Что творится под этой крышей
Шрифт:
Я представлял себе рыжую Машу и девочку-вамп за столом для допросов, между ними детектор лжи, включённый диктофон и парикмахерские ножницы, и девочка-вамп говорит: «Ну что, Машенька, будешь меня любить или будешь говорить правду?», и рыжая Маша трясётся от страха и тянется к ножницам своими ледяными бледными руками, непрестанно кивая и шёпотом убеждая подружку, что любит её всей душой, особенно за доброту, в любое время и в любом состоянии.
«Таких сук надо учить. Больно, чтобы одного раза хватило на всю жизнь.»
Я опять дошёл до конца легенды и поймал взгляд вымышленного
«Моя куртка. Та моя, которая утром была моя. Она у Маши.»
Нарисованный Честер смотрел мне в глаза и ухмылялся, хитро щурясь, я только сейчас заметил, что он как будто бы распахивал куртку, как будто бы хотел снять, как будто говорил: «Да ладно тебе, подумаешь, куртка, велика потеря. Ну хочешь, возьми мою, мне не жалко», и снимал.
«Хочу. Вообще-то, я уже её сегодня надевал. И завтра я поеду в ней, потому что другой всё равно нет. А потом заберу её навсегда, потому что батя мне её обещал. Скажу, что завтра важный концерт, надо быть в образе.
Если Маша не идёт к Честеру, Честер идёт к Маше.»
Резко перевернув страницу, я стал искать точное описание образа — родинка, гвозди, стрижка... Ничего критичного, ничего конкретного, образ из аниме можно натянуть на совершенно любую внешность из реала.
Попросив у бабушки телефон, я загуглил клип, наделал скринов стрижки со всех ракурсов, отправил себе на почту, записался в парикмахерскую на завтра и уснул с чистой совестью.
Утром я проснулся без будильника, ровно в девять и совершенно бодрым. По ощущениям, я вообще не спал, просто перемотал время на утро, чтобы автобусы ходили.
Я не передумал, мой фантастический план всё ещё казался прекрасным со всех сторон, и стрижка мне нравилась, и музыкальный вкус моей будущей девушки, я вообще был предельно доволен всем в своей жизни.
Бабушка проснулась давно, успела приготовить три завтрака на выбор и собрать моим банки и контейнеры, я не стал отказываться — всё равно это бесполезно. Всё съел, всё взял, всё собрал и поехал обратно в посёлок.
В одной из папок Машиного рюкзака нашлась ксерокопия паспорта, всех страниц. Прописана она была практически в соседнем дворе со мной, я не понимал, каким образом мы не встретились раньше, и планировал это узнать очень скоро. Её дом был ближе к остановке, чем мой, поэтому я пошёл туда сразу. Быстро нашёл квартиру, позвонил в нужную дверь, дверь распахнулась и я увидел рыжую не-Машу, чуть-чуть меньше, но несомненно похожую. И сказал:
— Привет, мне нужна Маша.
— Какая Маша? — очаровательно улыбнулась не-Маша, повисая на двери и начиная качаться на ней, как бы невзначай приспуская кофту с плеча. Я сделал шаг назад и сказал:
— Взрослые есть дома? Позови, пожалуйста.
Она закатила глаза, фыркнула и ушла, через минуту выглянул хмурый рыжий мужчина, смерил меня неодобрительным взглядом и вышел, закрыв дверь в квартиру и шёпотом возмущаясь:
— Да сколько можно её здесь искать?! Не живёт она тут, давно уже!
— А где?
— В деревне, там, — он махнул рукой в сторону деревни, с таким видом, как будто я сейчас просто пойду по азимуту и найду Машу посреди поля. Я из последних сил изобразил вежливость
— Я должен отдать ей посылку, в её документах указан этот адрес.
Мужчина со стоном потёр лицо и мрачно кивнул:
— Давай мне, я передам.
А вот этот вариант мне очень не нравился, так что я изобразил официальное лицо и качнул головой:
— Лично в руки, под подпись, это документы. Дайте адрес.
— Сейчас, дай вспомнить, — он задумался, стало тихо, где-то в глубине его квартиры женский голос спросил, кто пришёл, ответил голос рыжей не-Маши, что пришёл парень к Маше, в ответ раздался специфический женский звук закатывания глаз, мне аж не по себе стало, как будто генетическая память предков рекомендовала проваливать, пока не рвануло. Мужик тоже это ощутил, судя по лицу, ссутулился и сказал шёпотом: — Улица Октябрьская, дом восемь. Там зелёные ворота и цветы нарисованы, такие, — он показал руками, какие цветы, я кивнул и сделал ещё шаг назад: — Спасибо, извините, до свидания, — и сбежал.
Когда я обходил дом вдоль стены, то из окон первого этажа раздавались звуки скандала, я даже выловил фразу «это потому, что она до сих пор тут прописана, сколько можно за неё коммуналку платить», мужской голос отвечал, что чуть-чуть осталось, после чего женский завыл, что «чуть-чуть осталось» до момента, когда «эта твоя» потребует квартиру продать и отдать ей её долю. Дальше я не слышал, да и не особо хотелось.
Придя домой, я с порога получил лавину вопросов от мамы, ключевым из которых был вопрос маршрута — она увидела из окна, что я шёл не с той стороны, с которой должен был. Пришлось рассказать, что я ходил искать девушку, у которой моя куртка, но не нашёл. Она спросила адрес, я назвал, и она тут же выдала справочку по всем вопросам.
К тому моменту, когда закипел чайник, я уже знал, что Маша — бедная девочка, а отец её — козёл и бабник, наплодивший двоих детей в браке и ещё троих детей вне брака, всех от разных женщин, и останавливаться не планирует, за что его новая жена пилит каждый день, но толку нет. Потом пришёл батя, узнал фамилию Маши и добавил, что мама её — умница и красавица, которая связалась с нехорошим человеком по молодости-глупости, и терпела от него всё по большой любви, но потом и этой большой любви не стало хватать на его выходки, когда к ним в квартиру вломилась его новая женщина с его новым ребёнком, а он их постеснялся выгнать. Старая женщина жить с новой женщиной и её ребёнком не захотела, поэтому забрала старого ребёнка и пошла ютиться по съёмным углам, а потом куда-то делась — дальше они историю не знали, хотя в нашей местности обычно все знали всё про всех. Мне и этого хватило с головой.
«Нефиговый такой анамнез.»
Батя долго и с восторгом рассказывал про Машину маму, они когда-то учились в одном классе и пели в одном хоре, он говорил, что девочка была чистый огонёк, всегда всем поднимала настроение, рисовала стенгазеты и танцевала рок-н-ролл лучше всех. А потом, когда он ушёл, мама тихо добавила, что лучше бы мне не связываться с этой Машей, потому что мама у неё может и огонёк, но такой папаша даром не проходит.
Я молча пил чай и думал о том, каким образом моя жизнь так интересно сложилась, что я пытаюсь впарить своим родителям девушку, с которой ни разу в жизни не разговаривал.