Чтобы люди помнили
Шрифт:
Реабилитационный период занял ровно четыре месяца. Больше лечиться он сам не захотел, так как мечтал, чтобы состоялась премьера нового спектакля, в котором он играл главную роль — Тевье-молочника в «Поминальной молитве» Г. Горина. По окончании спектакля толпы восхищённых зрителей шли к сцене с охапками цветов и, передавая их Леонову, говорили: «Живите долго! Здоровья вам и счастья!»
В 90-е годы творческая активность Леонова заметно снизилась: пережитое всё-таки давало о себе знать. Он снялся только в двух комедиях: у Г. Данелия в «Паспорте» (1990) и у И. Щёголева в «Американском дедушке» (1993). От других предложений он отказался (ему, например, предложили роль в эротическом фильме). В 1993 году он стал сниматься в телевизионной рекламе. Многих это возмутило. Леонов рассказывал: «Я появился в рекламе, и тут посыпались письма в газеты: „Как не стыдно Леонову,
И ещё два отрывка из интервью нашего героя периода 1993 года:
«Я тут попал на одно выступление: какой-то бизнесмен день рождения отмечал. Молодой парень, ему лет 30. Чего там только не было. И я спросил его: „А сколько же стоит такой день рождения?“ Он говорит: „Миллионов 15–16“. Я понял, что никогда не смогу отпраздновать 30-летие сыну и даже внуку…
Раньше мой дом был проходным двором. Все на кухне спорили, курили, поддать могли. А сейчас… Сейчас я больше одинок. Нет, я хорошо себя чувствую. Но, может, старость, раньше вот друзей было много, которые оказались не друзья, а так, приятели. Но два друга у меня остались…»
Леонов ушёл из жизни 29 января 1994 года. Причём тот месяц был самым скорбным для Ленкома. Почти один за другим скончались: комендант театра Григорий Машков (он проработал на этом посту несколько десятилетий), старший билетёр Нина Новикова, театральный электрик, бывший «чернобылец-ликвидатор» Александр Курносов.
О том, какими были последние часы жизни Е. Леонова, рассказывает его жена Ванда:
«Этот день был тяжёлым. Андрюша утром за мной заехал — мы собирались на рынок. Женя обычно в это время уже вставал, а тут он лежал. Я к нему подошла, говорю: „Женя, мы на рынок собираемся“. Он: „Купите мне чего-нибудь вкусного“. Приехали мы с рынка, сели за стол кушать, и он вдруг говорит: „Ванда, ты почему мне ничего не купила?“ И лицо у него было такое сердитое-сердитое. Я говорю: „Женя, ну что ты, я тебе цыплёнка купила, то, другое, третье“. Но он ничего не стал есть, а потом сказал: „Я не могу взять себя в руки“. Потом я легла отдыхать — у меня очень сильно болела голова. Я лежала в другой комнате, но слышала, что он как-то подозрительно кашлял: кхе-кхе… как будто хотел прокашляться, но не мог. Потом он зашёл в комнату и сказал: „Сейчас Андрюшенька появится, надо будет собираться в театр“. Надел рубашку, стал переодевать брюки — театральный костюм у него был дома — и вдруг пошатнулся и упал. Я думала, что он на штанину наступил. Закричала: „Женя, ты что?“, подбежала к нему, а он выпрямился — и всё.
В одну секунду его не стало. Приехали врачи, сказали, что это — тромб».
Вызов по «03» из квартиры Леоновых на 3-й Фрунзенской поступил в 17.21. По этому сигналу выехала бригада интенсивной терапии Киевской районной подстанции (она ближайшая к району Фрунзенских улиц) во главе с опытным доктором 41-летним Станиславом Романюком. Ни он, ни фельдшер Владимир Бельченко не знали тогда, к кому они направляются, — в их наряде значилось просто: «Леонов, мужчина». На месте они были уже через пять минут. В 17.35 врачи зафиксировали смерть пациента — Евгения Павловича Леонова.
Вечером того рокового дня в Ленкоме должен был состояться спектакль «Поминальная молитва» с Леоновым в главной роли. Когда зрителям объявили, что спектакль не состоится из-за смерти актёра, ни один из них не сдал свой билет. Из ближайшего храма принесли свечи, и народ весь вечер простоял с ними у театра. На похороны пришли тысячи людей.
Савелий Крамаров
Савелий Викторович Крамаров родился 13 октября 1934 года в Бауманском районе Москвы в интеллигентной семье — его отец был видный столичный адвокат. Однако отца Крамаров практически не помнил: когда он родился, того арестовали органы НКВД. Через какое-то время его отпустили, но в 1937 году забрали повторно, и — уже навсегда. Мать нашего героя оказалась совершенно неприспособленным к жизни человеком, и брат отца взял заботу о мальчике на себя. (Мать Савелия вскоре умерла.)
