Чудес не бывает
Шрифт:
Опасно, — поняла Исвильда.
— Как ты жил? — вздохнула, сочувствуя. И чему удивляться, что Галиган был на грани безумия? Жить в родном доме как в заточении, быть причиной смерти других людей и пешкой в руках родного отца. Не каждый выдержит.
— Все позади. Больше я сюда не вернусь, — заявил мужчина твердо. — Если не хочешь переждать у Лавсли, останешься со мной и Даниэллой. И с Орриком. После свадьбы я смогу противостоять отцу.
— Возьми Орри в друзья, он поможет.
— Мы мало общались и сдается мне, он меня не жалует.
— Почему? Должна быть причина ваших натянутых отношений.
— Отец. Чую и здесь без него не обошлось. Мы с детства жили обособленно, любые контакты обрывались и что такое дружба, я не знал.
— Это исправимо.
— Уже, — заулыбался ей Галиган. — Не знаю, как Бога благодарить, что он послал мне тебя.
Ивсильда скорчила смешную рожицу:
— Вы о той страшной старухе, милорд?
Оба беспечно рассмеялись, чем привлекли внимание спорящего с конюхом Оррика. Тот повернулся на звук и нехорошо посмотрел на пару. Постоял и двинулся к ним.
Исвильда насторожилась, а Галиган убрал руку с ее плеча, сообразив, что брат придумал себе.
— Брысь! — приказал Орри мальчику и как только тот ушел, раздраженно уставился на брата. — Кто он тебе?
— Ты о чем, Орри? — с хитрой улыбкой спросил Галиган, довольно щурясь на него. Нравилось ему состояние брата, которое иначе, чем ревностью он назвать не мог. Иволга, девочка глупенькая не поняла, что Орри, похоже, уже по уши в ней увяз. И не иначе это любовь, учитывая, что они и суток незнакомы. Та фальшивая репетиция женитьбы не в счет.
— Оставь мальчишку в покое, Галиган. Забавляйся с кем-нибудь другим.
С лица Даган сползла улыбка — подтекст был слишком прозрачен. И оскорбителен.
Галиган думал, что ответить и сделал выпад, считая, что иначе Орри за оскорбление не отплатить. Однако тот легко перехватил брата и, развернув его, зажал горло в сгибе руки, заломив ему руку за спину.
— Не стоит идти против меня Галиган. Ты мой брат, но я могу забыть о том, если ты тронешь мальчика. Ты запомнил?
— Ублюдок! — вне себя от злости и осознания собственной слабости, выплюнул Галиган.
— Не секрет. Как и твои наклонности.
Гнев схлынул, под охлаждающими разум словами Орри: что он выдумал? С чего он счел его любителем юных пажей?
— Что за вздор пришел тебе в голову, Орри?
Тот выпустил брата, видя, что сопротивляться он не думает и повторять попытку въехать кулаком в зубы тоже.
— Ты меня понял. И брось задаривать мальчишку.
— Да о чем ты мне толкуешь?!
— Ты знаешь, о чем.
— А-а, — улыбнулся опять Галиган, оглядев брата с ехидным прищуром: я верну тебе оскорбление. — Сам на него запал?
И получил под дых. Даган отнесло к стене, согнув пополам — сил Оррик не пожалел.
— Не калечь новобрачного! — с трудом остановил его от повтора как всегда, кстати, появившийся Гарт.
Галиган с трудом поднялся, исподлобья глядя на брата:
— Дурак ты Орри, — прошептал без злости и поплелся к себе.
Исвильда увидела плетущегося Галиган и поспешила помочь ему, подставив свое плечо:
— Вы подрались?
— Да, Иволга, — неизвестно чему радуясь, рассмеялся мужчина. — Оррик взревновал меня к тебе.
— Чушь, — отмахнулась девушка.
— Нет. Он тоже пока не понял, что с ним, но это дело времени.
Исвильда открыла дверь в покои герцога и процедила, помогая тому дойти до постели:
— Лишь бы он не убил тебя по глупости!
— Нет, это вряд ли. Жаль, что дружбы не получится. Твоя идея мне нравилась. У Орри есть чему поучиться и положиться на него можно. Я даже завидую ему и его другу. Они с ним заодно.
— Все получится, Галиган, все еще будет, — уверяя, помогла ему лечь девушка.
Тот засмеялся, зажав живот.
— Что смешного?! — возмутилась Исвильда. — Он чуть не покалечил тебя!
— Мне смешно смотреть на вас и радостно, что жизнь наполняется совсем другим смыслом. Столько всего впереди! У вас, у нас с Даниэллой! Я счастлив, Иволга!
Девушка улыбнулась, погладила его по голове как малыша:
— Глупенький, какой же ты еще глупенький.
— Ой, ой, миледи, глянули бы вы на себя!
— Да, — приняла справедливость намека. И тяжело вздохнула: ей бы хотелось как Галиган, думать только о хорошем, но в голову лезли лишь отвратные мысли.
И то, что Оррик взревновал ее — она могла поверить. Не могла — что ревновал женщину, а не мальчика.
— Ты с ума сошел! — качнул головой Гарт.
— Пусть не лезет к Исе! — зло дернулся Оррик, вырывая свою руку из хватки друга.
— Только не говори мне, что ты ревнуешь.
— Что?! И ты туда же?! Других мыслей не рождается?!
— Все, молчу! — выставил ладони мужчина, предчувствуя туже траекторию полета, что продемонстрировал Галиган, молитвами Оррика.
Даган одарил друга неприязненным взглядом и пошел обратно к конюху.
— Только другое-то в голову не идет, — тихо бросил ему вслед Гарт.
Галиган заснул, а Исвильда села в кресло и долго рассматривала подвеску матери, что хранила на груди. И молила о помощи, уме и терпении не только для себя, но для тех, кто стал ей дорог.
К вечеру Оррик валился с ног от усталости, но все что хотел, сделал. Все было готово, чтобы тронуться в путь, отобраны лошади, люди, проверенно оружие, заправлены арбалеты, вычищены мечи и сложена провизия, в Верфул отправлен гонец с распоряжениями Просперу. Уже в темноте слуги скидали в повозки приготовленное Галиган — сундуков набралось как у хорошей девицы.