Что за чертовщину я сейчас прочёл
Шрифт:
Трейлер, грохоча колёсами, выехал на главную дорогу; пули Сочнокисо отскакивали от кабины. Когда выстрелы смолкли, Джон взглянул в зеркало заднего вида и заметил, что агент забралась в седан, намереваясь продолжить преследование. По крайней мере, подумал Джон, НОН не оставит без внимания её сверхурочную работу.
ЭМИ
Рыдания Мэгги, раздающиеся в задней части фургона, были худшими звуками, который Эми когда-либо слышала. Боль, ужас, безысходность, истовые вопли — они были совершенно необузданными и абсолютно реальными. Дэвид выглядел встревоженным, но он явно не слышал того,
Эми задала ей вопрос, который, учитывая контекст, прозвучал до смешного банальным:
— Так, эм, ты откуда?
Чоу, впившаяся в руль, словно язык её тела позволил бы трейлеру гнать быстрее, улыбнулась.
— Ты славная. Просто взяла и спросила. Знаешь, ты крутая.
К ним шагнул Джон, а лицо его сияло, словно он был близок к разгадке головоломки. Не сказав и слова, он протянул руку. Чоу знала, что он делает; она убрала с руля правую руку и положила ему на ладонь. Джон исследовал её, будто восхищался обручальным кольцом.
Четыре пальца Чоу оторвались от её руки. Джон не выпустил их и на глазах они стали изменяться в тех рабочих жучков, которые спокойно сидели у него на ладони.
Из Дэвида вырвался долгий выдох вперемешку со словами:
— Оооооооооокеееееей.
Чоу, пытавшаяся рулить остатками руки, произнесла:
— Они мне нужны, как бы.
Джон выпустил таракашек на свободу, они заняли своё место и вновь стали пальцами.
— Так, это, пожалуй, приобретает неожиданные смыслы, — произнёс Джон. — Кажись, на тех соевых выходных я научился манипулировать сикарашками. Вот и всё. Типа, натренировал их или что-то в этом духе.
— Эм, в ней, ну, есть личинка? — спросил я.
— Нет.
— Так почему мы не смогли разглядеть её маскировку?
— Потому что ты вы не хотели, дурачки, — ответила Чоу.
— И ты заставил их сделаться корейской порно-звездой, — сказала Эми. — И что именно ты заставлял её делать?
— Фу, нет, — ответила Чоу. — Это было бы совсем не круто.
— И мы, ну, — сказал Дейв, — доверили ей вести автобус?
— Это совсем не сложно, — ответила Чоу. — Если тебя не начинают отвлекать.
— Это не совсем то, о чём-
Мэгги снова взвыла и Маркони позвал их на помощь.
Они побежали в заднюю часть трейлера, где мать Мэгги пыталась держать свою маленькую девочку, пока Маркони стоял, склонившись над ней. Кровь была повсюду — она покрывала диванчик, брызги были даже на полу. Эми не могла поверить, что в этом маленьком тельце может быть столько крови.
Эми крикнула Чоу:
— Ты же везёшь нас в госпиталь, верно?
Я
Костюм Маркони выглядел так, будто бы его хозяин только что вернулся с двойной смены в мясной лавке. По его лбу текли капли пота.
— Мы не сможем её сдерживать, — произнёс он.
Личинка забилась в конвульсиях, и... принялась расти. Проклятые гранулы серы продолжали тлеть внутри её туловища и теперь я точно знал, что если бы Ад был реальным, там бы пахло именно так.
Маркони сказал наполовину съеденной Лоретте:
— Хорошо. Бегите в мой офис. Там на столе лежит каменная чаша. На полке справа от неё стоит стеклянная чаша, полная песка. Несите их сюда.
Затем обратился к Джону:
— Держи её крепко.
Маркони использовал длинный пинцет, чтобы попробовать выловить шипящие гранулы серы из плоти.
А мне он сказал:
— Я пытался расширить рану, чтобы было легче работать с серой, но кожа отказалась поддаваться скальпелю. Абсолютно непроницаема. Затем я попытался извлечь снаряды...
Он покачал головой и протянул мне пинцет.
— Что за чертовщину вы творите? Нет. Это... Нет.
— Мистер Вонг, я не могу видеть пациента. Я вижу маленькую девочку с ужасными ранениями.
— Но я не доктор!
— Вы верите, что доктор оказался бы более компетентным в данной ситуации? Вы нащупаете снаряды и извлечёте их. Их совсем несложно найти: они шипят и светятся как небольшие солнца.
Эта часть была ещё правдивее, чем ему могло подуматься; кожа существа была прозрачной, всё вместе зрелище походило на пластиковый пакет, обвёрнутый вокруг семидесяти литров вазелина. Я мог видеть четыре снаряда, каждый размером с горошину, тлеющих на разной глубине. Самый глубокий находился в пяти сантиметрах от кожи.
Что ж, с него и начнём.
Джон навалился локтями по обе стороны от дыры в плоти, чтобы хоть как-то стабилизировать трясущееся в конвульсиях существо.
Лоретта вернулась вместе с вазой и чашей. Маркони взял чашу с песком и поставил её рядом со мной — очень предусмотрительно, чтобы горящие снаряды не сожгли весь трейлер и не стали сорок шестой смертельно опасной проблемой, с которой нам пришлось бы иметь дело.
Я запустил щипцы в отверстие и личинка завизжала как экзотическая птица, которую проталкивали через узкую трубу с помощью зубочистки. Лоретта, наблюдавшая за действом из-за моего плеча, захлёбывалась в рыданиях. Я не хотел даже думать о том, что она сейчас слышала.
Я попытался расширить рану, чтобы вытащить снаряд, но это было невозможно; кожа личинки была очень плотной, и единственное, что я мог сделать — изменить форму отверстия. Затем, когда я сумел протолкнуть пинцет достаточно глубоко, я осознал, что не могу схватить шар — форма щипцов не позволяла удержать снаряд, он выскальзывал и личинка принималась вопить ещё громче.
Лоретта давала мне сбивчивые, нервные советы каждый раз, когда я делал хоть что-то. Спереди донёсся крик Чоу — мы уже почти догнали конвой и я мог слышать звуки сирен.