После окончания средней школы Крамаров решил поступать в театральный институт, однако его не приняли. И тогда он подал документы в первый попавшийся вуз — лесотехнический, на факультет озеленения. И был бы обычным озеленителем, если бы в середине 50-х судьбе не угодно было отправить его вместе с группой студентов на военные сборы.
Как оказалось, на этих же сборах тогда находились и студенты других московских вузов, в том числе и ВГИКа. С одним из вгиковцев — Алексеем Салтыковым — и познакомился наш герой. В последующем это знакомство резко изменит судьбу Крамарова.
Между тем, учась в Лесотехническом, Крамаров в 1954 году решил поступить в театральную студию «Первый шаг», существовавшую при Центральном Доме работников искусств. Несмотря на огромный конкурс, Крамарову с первого же захода удалось туда поступить. Парадокс, но его взяли именно за то, за что несколько лет назад не приняли в ГИТИС — за его лицо прирождённого комика. В дальнейшем с труппой «Первого шага» он побывал с гастролями в Ленинграде, Киеве и других городах Советского Союза.
Тем временем, закончив Лесотехнический институт в 1956 году, Крамаров какое-то время работал по специальности. Однако через год о нём внезапно вспомнил его старый знакомый — А. Салтыков, который тогда готовился к съёмкам фильма под названием «Ребята с нашего двора». Крамарову он предложил в нём главную роль — хулигана Васьки Рыжего. Эту короткометражку сегодня никто практически не помнит, потому что на широком экране она не демонстрировалась. Однако те счастливчики, кто всё-таки видел её, утверждают, что для дебютной работы игра Крамарова в ней была прекрасной. Видимо, понял это и сам начинающий актёр. Поэтому он решил бросить свою работу по специальности и целиком посвятить себя кинематографу. Для этого он взял с десяток своих фотографий, вложил их в конверты и разослал по всем киностудиям страны. И что бы вы думали? На одно из этих писем ему вскоре пришёл ответ с Одесской киностудии — его просили срочно приехать для проб в очередную картину. Так Крамаров попал на роль солдата Петькина в фильме Владимира Кочетова «Им было девятнадцать». Фильм появился на широком экране в 1960 году и занял в прокате 14-е место, собрав на своих просмотрах 27,6 млн. зрителей.
Почти одновременно со съёмками в Одессе Крамарову поступило предложение с Ялтинской киностудии от режиссёра Якова Сегеля (в 1936 году он снялся в роли Роберта Гранта в «Детях капитана Гранта», затем как режиссёр снял несколько фильмов, в том числе — «Дом, в котором я живу» (1957)). На этот раз тот приступил к съёмкам фильма по собственному сценарию под названием «Прощайте, голуби». Была в этом сценарии роль некоего бездельника и хулигана Васьки Коноплянистого, у которого вечно не заводился его мотоцикл «Индиана». Именно эту роль он и предложил Крамарову. Сам актёр позднее вспоминал: «Яков Сегель никогда не служил в милиции, но стоило ему взглянуть на меня, как он сразу определил моё амплуа — хулиган… Трудно было работать над этой ролью. Ведь как ни парадоксально, я с самого детства не был знаком ни с одним хулиганом. Если когда-нибудь подозрительный тип появлялся на одной стороне улицы, я всегда переходил на другую. Но, попадая на съёмочные площадки, я становился рабом своей фактуры. И мой актёрский альбом становился похожим на пособие для начинающего дружинника».
Между тем в 1960 году заканчивал свою учёбу во ВГИКе и А. Салтыков. В качестве своей дипломной работы он (вместе с Александром Миттой) решил экранизировать популярную тогда пьесу А. Хмелика «Друг мой, Колька!». На роль хулигана Васьки (опять то же имя и тот же типаж!) он пригласил своего доброго знакомого Крамарова. Эту роль он позднее назовёт одной из лучших в своей кинематографической карьере.
Оба фильма вышли на широкий экран в 1961 году и имели большой успех у зрителей. Даже места в прокате у них были рядом: «Друг мой, Колька!» занял 19-е место (23,8 млн. зрителей), «Прощайте, голуби!» — 21-е (21,6 млн.). Последняя картина в том же году была отмечена призами на фестивалях в Локарно, Мельбурне и Праге.
Таким образом, двумя этими, в общем-то, второстепенными ролями Крамаров мгновенно сделал себе имя. Публика с ходу запомнила его лицо и дико хохотала при любом его появлении на экране. Поэтому многие советские режиссёры стали приглашать его в свои картины даже на маленькие роли, прекрасно зная, что любое присутствие этого актёра в картине сулит успех. Так, в период с 1962 по 1969 год он сумел сняться почти в полутора десятках различных картин, перечислять которые здесь не имеет смысла. Назову лишь самые известные из них: «Приключения Кроша» (1962), «Без страха и упрёка» (1963), «Сказка о потерянном времени» (1964), «На завтрашней улице» (1965), «Город мастеров», «Неуловимые мстители», «Тридцать три» (все — 1966), «Трембита» (1968), «Новые приключения неуловимых» (1969).