Что осталось за кадром
Шрифт:
Покончив с едой, вытерла руки бумажной салфеткой и откинулась на спинку кресла.
– Боже мой! Я и не знала, что так голодна. Какой замечательный ресторанчик! Хорошо, что я не живу поблизости, иначе прощай моя фигура!
– Тебе это не грозит. Как только начинается работа, ты моментально сбрасываешь несколько килограммов.
Рейни зевнула.
– О Боже, как только мы вернемся в гостиницу, я отправлюсь в постель и наконец просплю восемь часов подряд.
– Мы не поедем в отель.
– Что? Что ты сказал? Не поедем?.. –
– Два дня назад я заказал номер в весьма необычном местечке поблизости. Завтра воскресенье, так что ты сможешь поспать подольше.
Она прищурилась.
– Кажется, мы так не договаривались. Ты говорил, что мне надо расслабиться и что…
– А разве я предлагаю тебе что-то другое? – Он надеялся, что голос не выдаст его сожаления. – Это апартаменты. Ты займешь спальню, а я устроюсь на софе в гостиной. Так что все в порядке.
– А дверь в спальню запирается? – Она исподлобья взглянула на него.
– Думаю, да. – Кензи допил пиво. – Твоя вера в незыблемость моих желаний весьма трогательна.
Она криво усмехнулась:
– А что, если я сомневаюсь в себе? Апартаменты – это совсем не то, что два отдельных номера.
– Ничего не случится, – заверил он, – если мы сами этого не захотим.
Она опустила глаза на счет:
– Я расплачусь.
Вероятно, она сказала это, чтобы еще раз подчеркнуть: даже если им в голову придет такая бредовая мысль, ничего не должно случиться.
– Еще далеко? – поинтересовалась Рейн,
– Сто десять шагов. Мы почти у цели.
Кензи спускался по лестнице, вырубленной в скале. Хотя шершавые ступени были широкими; Рейни была рада, что есть перила. За ними открывался обрыв невообразимой глубины.
Кензи не шутил, назвав это место необычным. В соседнем с ресторанчиком доме он взял ключи у владельца этого экстраординарного жилища и привез ее сюда. Кругом не было ни души, никто не встречал их, и Кензи сам отпер массивную дверь в скале. За ней оказалась лестница, ведущая вниз. На каждой шестой ступеньке этого пугающе длинного спуска мерцал небольшой светильник. Заперев за собой входную дверь, Кензи усмехнулся:
– Думаю, здесь можно не бояться охотников за автографами.
Как настоящий джентльмен, он спускался первым, чтобыиметь возможность поддержать Рейн, если у нее закружится голова. Она не собиралась падать в обморок, но держалась как можно ближе к скале.
Наконец лестница плавно перешла в длинный, крытый черепицей балкон. Справа в скалу вела другая дверь, на этот раз из стекла. Кензи снова достал ключи. Повернул выключатель и спросил:
– Ну, что скажешь?
– Никогда не видела ничего подобного.
Рейн замерла на пороге. Не может быть, комната вырублена прямо в скале! Стены и потолок неровные, как
– Это нечто, правда? – спросил Кензи. – Как я понимаю, сделано по образу и подобию пещерных жилищ древних индейцев. Мне повезло – кто-то отказался от заказа.
Он бросил рюкзак на софу и жестом пригласил Рейн обследовать апартаменты. Позади гостиной находились спальня и роскошная ванная. В углу расположилась маленькая кухонька. Кензи открыл дверцу холодильника.
– Выпьешь немного вина?
– Не откажусь.
Она взяла бокал и подумала, что, хотя Кензи и не имел никаких задних мыслей, место чертовски располагало к романтическому приключению. Она вышла на балкон и положила руку на перила. Он выключил свет на лестнице и в апартаментах и последовал за ней, остановившись на почтительном расстоянии. Когда ее глаза привыкли к темноте, она стала различать детали ландшафта. У подножия скалы поблескивала река, в отдалении темнела противоположная сторона каньона. Тишину нарушали только шум ветра и плеск воды.
– Это нечто особенное, – произнесла она, понизив голос. Любые звуки казались ей чуждыми торжественной тишине ночи. – Я хотела бы снять это в фильме.
Кензи рассмеялся:
– Ты прирожденный режиссер, милая. Любой вид, звук, идея – все идет в дело.
– Ты прав. – Она отпила немного вина. Еще не хватает опьянеть и потерять способность рассуждать здраво. – Всякий раз, когда я играю роль, у меня возникает смутное чувство, что я способна и на что-то другое. А у тебя есть желание стать продюсером или режиссером? Большинство актеров рано или поздно приходят к этому.
– Только не я. Актер – единственная профессия, которая меня привлекает. Это моя сущность.
– Это не сущность, а работа.
– Говори за себя. Если бы я не был актером, то был бы никем.
В лунном свете его черты обрели холодное совершенство мраморной скульптуры и ореол таинственности, что всегда вызывало у нее желание подойти поближе, попытаться разгадать суть этого непостижимого человека. Несмотря на годы супружества, она до сих пор не знала, что может вывести его из себя. Вероятно, никому это не известно.
– Мне хотелось бы понять, почему ты отказываешься играть Сару, – поинтересовался Кензи. – Роль замечательная, не сомневаюсь, ты прекрасно сыграешь ее.
От ее спокойствия не осталось и следа.
– Ради Бога, Кен. Что тебе непонятно?
– Иррациональная часть твоего отказа.
– Я не собираюсь играть Сару, и точка!
Рейн повернулась на каблуках и прошлась по гостиной, кипя от возмущения.
Кензи последовал за ней.
– Прохладно… Я зажгу камин.
– Не беспокойся обо мне. Я отправляюсь спать.