Чудачка для пианиста
Шрифт:
– Просто город, – отвернулась, стараясь не выдавать свои переживания и сомнения, и выглянула на раскрашенную фонарями площадь, – такой красивый ночью. Там, где-то над белыми шапками деревьев, небо, утыканное звездами, как гвоздями.
– Хорошо видеть мир вот таким, – проговорил мужчина, отдалившись, и стукнул чашкой по столу.
Неосознанно обернулась на звук. Алексей смотрел мне в глаза и недвусмысленно улыбался, но я его не боялась. Он – теплый человек, это чувствовалось.
– Мир твоими глазами кажется не таким и плохим, – договорил он и распечатал пленку. – Теплый бутерброд специально для тебя, –
– А я без этого погибаю… – стало спокойно. Мне казалось, что между мной и этим человеком есть какая-то странная гармония. Она не походила на отношения мужчины и женщины. От взгляда на Алексея не дрожало все внутри, не застывало сердце под ребрами, а просто становилось уютно. Наверное, так рождается дружба.
– Есть у меня к тебе предложение, – бодро проговорил дирижер и, поправив тугой хвост, взял со стола кекс и присел на край стола.
– Какое? – все-таки сползла с окна и пересела на стульчик. Меня откровенно вело, но я старалась не показывать слабость. Дождусь пока отпустит немного и поеду домой.
– Тридцать первого у нас будет концерт и вечеринка. Ну, мы со своими будем Новый год отмечать. Пойдешь?
– Концерт? Так я же… – меня перекосило от удушающего кашля. Сдавливая слезы, пробухала в кулак.
– До пятницы еще время есть. Если расхвораешься, мы просто передвинем программу, не переживай.
– Я буду, – поставила точку и взглянула в его глаза, доказывая, что прилезу, даже если проваляюсь в постели перед этим. У меня же целая неделя в запасе!
– Вот и отлично. А сейчас доедай, и я тебя отвезу домой.
Я поежилась. Этого еще не хватало. Точно потом буду должна, не отверчусь от свиданий и приставаний. А по виду не скажешь, что Алексей на меня глаз положил.
– Я далеко живу… – осторожно промямлила.
Дирижер немного отодвинулся, сложил ноты на учительском столе, достал из угла черную строгую сумку, только потом сказал:
– Тем более. А концерт в субботу ты все-таки пропусти, пусть горло восстановится.
Я поджала губы и опустила взгляд в пол.
– Не выбрасывайте меня, пожалуйста. Я буду в форме, – только бы голос не дрожал, только бы не дрожал…
– Настя, эти рабочие концерты не стоят твоего здоровья, – Алексей замер рядом.
– Стоят, – я подняла голову и посмотрела в его лицо, вкладывая во взгляд всю свою решительность. Дирижер растянулся в улыбке.
– Упертая.
– Вся в бабулю, – скромно повела плечом и увела взгляд в угол.
Алексей долго молчал, шуршал пакетами на столе, стучал чашками, а потом подошел ближе. Остроносые туфли уставились в мою сторону.
Я приподняла голову, ожидая отказа. Мол, какой оркестр, когда ты еле на ногах стоишь, хрипишь, как старушка. Слабакам не место на сцене.
– Тогда в пятницу ждем тебя, – коротко, быстро и строго. Алексей потянулся к вешалке и сдернул с крючка пальто. – Поехали домой.
– Спасибо… Лёша.
Глава 15. Саша
Елка попалась пышная и густая. Занимала теперь пустой угол, где обычно пряталось кресло отца. Я долго любуюсь, как она расцвела от игрушек и гирлянд, как восстала в доме, гордо подперев потолок, и в «окошках» стеклянных шаров отражались десятки моих фигур, изогнутых до неузнаваемости. Девчонки с бабушкой оторвались в дизайне лесной красавицы: здесь бы позавидовал даже Диор, а я просто наслаждался тихим предпраздничным вечером.
Уставшие после творческой работы племяшки завалились на диван и сосредоточено уставились в планшет. С кухни несло жареными запахами и долетали голоса: мягкий мамин, высокий Елены – моей старшей сестры, и истеричный визг ее младшего спиногрыза – Олежика, в честь папы назвали.
Жаль только, что отец уже не с нами.
Вспомнив, что не попаду, скорее всего, на концерт к Алексею, решил перезвонить ему завтра и извиниться. Надеюсь, что ничего особенного я не пропущу. На субботний концерт я тоже не попал, занят был сдачами четвертого курса. После бурного завершения учебного полугодия домашний уют и покой – самое то, что мне нужно, и переться через весь город на праздник совсем не было желания.
Улыбнулся мимо воли. Я-таки поставил Чудаковой одиннадцать несмотря на то, что она так и не появилась на последнем занятии. Горовая слезно просила войти в положение студентки, мол, Настя очень старается, но не может на этой неделе попасть ко мне – свалилась в простудой. Ладно. Поверю. Перед праздниками я добрый, пусть учится, но с нового года спрошу с нее. Будет она у меня писать аранжировки еще круче, чем пишет сейчас. Собираюсь ее не просто погонять по учебной программе, но и копнуть намного глубже, чтобы пищала, но не смела пропускать мои уроки. Я ведь проверил ее работу на плагиат и ничего не нашел даже близко похожего. И, кажется, уже на память выучил вычурные аккордовые последовательности на грани невообразимых и шокирующих сочетаний, но таких вкусных, что я не мог это просто так замять. Она же вокалистка? Вокалистка. Так пусть теперь эту сложную песню сама и поет. Устрою я ей весеннюю сдачу третьего семестра на полную катушку.
Дверь распахнулась, и в гостиную шумно ввалился Стас, обвешанный пакетами, – муж сестры, а за ним, растягивая широкую белозубую улыбку, шел мой младший брат – Игорь – за руку с…
Я на секунду застыл оловянным солдатиком, потому что не поверил своим глазам.
Ирина. Бывшая. Та, что выдрала душу и растоптала ее, как сорняк.
Не здороваясь с родственниками, ушел на второй этаж и уткнулся лбом в окно коридора. Что? Она? Здесь? Забыла?!
Пальцы тряслись, будто у контуженного. Из-за этой твари я и провалил большой концерт. Тогда меня так же колотило, я ни один пассаж не мог вырулить. Сбивался и начинал заново, как школьник. Слышал смех в зале, а потом вой негодования толпы, почти лающий, хриплый. Из-за шума и дыры в груди после развода я просто не смог больше играть. Встал, поклонился и дал себе слово никогда-никогда не садиться за инструмент и не выступать для людей.
Время шло, я смирился с пригретым местом учителя по аранжировке и радовался, что меня не трогают и не заставляют играть. Везло. Но вот в этом году на ректора что-то нашло, и он внезапно вспомнил, что я еще и пианист.
Но бывшая… Неужели за пять лет я так и не очистился от нее?
Под ребрами глухо колотилось сердце, и появилось стойкое желание сбежать отсюда.
Мама обидится…
Но я не могу, не могу быть в одном доме с этой…
– Саш, – мерзкий голос прокатился по полу и уселся на плечо. – Привет.