радость, – я всё равно не понимаю.
– Ну что ты всё не понимаешь?! Это я, страшная ведьма из Даргобурского леса… уу-уУх, – она насмешливо направила на него ладони, согнув пальцы как когти, – наплела твоей распрекрасной королеве что, мол, если она добьется искреннего прощения у того человека, которому она причинила больше всего зла, прощение своего заклятого врага, и он искренне простит её и поцелует её сынка, то тот исцелится. В общем всеми силами намекала на тебя и вот видишь всё получилось. Теперь, милый мой, давай бери руки в ноги и беги куда глаза глядят из этой проклятой страны. Я вот тут тебе собрала сколь смогла, – она положила на стол большой тяжелый кошелек. – Наскребла по лесным сусекам.
– Не боишься ведьминого золота-то? – Усмехнулась она. – А то всякие дурни говорят что оно приносит несчастье.
– Мне уже поздно этого бояться. Слушай, а как ты сюда вошла? Меня же протиктор охраняет.
– Это который там на лавке слюни пускает во сне? Да, знатный охранник.
Они некоторое время смотрели друг на друга.
– Ты как будто не очень-то торопишься бежать, – заметила Риша и откинула полу своего плаща, при этом чем-то звякнув. Она вытянула левую руку в сторону камина и сделала жест словно стряхивает с пальцев воду. Пламя, которое едва горело, ярко вспыхнуло и наполнило комнату теплом и светом. Риша внимательно посмотрела на Гуго.
Тот, как будто немного смутившись, отвел глаза в сторону.
– Зачем мне бежать? Королева и так отпускает меня, хочет чтобы я уплыл в Новый Свет.
– Неужели ты ей веришь?
Он посмотрел в черные глаза ведьмы.
– Дело не только в этом. А как же мальчик?
– Ты ничем не можешь помочь ему. Разве я не ясно выразилась, твой поцелуй для него как мертвому припарки.
Гуго вдруг поразила тревожная догадка.
– А его болезнь, она …, – он споткнулся, – никак не связана с тобой?
Риша усмехнулась.
– Хорошо же ты обо мне думаешь. Хотя признаюсь это лестно. По-твоему я способна из глубины Даргобурскогоо леса наслать болезнь на кого-угодно за многие-многие лиги?
– Прости, прости. Но всё же его болезнь какая-то странная. Мария-Анна говорит она длится уже два месяца, мальчика то лихорадит, крутит кости, ломит голову и он воет от боли, то его охватывает такая немощь что он не может и пальцем пошевелить. По мне так он должен был уже или умереть или выздороветь.
– Может и так, кто его знает. Если бы мне дали посмотреть за принцем пару тройку дней, возможно я что-то бы и поняла. Но ведь он сын своей матери, тебе не всё равно что с ним будет?
– Я очень хочу увидеть его, – вырвалось у Гуго.
Риша провела костлявой ладонью над пламенем свечи. Часть пламени перешла на ладонь. Она поднесла её ко рту и слегка подула на него. Нежный огонёк заколыхался. Затем она сжала ладонь и пламя исчезло в руке.
– Ты думаешь он похож на тебя? – Спросила она.
– Это не важно для меня.
– Лжешь.
Он ничего не ответил.
– Если ты поедешь в Фонтен-Ри, это скорей всего плохо для тебя кончится. Королева не отпустит тебя. Ты опасен для неё. Даже если ты затеряешься в дебрях Нового Света. Ну а если еще и принц умрет, она тем более не станет жалеть тебя. Мне кажется этот ребенок единственное что хоть как-то сдерживает её безумную жажду власти над всеми и вся. И сейчас, пока он болен, она напугана и подавлена, наверно даже думает что это Проведение наказывает её. По крайней мере я старалась внушить ей такую мысль. Но если принца не станет, она обезумит. И может быть тогда ты уже не отделаешься Сент-Гортом. Подумай об этом.
Она посмотрела ему в глаза, посмотрела пристально, испытующе.
– О, Черное небо Та-Кемета! – Воскликнула она. – Неужели ты всё еще любишь её?!
Риша как будто и правда была поражена и отчасти расстроена.
Он отрицательно покачал головой.
– Нет.
Она усмехнулась.
– Вот уж воистину: мужчины правят миром, а мужчинами правят женщины.
Он тоже усмехнулся.
– Не правда. А если и правда, то только пока эти мужчины молоды, с годами власть женщин уходит. – Он помолчал, а затем медленно проговорил: – Хотя как её не любить, ведь она прекрасна как ангел небесный.
Риша хмыкнула.
– Мне тоже когда-то говорили такое. А теперь посмотри на меня, воздыхатель, что осталось от того ангела.
Он серьезно посмотрел на неё.
– Может быть душа. Спасибо тебе, Риша, за всё что ты сделала для меня. Ты даже не представляешь от какого ужаса ты спасла меня. Я так устал и измучился, я постоянно думал о смерти, думал о ней как об избавлении.
– Дай свою руку.
Он пододвинулся к столу и протянул ей правую руку. Она взяла его ладонь, погладила её, рассматривая изуродованные пальцы.
– Так странно, – улыбнулась она. – Я уже держала однажды эту ладонь, только тогда она была совсем маленькой, с такими милыми тонкими пальчиками, и мне казалось что ты самый счастливый ребенок на свете. И вот сорок лет пролетели как один день и я снова держу её. И знаешь я чувствую что тот счастливый малыш он по-прежнему еще здесь, в тебе. Не призывай смерть, пусть этот ребенок проживет всё что ему положено. Смерть всесильна и неизбежна, но у жизни есть своя мудрость, постарайся её понять.
– Я должен съездить к нему, Риша. Должен.
– Хорошо. Что я могу поделать? – Она улыбнулась. – Вы мужчины никогда по-настоящему не взрослеете. Твоему сердцу навсегда так и осталось четырнадцать лет.
Он улыбнулся.
– Прекрасный возраст. Я не против в нем остаться.
Она отпустила его руку и пододвинула в его сторону кожаный кошель.
– Но деньги возьми. Пригодятся.
Он немного помолчал, о чем-то раздумывая, затем спросил:
– Послушай, а ты и правда могла бы помочь Роберту, если бы он оказался у тебя в руках?